Дар речи вернулся не сразу. Вот чего я не предполагал так это то, что сегодня кто-то будет заниматься добычей камней. Меня, конечно, не удивить зимними раскопками, но тогда я, как правило, знал, на что иду. А сейчас у меня даже завалящего клинышка не было!
Пообедав, пошли на ямы. Привлекла одна, с приколоченной на сосне табличкой: копать запрещается! Оценив юмор неизвестных авторов, спустились. А там
Жила в нижнем борту обнажала великолепные кристаллы альмандинов, она была в буквальном смысле набита ими! Видимые образцы достигали в диаметре пять-шесть сантиметров, с ровными, правильными гранями. Вот это удача!
Так как грунт был смёрзшийся, запалили в яме костёр. Пока он горел, снова ели, пили, травили байки, строили планы на сезон. Изголодавшись за прошедшие с последней встречи месяцы по общению, мы с горящими глазами чертили на снегу какие-то схемы, разводя руки в стороны, демонстрировали размер будущих находок (с каждым новым тостом Санарские бериллы и Сарапульские турмалины становились больше), упивались каждой секундой, проведённой вдали от цивилизации.
А потом были гранаты. Я не верил своим глазам, когда выбирал из жилы этих богатырей иногда отдельными кристаллами, иногда эффектными штуфами. Они приятной тяжестью ложились в ладонь и окружающий мир для меня в этот момент умирал. Самый большой образец «потянул» на десять сантиметров очень впечатляюще!
Мы попеременно сменяли друг друга в яме: пока один работал по жиле, другие ковырялись в бортах, откуда доставали кристаллы и двойники поменьше, но с красивыми блестящими гранями. В азарте поисков мы не заметили, как стало смеркаться. Серело, на небе начали зажигаться первые наглые звёзды, и мы заторопились домой.
Идти по снегу засветло тяжело, но можно. Но нам, слегка нетрезвым, гружёным килограммами камней, предстоял пятикилометровый путь уже в полной темноте. Фонарь предварительно был уронен в снег, и работать наотрез отказался. Это был эпический марш-бросок!
Периодически запинаясь и падая, вывихнув ногу, теряя друг друга и поклажу, мы по метру продвигались в нужную сторону и, о счастье! через три с половиной часа выбрались-таки на трассу. Хлопнув предусмотрительно оставленного коньяка мы, попрощавшись, разъехались по родным весям.