В общем, все прошло, как всегда, на самом высокохудожественном уровне, заранее одобренным и обезжиренном худсоветом Москонцерта и Министерством культуры СССР.
Но было кое-что отличающее завершение этого традиционного представления от всех предыдущих. На этот раз, некоторые высокопоставленные милицейские полковники и генералы, приглашенные после концерта на юбилейный банкет в столичное Административное Управление МВД, совсем не торопились туда.
В предыдущие годы, по обычаю, там раздавали пряники в виде очередных званий, наград или переходящих красных вымпелов, на худой конец. Но это было раньше, а теперь все могло произойти с точностью наоборот!
Генералы прекрасно осознавали, что после торжественной части, придется докладывать Щелокову что-то по делу. Впрямую рапортовать министру МВД СССР о результатах расследования, которых не было!
Мощная советская машина правопорядка, полностью укомплектованная всем необходимым, вот уже три месяца как завязла, не продвинувшись в расследовании ни на шаг. Ни ее опытные сотрудники, ни многочисленные явные и тайные агенты ничего не могли прояснить по этому делу.
Все начальники внутренних органов, поставленные руководить следствием, топтались на месте и уже начали перекладывать стрелки на других коллег, обвиняя их в бездеятельности, что, в общем-то, было свойственно милицейской верхушке того времени.
Умение лавировать в сложных жизненных обстоятельствах и угождать начальству были залогом получения больших звезд на погоны. Ему же, начальству этому, главное ведь сказать то, что оно хочет услышать, а не то, что ты думаешь сам. Твои мысли никому не интересны, и вполне могут навредить тебе самому, если ты вдруг решишься нарушить эти устоявшиеся правила карабканья по генеральской, служебной лестнице.
Но в этот раз высокие милицейские чины, приглашенные на торжественный банкет, понимали, что обычной показухой своего служебного рвения не обойтись. Не тот случай. Сейчас нужны были только сухие факты и реальные результаты по делу. Чувствовали многоопытные знатоки высоких кабинетных интриг, что терпение руководителей страны истекает. А это вполне может привести к звездопаду. Причем, совсем не в астрономическом смысле.
По этой причине генералы и не торопились на банкет, как это всегда бывало раньше. Еле тащились старческими походками на выход из Колонного зала Дома Союзов.
В гардеробе намеренно вежливо пропускали вперед коллег и старались укрыться за широкими спинами своих жен, раздобревших на генеральских харчах, словно пышные пироги после русской печки.
Игорь Иванович Карпец, начальник Управления уголовного розыска СССР, одетый в новенькую форму генерал-лейтенанта милиции, подавая жене пальто, заметил возле себя одевающегося Генерального прокурора Руденко.
Генпрокурор СССР, невысокий, полный человек с лысой макушкой, обрамленной жидким полукругом волос, топтался на месте и совсем не торопился покинуть гардероб. Он медленно застегивал сейчас свою шинель с каракулевым воротником, пряча за отворотом золотую звезду Героя Соцтруда, украшающую парадный китель.
Лицо самого начальника Управления Карпеца было больше похоже на физиономию добродушного профессора каких-либо, гуманитарных наук, чем на лицо руководителя уголовного розыска всей страны.
За большими квадратными очками по-доброму светились его ласковые, казалось бы, глаза. Но, сотрудники, сталкивающиеся с Карпецом по служебным делам, знали, насколько обманчив этот его внешний вид. Начальник Управления мог быть очень суровым и даже порой жестоким.
Карпец, сделав шаг и наклонившись ближе к Генпрокурору, спросил у того тихо:
Как вы считаете, Роман Андреевич, на банкет как на заклание идем? Леонид Ильич уже успел сделать оргвыводы?
Маленькие глазки Генпрокурора забегали. Он огляделся вокруг не слышит ли кто? Ответил полушепотом:
Надеюсь, что нет, Игорь Иванович! и продолжил после паузы. Но, как водится, стрелочника, конечно, найдут!
Оба одновременно тяжело вздохнули и медленно пошли на выход, в душе надеясь, что лично их минует эта участь.
Выйдя на улицу, они пропустили вперед своих дам и сами медленно заползли в черные, служебные «Волги», подкатившие ко входу.
Оба с неохотой бросили своим водителям:
В Управление МВД!
Их жены, прошедшие с мужьями все трудности подъема по карьерной лестнице, понимали озабоченность супругов. Молчали по дороге и не лезли к ним с разговорами.
