Долго так стоять не советую. Время не может остановиться навечно!
На верху лестницы стояло странное существо: сначала Тим подумал, что это девушка лет семнадцати, но потом разглядел, что над нарядным зелёным платьем с кружевами не голова, а белый шар с нарисованной улыбкой и лукавыми глазами, который, как и камешки вокруг, просто висел в воздухе.
Ну же! Поднимайся!
Странная девушка поманила Тима рукой, которая также висела перед кружевной манжетой платья словно сама по себе.
Тим понял, что теперь может двигаться.
Подниматься? Куда?
Сюда, глупенький! девушка засмеялась. Мы уезжаем.
А моя сестра?
А она остаётся. Не бойся, скоро она благополучно окажется дома.
Тим в нерешительности стоял перед лестницей. Тогда девушка сама спустилась вниз и взяла его за руку:
Ты же помнишь, какой сегодня день? Третье июня, мальчик. Третье июня в тот момент, когда девушка наклонилась к Тиму, её нарисованное лицо исчезло, и в глубине ставшего зеркальным шара Тим увидел берег ручья и старика, вокруг счастливых глаз которого собрались лучи морщинок.
Когда дверь кабины захлопнулась, лестница так же бесшумно вернулась внутрь корпуса, а паровоз сорвался с места и понёсся по равнине. Тим посмотрел вперёд: перед поездом по рельсам бежал синий огонь, и его праздничное мерцание вселяло уверенность в том, что в пути не случится ничего плохого.
Пойдём в вагон, Тим. Странная девушка открыла дверь, и Тим, ещё раз изумлённо оглядев кабину в поисках машиниста, которого нигде не было видно, последовал за ней.
Длинный коридор завершился ещё одной дверью, за которой взгляду Тима открылось зрелище и вовсе небывалое. Вагон, в который они вошли, был просто огромным по сути, это был высокий зал, в верхней части которого по всему периметру шла антресоль с бесчисленными шкафами тёмного дерева. Наверх вели лестницы, как и шкафы, покрытые резьбой.
Это у нас вроде гостиной. Я сейчас угощу тебя чаем, а пока давай познакомимся. Меня зовут До. Я у хозяйки вроде главной помощницы. Тебе с сахаром?
Тим так засмотрелся на богатства, собранные в вагоне, что не сразу понял, о чём его спрашивают.
Мне? Да Два кусочка.
До, которая что-то быстро переставляла в уголке возле начищенного до блеска медного бака, хохотнула:
Ладно, поглазей. Можешь подняться наверх, если хочешь.
Ещё бы не хотеть! Тим, дома у которого почти не было книг и безделушек, медленно шёл вдоль шкафов с бесчисленными старинными томами, но главным было даже не это: почти на каждой полке перед книгами стояли большие фарфоровые фигурки людей, животных, каких-то неведомых сказочных существ; часто фигурки составляли целые композиции, изображающие то шумную пирующую компанию, то суету в продуктовой лавке, то семью за вечерним чтением. Тут и там среди фарфоровых чудес встречались старые часы, заводные птицы, подзорные трубы и приборы, о назначении которых Тим не мог даже догадываться.
Нравится?
Голос До раздался прямо над ухом и так неожиданно, что Тим даже выронил фигурку смешной собачки, которую держал в руках. Тим в ужасе ахнул, но фарфоровая собачка остановилась в дюйме от пола и закачалась, как будто была подвешена на резинке. До подняла фигурку и со смехом вернула Тиму:
Тут ничего не разбивается. Чай готов.
Тим медленно пил крепкий чёрный чай с печеньем и вопросительно глядел на До. Та сидела в кресле напротив, качая туфлей, носок которой едва виднелся из-под платья но, скорее всего, она тоже была сама по себе. Наконец До глубоко вздохнула:
Хочешь спросить о чём-нибудь? Спрашивай.
А вы не обидитесь?
Вы?! До опять засмеялась. Ну нет, так не пойдёт! Только на ты, хорошо?
Хорошо. Ты настоящая?
До вскочила и, схватив край длинного шлейфа платья пальцами, закружилась по залу:
А какая же ещё!
Ну, я хотел сказать ты необычная.
Конечно. Кстати, подрастёшь говори так всем девушкам. Ладно, ладно! Я-то знаю, что ты имеешь в виду. У меня вот даже пальцы на шарнирах гляди. Но у нас тут всё настоящее. И необычное. Ты привыкнешь. А со временем, может быть, и поймёшь это.
Тим в замешательстве почесал затылок сейчас он ничегошеньки не понял.
А что это за поезд?
Это смысл существования всей планеты. До вдруг расхохоталась так, что схватилась за живот. Ну и лицо сейчас у тебя!
Тим посмотрел влево, где висело зеркало, вид у него и правда был смешной.
Тим в замешательстве почесал затылок сейчас он ничегошеньки не понял.
