Однажды на заходе солнца в городских воротах появились двое путников. Они постучали в двери Лота и были радушно приняты хозяевами. Случай по меркам Цдома вопиющий. Не прошло и получаса, как к дому начала стекаться толпа. Движимые праведным гневом горожане недвусмысленно потребовали выдачи им пришельцев для суда и приговора, ибо был нарушен священный закон, запрещающий прием гостей. Лот, выйдя из жилища, предложил взамен своих дочерей, чем вызвал еще большее неудовольствие собравшихся:
Ты что, определяешь нас в насильники? негодовала толпа. Нам не нужны твои дочери, ибо они невинны. Нам нужны твои гости!
Не могли цдомитяне знать, что уже давно обречены вместе со своими злосчастными городами. Выйдя к толпе, незваные пришельцы окинули ее едва заметным взглядом. Вследствие этого или по какой-то иной причине, в ту же секунду местные жители потеряли всякий ориентир в пространстве и во времени, и ничего другого не могли, как хаотично передвигаться, натыкаясь на стены и друг на друга. Впрочем, это было уже не важно: один из гостей, архангел Микаэль, спешно уводил Лота и его семью в сторону гор; другой же, Габриэль, приступил к тому, зачем он сюда явился низверг с небес на горящие города пепел и серу.
Что бы ни случилось, не оборачивайтесь, скомандовал Габриэль беглецам.
Но карабкаясь по острым камням пустыни Мертвого моря, чувствуя спиной нечто страшное и неотвратимое, молодая женщина все же посмотрела назад. Красивая и полная жизни, она так и запечатлелась в соляном камне стремительный разворот точеного тела, волосы, выбившиеся из-под платка и ужас, застывший на прекрасном лице.
В смятении и страхе, движимые предчувствием неминуемого конца, уверенные в том, что они остались последними в мире людей, девушки, напоив отца вином, совершили инцест как это часто случается, из самых благих побуждений. Отсюда взяли начало два больших народа Оман и Моав.
* * *Совет высших ангелов был в разгаре. Управляющие всем сущим силы выдвигали доводы за и против человека. Сказало Милосердие:
Создавай и береги его в надежде, что он научится добру.
Ответила Истина:
Не сохраняй его, ибо весь он ложь.
Возразила Правда:
Храни и защищай его, потому что он жаждет справедливости.
Сотри его, уверял Мир, ведь он вершит сплошные раздоры.
Посмотри, обращались они к Всевышнему, у человека была задача в Ган Эдене он с ней не справился. Мы дали ему три попытки в нижнем мире, и что же? Беспорядочную любовь пришлось смывать водами чистоты. Идеологию всеобщего строительства этой нелепой башни удалось прекратить лишь разобщением энтузиастов. А чем закончилось торжество бездушного закона в Цдоме и Гоморре, и вспоминать не хочется. Не пора ли признать план по созданию и развитию человека несостоятельным, по крайней мере в нынешнем виде, и прекратить его разработку?
Никто не знает, в какую сторону склонилась бы чаша небесного суда. Доводы высших ангелов за и против смертных выглядели настолько весомо, что невозможно было отдать кому-либо предпочтение. И тогда Всевышний разыграл последнюю карту:
С Башней не переживайте, вмешался Он, если эти души так полюбили свои кирпичи, им придется какое-то время изготовлять их не по своей воле. Так мы восстановим равновесие в мире.
Когда среди спорщиков установилось спокойствие, Бог продолжил:
Я представлю вам человека, который, по моему расчету, должен убедить вас в целесообразности всего начинания.
Качества творения в образе светящихся ангелов смотрели на него с недоверием; некоторые пришли в смятение, предвкушая очередную каверзу.
С этим человеком к людям придет милосердие, которое прежде не заглядывало в их сердца. Я заключу с ним завет и произведу от него великие племена. Я помогу ему создать большую семью с крепкой и богатой традицией. А потом потом, возможно, я выращу из этой семьи целый народ, и мы вместе еще раз попытаемся исправить промах Верхнего Адама.
Ангелы хранили почтительное молчание.
Этот человек уже давно живет в подвластном вам мире. Имя ему
Здесь Всевышний сделал некий знак, понятный лишь высшим ангелам, и те согласно кивнули.
Часть первая Мицраим
Когда за мной гналась секира фараона
И. Бродский
Хранитель казны
Стоя у шатра Откровения в ожидании решения своей судьбы, Корах вспоминал как впервые встретился с Божьим Человеком.