Их жены, прошедшие с мужьями все трудности подъема по карьерной лестнице, понимали озабоченность супругов. Молчали по дороге и не лезли к ним с разговорами.
А потом, тайком перекрестили мужей в спины, когда те, выйдя из машины, сделали первый шаг к большим резным дверям Управления, где их ждал непростой разговор с министром.
Глава 2 октябрь 2021 года «Похмелье»
Удивительно, как прошлый опыт очередной отдачи от старых грабель ничему не учит? Позднее утреннее похмелье было невыносимо жутким. Голова у Артема болела так, что хотелось засунуть ее в морозилку холодильника и оставить в состоянии анабиоза до тех пор, пока холод окончательно не выморозит алкогольные пары того пойла, которое он пил вчера, не задумываясь о последствиях.
Это отнюдь не относилось к качеству спиртного. С этим-то как раз все было в порядке, а вот с количеством Артем явно переборщил. Впрочем, как обычно в последние два года.
Ощущения были такие, будто чья-то безжалостная рука вворачивала в затылок старый, затупившийся винт, дергая его из стороны в сторону без всякой оглядки на нестерпимую боль, которую доставляла несчастной жертве.
Ко всему прочему, ему казалось, что во рту побывала огромная стая кошек. Не домашних пушистиков, ухоженных и хорошо пахнущих, а самых настоящих помойных котяр, грязных и вонючих. Именно такой привкус остался на его языке и слипшихся от обезвоживания губах.
Артем, по обычаю, никогда не похмелялся. Не понимал он такого лечения. Пробовал не раз, конечно, но кроме рвотных позывов и отвращения к утренней рюмке ничего другого не испытывал. Посему и не верил в утверждение бывалых алкашей, что «чем заболел, тем и лечись». Тем более что пил он вчера армянский коньяк, которого дома не было ни капли.
Артем, если разобраться, изрядно прикладываться к бутылке начал только пару лет назад. Он по инерции все еще следил за собой, стараясь не выходить в люди не то, чтобы небрежно одетым, а даже тщательно не побрившись. Старался надираться в основном только по пятницам или субботам, чтобы за выходные можно было отойти от похмелья. Правда, получалось это не всегда и на работу он частенько приходил с вчерашним перегаром, особенно в последнее время.
Он не любил и не понимал дневную дозированную выпивку среди рабочей недели или смакование одного-двух бокалов за весь вечер, хотя сам предпочитал благородные напитки вроде текилы или хорошего рома. Водкой, конечно, тоже не брезговал, но старался пить ее не часто, выбирая только дорогие и чистые сорта.
Артем старался не пить в одиночку, предпочитая большие и веселые компании. Такие, где можно было вести долгие пьяные разговоры на различные темы и даже попеть, потанцевать, если в компании, на счастье, присутствовали дамы.
Таким многолюдным застольям в последнее время стали сопутствовать некоторые сложности, связанные с всеобщим коронавирусным безумием.
Но в итоге научились справляться и с этим. Держали в кармане медицинские маски, чтобы напялить их сразу, если придет проверка. Гулянки переместились из ресторанов и баров в квартиры, закрываемые на все замки. Правда, музыку для танцев приходилось включать не на полную мощность, чтобы бдительные соседи не позвонили куда следует.
В прочем, в этом, небольшом по российским меркам, районном городишке, где сейчас проживал Артем, к карантинным мерам относились не слишком строго.
Здесь продолжали гулять на широкую ногу, что было обычным для провинции. Местному населению позволялось гораздо больше, чем жителям столицы или других больших городов. Кроме того, здесь все мало-мальски значимые люди прекрасно знали друг друга. Поэтому, те, кто чувствовал потребность в веселых застольях, продолжали делать это, не переживая за большие штрафы или какое-нибудь другое наказание.
Еще Артем не любил чувство «недопитости». Ему всегда хотелось продолжить «до победного, без сдачи». Зато по утру, когда многие из вчерашних застольных коллег, проспавшись и протрезвев, воскрешали себя после пьянки свежими огурчиками, Артем, в отличие от них, чувствовал себя полностью разбитым.
Он мучился от непрекращающегося похмелья, головной боли и бессилия, выбивающего из колеи, которое проходило только к вечеру, а то и на следующий день.
Была ли это врожденная особенность его генов, или Артем сам выработал такую черту в процессе своей алко-эволюции, он и сам не знал. Задумывался об этом, конечно, но продолжал надираться до полной безсознанки, ничего толком не помня на следующее утро. Хорошо хоть, что было это не часто. А впрочем, как посмотреть?