А что это за поезд?
Это смысл существования всей планеты. До вдруг расхохоталась так, что схватилась за живот. Ну и лицо сейчас у тебя!
Тим посмотрел влево, где висело зеркало, вид у него и правда был смешной.
Давай я сама тебе кое-что расскажу. Мы сейчас едем вокруг света, она неопределенно махнула в сторону окна, за которым проносилась ровная степь с редкими кустами. Мы всегда едем вокруг света. Это так увлекательно! Разные страны, люди, города Мы не выходим из поезда, но прекрасно знаем обо всём, что творится там До опять махнула рукой. И если встречается что-то, что кажется хозяйке интересным, то она создаёт новые фигурки. Так это остаётся жить навсегда.
Так это всё она?! Тим удивлённо оглядел фарфоровые богатства.
Конечно. Ты сам увидишь, как это происходит. С хозяйкой ты познакомишься завтра. У неё нет имени, но ты можешь звать её Марта.
Тим осторожно взял с ближайшей полки фигурку морского офицера, одетого в старомодный китель:
Как это останется жить навсегда? Теперь он бессмертный?
О нет. До подошла и провела пальцами по плечу фарфорового моряка. Той страны, где он служил, больше нет. И его самого тоже. Но люди будут помнить и о нём, и о его стране. Понимаешь?
Тим не понял он почувствовал, что говорит До.
А что в этих книгах?
Э-м разное романы, стихи Картинки Есть очень интересные книжки. Мы подберём тебе несколько на первое время, а дальше ты уже будешь сам. Но мы заболтались. Сейчас иди отдохни, а без четверти восемь переодевайся к ужину. Я тебя ещё кое с кем познакомлю.
«Переодевайся к ужину» для Тима это было фразой из тех нескольких книжек, по которым хозяин соседней фермы выучил его читать и писать, но никак не реальностью из его собственной жизни. Тим всегда бегал в одном и том же, а переодевался, только если мама силой стаскивала с него одежду, чтобы отправить в стирку. Но в комнате, куда его отвела До, нашёлся целый шкаф с одеждой. Сидя на кровати перед ним, Тим думал о том, как этот поезд не похож на те, что ходят до Гринтауна: там в вагонах всегда было пыльно и тесно, и уж, конечно, никаких кроватей не имелось. А здесь были даже картины. Над кроватью Тима висел пейзаж так назвала эту картину До, она же сказала, что на ней город по другую сторону океана. Океана Тим никогда не видел видел ручьи и речки, а про океан только слышал. До сказала, что скоро он сможет исправить это упущение.
За окном всё так же бежала ровная земная поверхность, и Тим вдруг понял, как далеко он сейчас от дома. Но мысли о родителях и сестре появились ненадолго: Тим оглядывал новый мир, в котором так неожиданно оказался, думал о загадочной хозяйке, которую можно будет увидеть только завра, о До, такой странной, но в то же время такой замечательной И тут Тим понял, что он первым делом спросит, когда его представят хозяйке.
Без пяти восемь в дверь купе хотя оно больше напоминало Тиму маленький и очень удобный дом постучали.
Ах, ты ещё не готов! До в притворном ужасе всплеснула руками. Бегом надевай вот это!
Она вынула из шкафа плечики, на которых висел синий костюм с золотыми пуговицами.
Это?!
Это, это. И побыстрее. Неудобно заставлять людей ждать.
Тим хотел было спросить, о ком говорит До, но она так властно указала на ширму, за которой можно было переодеться, что Тим решил подождать.
Да, а как ты узнала моё имя? Я только сейчас понял, что ещё там, в кабине, ты уже сказала «Тим»
А оно у тебя на лбу написано.
Нет, серьезно?
А я серьёзно. Я умею видеть то, что другие не умеют. И вообще завтра узнаешь!
А что будет завтра? Тим вышел из-за ширмы, застёгивая пуговицы на рукавах рубашки.
До мечтательно раскинула руки и сделала несколько танцевальных па:
Город, большой город И мы будем чувствовать, как он живёт.
Если первый вагон, который До назвала гостиной, поразил Тима, то второй ошеломил. Его так же опоясывала антресоль с книгами и фарфоровыми фигурками, но вместо деревянных лестниц и столбов были мраморные, инкрустированные мириадами сверкающих камней они изображали жуков, бабочек, рыб и каких-то странных улиток. Тим осторожно прикоснулся к одному из жуков с тёмно-красными надкрыльями:
Это что рубин?
Турмалин.
И До потащила его дальше к столу, стоявшему прямо в центре зала. Стол этот несколько выбивался из общего стиля: он был из того же мрамора, что и безупречные лестницы и колонны, но в нескольких местах края были отколоты, словно по ним били огромной киркой, а возле угла даже виднелась конусообразная дырка. Скатерть словно нарочно была положена наискосок, чтобы не скрывать повреждённые углы.