А когда же это будет? спросила она, улыбаясь.
Когда того возжелает природа, ответил он шутки ради.
А что для того надо делать?
О, тут нужны некие действия, каббалистические и алхимические, кои далеко не безопасны.
А-а! протянула она с задумчивым видом. Вот почему Матушка плакала, ожидая моего превращения, но Берта де Прейли ужасно важничает оттого, что сделалась женщиной, и она говорила мне, что ничего нет проще на свете.
Сие зависит от возраста, ответил старик. Но скажите, видели вы на конюшне белую кобылицу, о коей так много говорят по всей Турени?
Да, видела. Очень смирная и статная лошадка.
Так я вам дарю её, и вы на ней будете скакать, когда вам захочется и сколько вам угодно.
О, вы очень добры. Я вижу, что мне не солгали, когда так говорили о вас.
Здесь, моя милочка, продолжал он, у меня есть эконом, капеллан, казначей, начальник конюшни, начальник кухни, бальи и даже кавалер Монсоро, молодой слуга по имени Готье, мой знаменосец, и он сам, и его люди, командиры, солдаты и кони все вам подвластны и будут исполнять ваши желания беспрекословно, под страхом виселицы.
Но, возразила она, что касается того алхимического действия, разве нельзя его произвести немедля?
О нет, сказал сенешал. Для сего требуется, чтобы сначала на нас обоих снизошла благодать, иначе у нас родится злосчастный ребёнок, отягчённый грехами, что воспрещается законами церкви. Потому-то на свете и расплодилось такое множество неисправимых, негодных мальчишек. Неблагоразумные родители, видно, не стали дожидаться, пока очистятся их души, и чадам своим передали дурные наклонности. Прекрасные и добродетельные дети рождаются лишь от безупречных отцов. Вот почему мы и попросили мармустьерского аббата благословить наше ложе. Не нарушали ли вы в чем-либо предписаний святой церкви?
О нет! с живостью возразила Бланш. Перед обедней я получила отпущение всех моих грехов, и с тех пор я не совершила даже самого маленького грешка.
Вы, значит, вполне добродетельны! воскликнул хитрый сенешал. И я в восторге, что у меня такая жена, но я-то бранился и сквернословил, как язычник.
О, почему же?
По той причине, что танцы слишком затянулись и я не мог вас заполучить, привести сюда и поцеловать!
И он припал весьма изысканно к её ручкам, осыпал их поцелуями и развлекал её разными пустяками, чем она осталась очень довольна.
Так как Бланш чувствовала себя утомлённой от танцев и всех церемоний, она снова прилегла, сказав сенешалу:
Завтра я сама буду следить за тем, чтоб вы больше не грешили.
И она уснула, предоставив очарованному старцу любоваться её светлой красотой, её нежным телом; и всё же был он в большом смущении, понимая, что сохранить её в столь приятном для него неведении окажется не легче, чем объяснить, почему быки непрестанно жуют свою жвачку. И хотя будущее не сулило ему ничего доброго, он так возгорелся, созерцая дивные совершенства Бланш, прелестной в невинном своём сне, что решил сохранить её для себя одного и зорко оберегать сей чудесный перл любви. И со слезами на глазах стал он целовать её мягкие золотистые волосы, прекрасные веки, её алые и свежие уста, действуя с превеликой осторожностью, в страхе, что она проснётся Вот и всё, что он познал в первую брачную ночь, немые услады жгли ему сердце, а Бланш не шелохнулась. И бедняга горько оплакивал зимний хлад своей старости и понял, что Бог подшутил над ним, дав ему орехов в ту пору, когда у него уже не осталось зубов.
Глава вторая. Как сенешал Брюин укрощал свою девственную супругу
В течение первых дней медового месяца сенешал придумывал разные глупые отговорки, злоупотребляя похвальным неведением своей супруги. Прежде всего сослался он на докуку сенешальских своих обязанностей, которые побуждают его столь часто оставлять её одну. Потом отвлёк её сельскими забавами, повёз на сбор винограда в свои виноградники близ Вувре и всё старался убаюкать всякими россказнями. То он утверждал, что людям благородного звания не следует вести себя как всякой мелкоте, что зачатие графских детей происходит лишь при известном расположении небесных светил, каковое определяется учёными астрологами. Или же говорил, что надо воздерживаться от зачатия детей в праздники, ибо сие есть тяжёлый труд. Он же соблюдает праздники, желая без помехи попасть в рай. А то заявлял, что если на родителей не снизошла благодать Божья, то ребёнок, зачатый в день святой Клары, родится слепым, а если в день святого Генуария, то тогда у него будет водянка, а в день святого Анания парша, а святого Рока непременно чума. Потом стал объяснять, что зачатые в феврале мерзляки, в марте драчуны, в апреле никудышные, а хорошие мальчики все майские. Словом, он, сенешал, хочет, чтоб его ребёнок был совершенством, семи пядей во лбу, а для сего требуется благоприятное совпадение всех обстоятельств. Иной раз он говорил Бланш, что мужу дано право дарить ребёнка своей жене, когда на то будет его воля, и ежели она добродетельная женщина, то и должна подчиняться желанию своего супруга. Потом, оказывается, надо было дождаться, чтоб мадам дАзе вернулась, дабы могла присутствовать при родах. Из всего этого Бланш уразумела лишь одно: сенешал недоволен её просьбами и, должно быть, прав, ибо он стар и умудрён опытом. Итак, она покорилась, но думала про себя о столь желанном младенце, вернее, только о нём и думала, как всякая женщина, если что-нибудь ей в голову взбредёт, и не подозревала, что уподобляется в своей настойчивости куртизанкам и девкам, каковые, не стесняясь, гонятся за удовольствиями. Однажды вечером Брюин случайно заговорил о детях, хотя обычно избегал таких речей, как кошка воды, но тут, забывшись, стал жаловаться на некоего парня, наказанного им поутру за важный проступок.