Часть первая Мицраим
Когда за мной гналась секира фараона
И. Бродский
Хранитель казны
Стоя у шатра Откровения в ожидании решения своей судьбы, Корах вспоминал как впервые встретился с Божьим Человеком.
Вернее, никакого Божьего Человека в те времена еще не было, и никто не догадывался об истинном предназначении энергичного юноши из царского дворца. Память Кораха сохранила эпизод, когда на пороге канцелярии появился высокого роста и благородной наружности египтянин. Белая юбка из дорогой ткани выдавала в нем принадлежность к высшему сословию. В столичное казначейство его направили для освоения практических навыков в науке государственного управления, которой он обучался при дворе фараона. Объединяя в себе обходительность манер с ответственным отношением к своим обязанностям, юноша быстро сумел снискать симпатию в глазах писцов и счетоводов. Даже странное легкое заикание не умаляло его обаяния. Корах, возглавлявший в то время финансовое ведомство, вскоре оценил молодого человека за незаурядность ума и расторопность в действиях.
Встречи их стали почти ежедневными. Редкая тема оставалась незатронутой во время обеденных трапез в тенистом дворе канцелярии. Их занимало все от усовершенствования системы налогов и облегчения труда рабов на стройках Раамзеса и Питома, до предметов духовных, предполагающих абстрактность мышления и глубину знаний. Многие из царских советников, включая жрецов храма Осириса, придерживались мнения, что талантливый юноша в недалеком будущем вознесется весьма высоко, а со временем, возможно, будет провозглашен первым министром Египта.
"Какая-то скрытая сила таится в этом воспитаннике царственного владыки, думал Корах, улыбаясь молодому человеку и потягивая вино из медного кубка. Есть в его взгляде и словах нечто, выделяющее его из прочих. И если моя догадка хоть в какой-то мере верна, то похоже, Всевышний вспомнил о своем несчастном народе".
Несмотря на умудренность жизненным опытом, Кораху не удавалось охватить всего происходящего на его глазах, а тем более заглянуть в будущее. Однако, распознавать знаки он умел, и знаки говорили, что он на правильном пути. Странность обстоятельств вокруг судьбы этого юноши лишь подтверждала его догадки. Чудесное спасение от египетских солдат, когда почти все младенцы иврим были утоплены в Ниле; усыновление дочерью фараона; воспитание в царском дворце и наконец прямой путь к вершине пирамиды власти едва ли могли быть простой случайностью. Во всем этом чувствовалась единая воля, некое послание, смысл которого Корах пытался разгадать.
Начальственная должность обязывала Кораха участвовать в судьбе своего народа. Всякий раз, сопоставляя наблюдения с накопленными знаниями, он удивлялся причудливому созвучию современности с историей его предков. Казалось, передаваемое из поколения в поколение древнее пророчество проросло в растрескавшейся от беспощадного солнца египетской почве и вот-вот должно принести долгожданные плоды.
Все повторялось: снова во главе объединенных царств предстояло встать человеку из ханаанского племени пастухов своенравных пришельцев в этой грандиозной, древней, как мир, цивилизации.21 Три поколения назад подобное уже происходило. Тогда выдернутый из тюремной ямы в топях нижнего Нила и возведенный царственной рукой на недостижимую для инородца высоту, смышленый молодой человек спас от голода тысячи людей. В Египте его называли Озарсиф кормилец, а среди народа иврим он был известен как Йосеф, сын Иакова.22
За обоими юношами с рождения гнался ангел смерти. Первого непредсказуемая судьба спасла из пересохшего колодца со змеями и скорпионами, куда его бросили родные братья второй уцелел в волнах священного Нила под веслами галерных гребцов. И как юный Йосеф, выкупленный у братьев ишмаэлитскими купцами за двадцать сребреников, был увезен в Египет, чтобы пройти через головокружительную карусель падений и взлетов, так и этот юноша, младенцем найденный в речных камышах и взятый во дворец фараона, со временем, вероятно, поднимется до управления страной Северного и Южного царств.
Мои учителя, говорил Корах своему собеседнику, не раз упоминали, что человек воплощает в себе два начала. С одной стороны, он создан из праха земного, туда же и вернется, и перед Богом он ничто. С другой стороны, весь мир создан для него, и он венец творения. Наш праотец Авраам прекрасно это знал, а на себе почувствовал, когда выторговывал у Всевышнего спасение для людей Цдома и для своего племянника.