2
Мы въехали в район с плебейским названием «Тужиловка», долго плутали по старому жилому кварталу, застроенному убогими девятиэтажками.
Двор, в котором стояла точка цели, оказался узким.
С парковки выступали помятые «Газели», у подъездов громоздились мусорные баки. Везде торчали круглые бетонные надолбы, разрисованные красным, белым и черным под божьих коровок.
Дом был длинным, как упавшая башня, у дальнего конца склонились старые липы.
Оставалось неясным, есть там сквозной проезд или придется выбираться задним ходом, поскольку разворот отнял бы слишком много нервов.
В любом случае, втягиваться сюда на роскошной машине было верхом неразумия.
Я затормозил около угла, не проезжая дальше.
Вон они, ждут! сказал Валерка. Посигналь, чтобы подошли.
Около третьего крыльца стояли две женщины.
Та, которая выглядела моложе, была повыше ростом.
Мы не хачики, а они не бляди, чтобы подбегать по сигналу, возразил я. Сходи позови. Тебе, Валерун, полезно размять жиры.
Как скажешь, шеф, ответил друг.
Вдохнула и выдохнула пассажирская дверь.
Я услышал мерзкие детские вопли, уловил вонь мусоропроводов.
Здесь жили люди, еще более неуспешные по жизни, чем мы.
Я развернулся, чтобы после посадки пассажирок уезжать без секунды промедления.
Дверь снова распахнулась теперь уже сзади.
Ко мне ворвалось бездумное лето, сконцентрированное в шорохе цветастых сарафанов и запахе свежих женских тел.
Раздались следующие звуки: рядом опять опустился Валерка.
Потрясенные моим шоколадным кожаным салоном натурально пахнущим всем, что парни из Нижегородки имитируют освежителем спутницы молчали.
Вырулив на проходную улицу, я почувствовал себя почти на свободе.
Молчание зависло; Далида, поющая из трехполосной аудиосистемы, подчеркивала общую отстраненность.
Виктор, представился я, быстро выглянув из-за подголовника.
Коленки, сияющие на заднем сиденье, обрадовали.
Мы знаем, Валера говорил, раздался голос младшей.
Татьяна, ответила старшая.
А я, так уж и быть, Ольга.
Дорога оказалась на удивление свободной, я поехал быстрее.
Боковым зрением я заметил, что Валерка утирает пот.
Валерштейн, убавь температуру своей стороны, сказал я. Там стоит повышенная.
А как?..
В компьютерах друг знал на порядок больше моего, хоть мы и выпускались с одной кафедры.
Но в машинах он абсолютно ничего не понимал: не имел прав, не умел водить, не разбирался в деталях.
Справа от середины значок сиденья, подала голос Ольга. Там температура и две стрелки. Нажми вниз синюю.
Осведомленность младшей сестры удивила.
Это же у вас «Рено»? спросила она прежде, чем я успел сформулировать комплимент.
То, что делает «Рено» не машины, а
Я осекся.
Привычная присказка вырвалась автоматически; лишь начав говорить, я осознал, что озвучиваю ее незнакомой женщине.
Извините, погорячился. В общем «Рено» это Неважно. А у меня «Опель».
Крутая машина. Красивая и роскошная.
А мне нравится шестисотый «Мерседес», с едва уловимым оттенком вызова вклинилась старшая.
Конкретной машины «шестисотый» не существует, с некоторой долей жесткости возразил я, решив сразу расставить точки и сверху и снизу. В модельном ряду «Мерседеса» есть кузова: «стодвадцать третий», «сто двадцать четвертый», «сто двадцать шестой», «сто сороковой», «двести десятый» и так далее. «Шестисотый» означает лишь то, что двигатель имеет объем шесть тысяч кубических сантиметров. А такой может стоять даже на «четыреста шестидесятом» джипе «Гелендваген», коробке с колесами.
А почему тогда «шестисотый», а не «шеститысячный»? поинтересовалась Ольга, переждав уничтоженное молчание Татьяны.
Не знаю, честно ответил я. Может, чтобы меньше нулей рисовать на шильдике. «Шеститысячный» это ксенон, это из другой оперы. А вы молодец, разбираетесь в машинах.
Татьяна что-то пробормотала, Ольга заговорила дальше:
Получается, что «шестисотый» едет быстрее, чем нешестисотый с тем же кузовом?
Не совсем. Объемом определяется мощность. Более мощный автомобиль имеет лучшую разгонную динамику. А скорость зависит не только от максимальных оборотов двигателя, но еще от коробки и от главной передачи.
А где эта коробка? что такое «главная передача»?
