Паталов, скукожившийся до этого под гнетом гневных слов министра, распрямился и начал четко докладывать:
Задействованы две группы из республиканских МВД и Прокуратуры. Месяц назад к работе подключились важняки из Генпрокуратуры СССР. Людей хватает, люди работают. Уверен, что скоро будут результаты!
Щелоков кивнул. Повернулся к союзному Генеральному прокурору, у которого на синем кителе ярко сверкала звезда Героя Социалистического труда, и строго спросил:
Роман Андреевич, у вас есть что-нибудь сказать по делу?
Генеральный прокурор СССР Руденко ответил уклончиво:
Мало времени прошло, Николай Анисимович! Мои следователи копают в Армении, но вы же знаете, с какими трудностями это связано?! Если учитывать, так сказать, специфику республики!..
Щелоков нетерпеливо махнул рукой и перебил говорящего:
Что вы мне о специфике какой-то талдычите?! Страна у нас одна и законы везде в ней одинаковые. Меня удивляет, что вам, Роман Андреевич, надо эти прописные истины повторять!
После этих избитых фраз, сказанных громким тоном, министр осекся, вспомнив что-то, и добавил:
Хотя и правда в ваших словах есть
Он вздохнул и, посмотрев на Паталова, как-то тихо, по-человечески произнес с явным укором:
Эх, и дает нам прикурить ваша, Евгений Гургенович, Армения! То взрыв в московском метро, совершенный армянами-террористами, то, теперь вот, ограбление банковского хранилища. Порядка в республике нет, товарищ генерал-лейтенант! Нет порядка! А у нас еще и Олимпиада пройдет через три года. Партия и правительство поручило нам за этот срок очистить страну от преступников и антисоциальных элементов всех мастей. А тут такое!
Ведомственный министр с трудом нашел глазами начальника Московского уголовного розыска, молча стоявшего до этого за спинами первого круга приближенных. Махнул ему рукой подзывающим жестом.
Совсем не старый, но уже седой, поджарый мужчина с высоким, открытым лбом в форме генерал-майора милиции протиснулся через высокопоставленные тела. Встал по стойке смирно перед Щелоковым.
Тот смерил его оценивающим взглядом и спросил спокойным голосом:
Олег Александрович, у вас в МУРе наверняка есть спецы по расследованию хищений в банках?
Генерал Ерохин коверным руководителем не был и не любил все эти вельможные танцы на министерских полах. Поэтому ответил коротко и четко, не подчеркивая важности организации, которой руководил:
Николай Анисимович, по согласованию с Генпрокуратурой, группа майора Нестерова уже неделю назад приступила к работе!
Щелоков в удивлении поднял брови:
Майора? Не мелковато ли для такого крупного дела?
Никак нет, товарищ министр МВД! Майор Нестеров один из лучших сотрудников МУРа, имеющий большой опыт расследования краж и грабежей.
Щелоков одобрительно кивнул и спросил:
Я полагаю о результатах рано спрашивать? Может быть есть хоть какие-то конструктивные мысли?
Щелоков разговаривал с далеко не самым звездным генералом из стоящего круга на удивление вежливо и даже с нотками уважения в голосе.
Ерохин отрапортовал без лишних перечислений постов и званий:
Результатов нет, а соображения есть, Николай Анисимович! Майор Нестеров считает, что необходимо изъять из обращения все сотенные купюры новой серии АИ! Причем, сделать это надо, как можно быстрее! Мы предполагаем, что расследование дела затянется надолго, если не решиться на этот шаг. Страна большая и деньги растворятся! Преступников то мы, конечно, возьмем рано или поздно, но время будет потеряно.
По кругу крупно-звездных генералов пошел громкий, возмущенный шепот. Никто из них даже в мыслях не мог предложить такого министру. Как мог этот выскочка, всего лишь какой-то там начальник Московского уголовного розыска, да еще с подачи несчастного майоришки, замахнуться на государственное решение, которое мог принять только сам Генеральный секретарь партии?!
Генералы, повозмущавшись, втянули головы в плечи, ожидая, что от Щелокова сейчас полетят искры. Они были уверены, что министр разразится гневной речью и поставит этого, молодого еще по их меркам, генерал-майора на место. Но произошло совсем обратное.
Министр сделал к Ерохину шаг и, одобрительно похлопав начальника МУРа по плечу, заключил:
Первое конструктивное предложение по делу! Как бы странно ни звучало, но сейчас это единственное, что я могу предложить на Политбюро! Это лучше, чем докладывать о нерадивости сотрудников ведомства или молчать, как немому! сразу переспросил у Ерохина. Как считаете, я могу пообещать Леониду Ильичу, что мы отыщем преступников, если сотенные купюры этой серии будут изъяты?
