Мария неслышно дышала, повернувшись лицом к мужу и положив сложенные руки себе под голову.
Геннадий сначала очень хорошо уснул, но часа через три открыл глаза от нарастающего чувства тревоги. И первое время, прислушиваясь, лежал, не шевелясь. Старый солдат, стараясь никого не разбудить, поднялся со своего ложа и подошел к окну. Вот промелькнула тень в ночных сумерках, вот и вторая крадётся к дому.
Геннадий крикнул, как в казарме поднимают спящих солдат: «Рота! Подъём!»
Кто оказался на ногах сразу, кто и не понял спросонья, где находится. Спали в одежде, поэтому и готовы оказались быстро.
Из комнаты тоже начали показываться разбуженные люди. И тут снизу зазвенел набатом обломок рельса!
Паники не было. Система подъёма по тревоге была отлажена. Дети даже не вышли из комнат. Часть людей осталась здесь, а большая половина без суеты и толкотни спустилась вниз по лестнице. Но те и другие были вооружены подручными орудиями быта.
В двери с улицы стали чем то долбить с такой силой, что они потрескивали.
Такой наглости ещё не было! Сказал удивленно лейтенант. Двери могут и не выдержать, и тогда нам придётся совсем худо.
Мужчины, принимаем бой на улице! Отдал приказание милиционер и с силой распахнул дверь.
Слышно было, что кому то прилетело от этой двери, послышалась ругань. Все: милиционер, лейтенант, худой ботаник в очках, дед из «раскулаченных», оба парня друга, Геннадий и водитель трамвая выскочили на улицу. Их во дворе поджидали больше десятка психов, озверелых и страшных.
Психов не жалеть, бить насмерть. Иначе они сделают это с нами, а потом съедят! Крикнул милиционер. И завязалась битва, страшная и кровавая.
Мишка и Юрка держались рядом. Парни были молодые и крепкие и своими дубинками уже успели сбить с ног одного бешеного так, что он лежал без движения, распластавшись на земле, лицом вниз. Теперь на них наседала с косой в руках здоровенная тётка с растрепанными космами. Она с дикими криками: «Убью молокососов!» непрестанно размахивала своим страшным оружием смерти, стараясь зацепить острым лезвием за какую ни будь часть тела.
Миш, она на самом деле больная! Крикнул Юрий, в очередной раз увернувшись от взмаха косы. А друг, выбрав момент, когда она переключила внимание на другого, подскочил к ней и, ловко подставив подножку, толкнул её в спину. Со всего маху бабенция грохнулась на площадку и об асфальт раскроила себе череп.
Старая бабка, худенькая, но подвижная, с разбега прыгнула «раскулаченному» деду на грудь. Ногами она, как клещ, обвила дедовскую поясницу, и начала длинными ногтями царапать лицо и шею ему, визжа как разъяренная кошка.
Ну ты, карга старая, настоящая ведьма! Вырвался из цепких объятий крепкий старик.
А какая раньше, добрая ты женщина была, Галина Панкратовна! Приговаривал с сожалением старик, привязывая её к дереву.
Охлынь маленько.
И подняв с земли свою сучковатую палку, оценивающим взглядом окинул поле сражения. Хуже всех приходилось их товарищу милиционеру и лейтенанту. Возле них вился целый клубок из визжащих и рычащих одержимых.
Вот, пошатываясь и прижав руки к груди, отошёл, а потом упал милиционер. По груди, окрашивая ладони в красный цвет, струилась кровь. Дед подбежал к раненому и помог подняться.
Держись за моё плечо. Я тебя в дом попробую отвести.
Кто то из нападавших заметил их и бросился вдогонку. Освободившиеся парни подоспели вовремя. Они вдвоём навалились на нового противника и заломили молодому парнишке руки за спину, подтащили его к дереву. Здесь осталась от прежней жизни длинная бельевая верёвка. Ею и воспользовались ребята. Они быстро связали руки и ноги паренька и крепко прикрутили его остатком верёвки вокруг ствола тополя.
Дед Архип с раненым успели зайти в дом, а парни бросились снова в гущу боя. Пока они бежали обратно, успели увидеть такую картину.
Двое солдат: молодой и старый, тесно прижавшись друг к другу спинами, отражали атаки противника с обеих сторон. Двое уже валялись поверженные, то ли мёртвые, то ли просто без сознания. Однако силы были явно неравные. Лейтенант стоял практически на одной ноге, а вторая чем-то повреждена. Штанина тяжело хлопала по ноге, пропитанная кровью.
Помощь подоспела вовремя. Ещё одна вражеская особь упала замертво.
Бойцы тяжело дышали. Одежда была изорвана и в крови. Они собрались в кружок и настороженно оглядывались по сторонам.
Нападающие убегали прочь.
Вдруг Сергей стал терять сознание и медленно оседать. Геннадий успел подхватить фронтового товарища. И повёл его в дом.
Остальные последовали за ними, крепко сжимая свои дубинки.
Рядом никого, кроме пленников у деревьев, не было. Последний раз выглянув из-за двери, Мишка констатировал:
В Багдаде всё спокойно!
Дежурные остались у двери. Остальные поднялись вверх по лестнице.
Ксения уже сделала перевязку милиционеру. Беда в том, что никаких лекарств у городских жителей не осталось. И баба Аня посоветовала положить на дырку от отвертки сначала листья алоэ, который рос у неё в комнате. Она отрезала большой мясистый лист с растения, сполоснула его водой. Затем ножом удалила все колючки зазубринки и располовинила его повдоль. Прохладный, мокрый от обильного сока алоэ закрыл кровоточащую глубокую ранку. Разорвав на полоски простыню, женщины подали бинт Ксении, которая умело наложила повязку.
Ну вот, алоэ и боль немного снимет и присохнуть к ране бинтам не даст. Учила бабушка. Женщины продолжали наблюдение из окна. Баба Аня, увидев, что сын её тяжело ранен, побежала вниз навстречу. Одновременно с ней бросились на первый этаж и Мария, которая до этого, не отрываясь, смотрела на своего мужа и шёпотом молилась о его спасении.