Наверное, сказал сенешал, этот малый произошёл от родителей, обременённых смертными грехами.
Что ж, возразила Бланш, если вам угодно подарить мне ребёнка, то не бойтесь, не ждите отпущения грехов, я направлю нашего младенца на стезю добродетели, и вы будете довольны.
Тут граф понял, что жена его одержима своим желанием и что настало время вступить в борьбу, дабы одолеть его, вытравить, обуздать, пришибить, усыпить, загасить.
Как это так, милочка, вы хотите стать матерью, сказал он, а ещё не знаете дамского ремесла и не привыкли быть хозяйкой замка.
Ах! воскликнула она. Значит, чтоб стать настоящей графиней и носить во чреве маленького графа, я должна сначала уметь изображать даму! Ну что ж, я и этому научусь наилучшим образом.
Итак, Бланш, желая добиться потомства, стала охотиться за оленями и дикими козами, перепрыгивала через рвы, скакала на белой своей кобылице по долинам и холмам, через поля и леса. Она с удовольствием глядела, как кружат её соколы, сама снимала с них колпачок, ловко держала их на своём маленьком кулачке, охотилась с утра до ночи. Сбылось пожелание сенешала! Но Бланш меж тем копила силы, нагуливая себе волчий аппетит. Иной раз, читая надписи на дорогах или же разлучая смертоносной стрелой птиц и диких зверей, застигнутых в любовной близости. Бланш подвергалась алхимическому действию самой природы, которая окрашивала румянцем её лицо и волновала ей кровь. Это не способствовало умиротворению её воинственной натуры, а лишь сильнее раздражало её желание, выражавшееся смехом, трепетом и шаловливыми фантазиями. Сенешал, надеясь обезоружить мятежное девство супруги, отправил её гарцевать по полям, но обман не привёл к добру, по той причине, что неизведанная страсть, кипевшая в жилах охотницы, этой скачкой лишь подстегивалась, требуя игр и турниров, как паж, только что посвящённый в рыцари. Добрый сенешал уразумел тогда, что он просчитался и что не бывает прохладного местечка на жаровне. И не знал, какую ещё задачу задать могучей амазонке, ибо чем больше старался он утомить её, тем крепче она становилась. В этом бою один должен пасть от дьявольских козней, так пусть с Божьей помощью избегнет он сего унижения, пусть оно падёт на его голову лишь после смерти.
Бедный сенешал уже и сейчас с превеликим трудом сопровождал супругу свою на охоту. Он потел под своей амуницией и едва был жив от усталости, а ловкая его графиня набиралась сил и веселилась. Случалось, что во время ужина ей вдруг приходила охота танцевать. Старик под тяжестью расшитого камзола изнемогал от упражнений, в коих обязан был принимать участие, то подавай жене руку, когда она выплясывает не хуже мавританки, то держи перед ней зажжённый факел, когда она исполняет танец с подсвечником, и, невзирая на боли в пояснице, чирьи и ревматизмы, улыбайся, произноси любезности и расточай похвалы после всех этих прыжков, гримас и комических пантомим, которыми она развлекалась. Брюин был без ума от своей супруги попроси она у него хоругвь из храма, он побежал бы за ней во всю прыть.
Однако ж в один прекрасный день почувствовал он, что старые его кости не дают ему бороться с резвой натурой супруги. И, униженно признав своё бессилие перед её девственностью, махнул он на всё рукой, хотя и рассчитывал в душе на стыдливость и христианскую чистоту Бланш. Но всё же он лишился сна, ибо подозревал, что Господь Бог сотворил девушек для любви, подобно тому как куропатки созданы для вертела. Однажды в хмурое утро, когда после обильного дождя улитки выползают на дорогу и всё навевает меланхолическую истому, Бланш отдыхала в креслах, погружённая в мечты, ибо ничто так не согревает плоть до последнего суставчика, будь то даже зелье самое сладостное, самое жгучее, проникающее, пронизывающее и живительное, нежели ласковое тепло, что меж пуховой подушкой и нежным пушком, покрывающим девичью кожу. Не ведая сама, что с ней творится, графиня тяготилась своей девственностью, которая нашёптывала ей всякую ересь и досаждала сверх меры.
Видя, как томится его супруга, старик огорчился и решил, что пора рассеять думы, кои уводят любовь от супружеского ложа.
Что за причина вашего уныния, милочка? спросил он.
Стыд.
Чего же вы стыдитесь?
Позор моей добродетели, ежели у меня до сих пор нет ребёнка, а у вас потомства! Какая же это дама без детей? Никакая. Взгляните, у всех наших соседок есть дети. Я вышла замуж, желая стать матерью, а вы женились, желая стать отцом. Все дворяне Турени многодетны, их жёны родят целыми выводками. Вы один бездетный. Над нами будут смеяться. Что станется с вашим именем, с вашими родовыми землями, кто наследует ваш титул? Ребёнок драгоценное сокровище матери; великая радость для нас завёртывать его, пеленать, одевать, раздевать, ласкать, качать, баюкать, будить поутру, укладывать ввечеру, кормить, и чувствую, что, достанься мне хоть плохенький, я бы целые дни его укачивала, ласкала, свивала, развивала на нём пелёнки, подбрасывала его и смешила, как и все замужние дамы.