Тот дал развернутый и убедительный ответ:
Николай Анисимович, им деваться некуда будет. Сотенных купюр украдено на миллион триста тысяч рублей. Да еще двести тысяч другого номинала. Преступники, конечно, могут начать тратить эти мелкие банкноты, но жадность человеческую никуда ведь не денешь. Необходимо только объявить о том, что серия АИ будет скоро выведена из обращения и ворам придется торопиться и рисковать, чтобы не остаться на руках с мешком макулатуры. А мы уж расставим сети и возьмем их. Обязательно возьмем, товарищ министр МВД!
Убежденность начальника МУРа положительно подействовала на Щелокова. Он развернулся и указал, обращаясь не только к Ерохину, а и ко всем присутствующим:
Работайте, Олег Александрович! Взаимодействуйте с остальными группами. Помощи в расследовании можете требовать от всех, стоящих тут. Дело ведь союзного масштаба! С Арменией постоянную связь держите.
Щелоков хотел уже было разрешить всем разойтись и поднял для этого свою повелевающую руку, но в последний момент добавил Ерохину:
Еженедельно держать меня в курсе! И Олег Александрович, наделяю вас всеми полномочиями в расследовании. Любыми, по вашему усмотрению! Уверен, Леонид Ильич поддержит меня в этом! Как поняли все?
Генералы одновременно закивали, пытаясь наперебой произнести: «Так точно!». Очень уж хотелось им побыстрее вернуться к своим супругам, стоящим в отдалении с бокалами шампанского в руках и испуганно таращащим глаза на то, что происходит в середине зала.
Пожалуй, только генерал Ерохин, спокойно дождавшийся конца многоголосия, повторил уже в тишине общее: «Так точно! и добавил последующее. Разрешите удалиться?». И не торопясь последовал после министерской отмашки вслед за остальными, ринувшимися к банкетным столам, ломящимися от всевозможных закусок.
Спустя четверть часа Ерохин подошел к генералу Паталову и успел переговорить с ним по делу. Министр МВД Армении отвечал не особо охотно. Скорее даже настороженно и скупо. И причиной этого была вовсе не черная икра, которой армянский министр набил себе рот, а банальная служебная ревность к начальнику МУРа. Ревность к опытному и проницательному офицеру, к которому Щелоков явно был расположен куда более доброжелательно, чем к нему министру МВД Армении.
Олег Александрович за долгие годы службы научился не обращать внимание на отрицательные эмоции коллег. Сам прошел когда-то министерские коридоры и прекрасно знал, что такое кабинетная дипломатия. Не любил ее, но понимал правила и чувствовал тонкости. Поэтому и вынес из разговора с Паталовым только то, что считал необходимым. Сухо распрощался, не забывая выказать служебное почтение к более вышестоящему коллеге, и скромно отошел в сторону.
Генерал Ерохин был человеком осторожным и неконфликтным. Он, как правило, руководствовался только интересами дела. Показывать свое превосходство над другими, из-за временного расположения министра к нему, вовсе не соответствовало характеру Олега Александровича.
«Кто его знает, этого армянского министра? Вспомнит Брежнев в редкие ныне минуты просветления, что тот воевал где-нибудь по соседству с его Малой землей и превратится республиканский министр в министра союзного значения по прямому указанию Генерального Секретаря партии. И зачем тогда наживать себе влиятельных врагов? Глупо и недальновидно! А уж лишний раз шаркнуть ножкой вовсе и не сложно, если это нужно для дела», подумал генерал Ерохин, пробираясь между многочисленными гостями на выход из зала.
Ему позарез надо было на Петровку, чтобы дать новые вводные группе майора Нестерова.
Министерская милость штука крайне недолговечная и подвержена многим факторам, зависящим не только от личного опыта и оперативной смекалки, а еще и от собственного рвения к работе. Причем не всегда и показного. Знал это опытный МУРовец. Не раз на собственной шкуре испытывал, поэтому и хотел всеми силами помочь майору, назначенному им на это непростое дело.
Генерал Ерохин, несмотря на позднее вечернее время, уверен был, что руководитель группы остался в отделе. Он позвонил туда по радиотелефону прямо из своей Волги, пока его водитель выруливал на ней из плотных рядов других «членовозов» автомобилей, перевозящих членов партии и правительства. Разговор начал с вопросов:
Геннадий Николаевич, ты, я слышу, на месте? Трудишься еще?
Так точно, товарищ генерал!