Объяснять на пальцах долго, я повел головой. Приедем на место, подниму капот, покажу.
На панели информационного центра возник кружок с цифрой «40». Система бдила за дорожными знаками лучше, чем Яндекс-навигатор.
Да знаю я, знаю, в сердцах сказал я ей. За меня не волнуйся.
Предстояло проехать еще черт знает сколько, прежде чем вырулить на трассу, включить круиз-контроль и забыть обо всем, кроме грядущих удовольствий.
Папка с Далидой закончилась, начался микс из хитов прошлого века.
Какие все-таки болваны эти англичане, ни с того ни с сего произнес Валерка. Мерзнут на своих болотах, но каминные трубы делают снаружи, греют воздух.
3
Прежде на даче у нас все шло пристойно: одна пара занималась сексом в доме, вторая на нижней террасе. По достижении результата партнерши менялись местами, переходили от первого к второму.
Я ни разу не видел Валерку обнаженным, да и женщины раздевались где-то в уголках, стесняясь происходящего.
Сегодня все пошло иначе.
Прежде, чем я успел упомянуть 666 коромысел, на Татьяне остался лишь серебряный пирсинг, тускло поблескивающий в пупке, на Ольге цепочка с золотой подковкой.
Валерка тоже разоблачился. Я старался не смотреть на его влоск обритые гениталии.
Гостьи непринужденно расхаживали по веранде.
В машине я не видел их за подголовниками, все пятьдесят километров лишь слушал шорох платьев и веселое перехихикивание. Сейчас наконец разглядел обеих.
При очевидном сходстве, выражающемся во всем: от неопределенного цвета волос до положения талии и относительной ширины бедер сестры существенно различались, причем не только ростом.
Татьяна своим сильным, но не слишком приятным лицом напоминала Сигурни Уивер, хотя не имела ни капли сходства с актрисой.
Ольгу я бы не взялся описать или с кем-то сравнивать. Она просто понравилась мне без всяких причин, на неясной основе.
Придя в себя после дороги, мы выпили минеральной воды.
Прежним женщинам для храбрости требовалось по стакану-другому вина.
Эта парочка была готова без допинга; несколько прихваченных бутылок белого и красного, сухого и полусладкого, остались нераспечатанными в моей дорожной сумке.
Разбиение на первоначальные пары прошло естественным образом.
Татьяна ухватила Валерку за причинное место и повела в сад, Ольга вопросительно взглянула на меня и я подтолкнул ее к трескучей лестнице.
Зоной разврата здесь служил второй этаж, на первом лишь готовились.
Тут дрожала египетская жара.
Широкая кровать, казалось, оплавилась до плоского состояния.
Я распахнул окно; стало еще жарче.
Слушайте, давайте на стуле, что-то мне захотелось сидя, предложила Ольга, когда я откинул горячее покрывало. Для начала.
Как прикажете согласился я. Давайте.
Равновесие ко мне еще не пришло.
Валерка ощущал себя с сестрами, как пустомозглая полосатая рыбка между двумя кораллами.
Для меня впадающего в возрожденческое титаномыслие действо было слишком динамичным.
Стулья на мезонине стояли доисторические не тонкие венские, а дубовые, приемлемые для нагрузок.
Я опустился, прочно оперся на спинку.
Нужный градус еще не пришел.
Ольга это заметила умная, никуда не торопила, стояла, источая запах женщины.
Подстегивая себя, я опустил руку на низ ее сильно заросшего живота.
Валерий просил меня побриться, а мне не хочется, не люблю.
Интимные места, выскобленные до зеркального блеска, были Валеркиным пунктиком.
Я не понимал таких пристрастий.
Мне нравилась буйная растительность семидесятых известная, конечно, лишь по винтажной порнографии.
Я тоже не люблю обритости, сказал я. У вас в самый раз, Ольга.
Спасибо, Виктор, она ласково улыбнулась. Приятно слышать.
Что было в этом месте у Татьяны, я не помнил точнее, не разглядел.
Я отметил лишь, что грудь у старшей в самом деле огромная, а соски некрасивые, причем левый больше правого.
Идите сюда, позвал я.
В самом деле, смешно было томиться растерянностью, когда меня ждала обнаженная молодая женщина, а впереди ожидала другая.
Только вы, пожалуйста, не торопитесь. У вас слишком большая пиписька.
Какая она «большая»? я невольно усмехнулся. Мальчишкой дурью маялся, измерял всего девятнадцать сантиметров даже восемнадцать с половиной. Не думаю, что с тех пор она стала длиннее. Я не коньяк. чтобы с годами повышать качество.