Не реви! скомандовал Герман. Разберемся. Не могла она испариться.
Но на душе у него стало препротивно. Он зашел в корпус. За стойкой сидела Лена.
Ужас-то какой! запричитала она. Хорошо меня не покусала! Кошмар!
Герман устало кивнул и направился к лифту:
Скажу ребятам, чем дело закончилось, устало кинул он через плечо.
Конечно, идите. Они не выходили. В номере сидят.
Постучав в дверь, Герман привалился к стене. Он представил, как через минуту будет сидеть за столом, с аппетитом есть, а потом, глядишь, и останется у них переночевать больно неохота было тащиться домой. Анжелику будут искать без него. На дорогах посты предупредят, в ближайшем аэропорту, на станции. Городок маленький скорее всего, здесь и обнаружат.
За дверью стояла странная тишина. Никто не елозил ключом в замке и не пытался впустить его внутрь. Герман нахмурился и пошел вниз.
Мне нужно попасть в их номер. Не открывают, обратился он к Лене.
Та всплеснула руками.
Господи! Неужели их тоже порешили? Такая красивая пара! она вытащила ключ.
Пойдемте вместе. Мало ли, о худшем Герману думать не хотелось, но понятая на всякий случай не помешает.
В номере было пусто: ни вещей, ни еды. Лишь многочисленные пакеты с мусором сиротливо стояли в холле.
Они заплатили? спросил Герман.
Да. Но странно. Я никуда не отлучалась. Не выходили они из корпуса, точно.
Герман вышел на балкон. И вдруг ему показалось, что внизу среди высоких разлапистых деревьев он заметил две фигуры. Волк и Львица встали на задние лапы, помахали ему и исчезли в темноте. Герман потряс головой, стряхивая оцепенение.
***Поутру Герман предложил Оле прогуляться:
Покажу тебе одно место. Сколько здесь живу, никогда туда не забирался.
Девушка согласилась, и они пошли карабкаться в гору.
Надо же, захлопала Оля в ладоши, солнечные часы! Я их только на картинках видела!
Герман подошел ближе. На траву от гномона падала четкая тень от солнца
Вино с нотками смерти
Конец июня выдался особенно жарким. Нещадно палило солнце, а вокруг ни тенечка, ни деревца. Герман остановился, вытер пот со лба и глотнул воды из теплой пластиковой бутылки. Он обернулся в надежде увидеть микрик, но дорога оставалась безнадежно пустой. Вздохнув, детектив продолжил свой путь к заводу марочных вин.
Через полчаса он махнул удостоверением на проходной.
Чего тут у вас стряслось? Куда идти?
Сейчас, минуточку, я позову кого-нибудь, чтобы вас проводили. Женщина за окошком начала быстро набирать номер на мобильном. Ленка! громко завопила она в трубку, словно «Ленка» находилась за тридевять земель, а общаться с ней приходилось без средств связи, при помощи луженой глотки. Тут из полиции пришли. Надо проводить товарища, женщина снова обратилась к Герману: Сейчас Ленка вас проводит. Экскурсовод она у нас, но турья-то мало. Она и бегает, куда пошлют.
Да, из-за странной напасти под названием «Ковид» народу пока в маленький южный городок не понаехало. Говорили, с первого июля опять начнется столпотворение, и городок потихоньку оживал: выставляли столики на открытых верандах кафе, выкладывали на лотки товар, пылившийся с прошлого сезона на складах, устанавливали «раскладушки» с перечнем экскурсий на фоне выгоревших фотографий окрестностей. Впрочем, далеко не все сидели закрытыми. Например, на заводе марочных вин весь июнь проводились экскурсии и дегустации. Женщина на проходной права людей приходило немного. Так тем более, зачем преступления совершать, особенно в такую жару
Герман опять попытался уточнить, что стряслось, но в коридорчик вбежала юная дева в белом халатике и босоножках, блестевших стразиками так, что в глазах рябило.
Это вы из полиции? спросила она Германа хорошо поставленным голосом. Тогда пойдемте, отведу вас в дегустационный зал.
По дороге детективу удалось кое-что прояснить.
Пришло пять человек, вещала девица, как на экскурсии, цокая каблуками по плавившемуся асфальту. Всех прислала алкосеть «Чача-бухача». У них там и кафе, и дегзалы, и магазины. Большая сеть.
Так прислали они кого? уточнил Герман.
Прислали стажерок. Ну, знаете, женщин, которых взяли на работу с июля. Думают, турье понаедет, нужны будут продавщицы в магазины и дегзалы. А там же надо уметь языком чесать: рассказывать про вина, какие они классные и суперские, чего с чем пить.
Знаю-знаю, кивнул Герман. Чего стряслось-то?
Водила я их, водила по заводу. Они записывали в свои блокнотики, с умным видом, про бочки, про виноградники Чего ни скажу, все давай записывать. Потом пошли дегустировать. Самое для них главное. По такому случаю дали им Нелли Павловну. Она у нас самая опытная в плане дегустаций. Я даже не скажу, сколько ей лет. Лет сто, наверное, девица расхохоталась. Ой, простите. Она прикрыла рот ладошкой. На всех пяти пальчиках красовались дешевые колечки, но тоже со стразиками. В общем, древняя она как этот мир. Начали дегустировать. Там одна была мусульманка. Им пить нельзя, прикиньте, девица сделала круглые глаза. А Нелли ей говорит: «Пей! Как ты иначе работать будешь?! Пей!» Та красная сидит как рак. Нелли ей опять: «Пей! Не уйдешь отсюда, не попробовав всех видов нашей продукции!» Она и не ушла.
В каком смысле? спросил Герман, немного ошалевший от жары и потока информации.
Мертвая лежит именно она, объяснила экскурсоводша, остановившись. Выпила четыре бокала, а потом рухнула на пол. Замертво, девушка понизила голос до шепота. Как вы думаете, она могла умереть просто от алкоголического шока? Не пила никогда, а тут выпила и бах. Нелли Павловна в полном ауте! Это ж получается она виновата! Споила!
Тут они подошли к невысокому зданию, на котором красовалась надпись «Дегустационный зал», чуть ниже: «Туалет Ж М», еще ниже: «Кроме детей до 21 года». К нижней табличке был прикреплен листок в прозрачном файлике, где крупными буквами напечатали: «Дети до 21 года дегустируют сок».
Сюда! призывно распахнула дверь «Ленка».
Они с Германом чуть-чуть потоптались у входа, пропуская друг друга вперед, в итоге Герман сдался на милость победившему феминизму и прошел внутрь. Справа, как и обещала надпись, красовались туалеты, слева располагался прилавок магазина, за которым стояла явно перепуганная женщина.
Никуда не уходите, велел ей Герман. Я вас позже допрошу.
Та помотала головой: мол, никуда ни ногой.
Экскурсоводша повела детектива вверх по лестнице. На втором этаже массивные двери, которые вели в дегустационный зал, стояли распахнутыми, а в самом зале перед глазами представала застывшая картина. Возле окна стоял полукруглый стол, на котором красовались бокалы и пиалы с печеньками. За столом сидели четыре женщины, одна горестно всхлипывала. В центре зала на стуле сидела, как изваяние, пожилая дама видимо, Нелли Павловна. Возле стены, на другом стуле, примостилась еще одна женщина. Она обмахивалась веером и вздыхала, закатывая глаза к потолку.
Здравствуйте, где потерпевшая? с надеждой, что мертвая все-таки не совсем мертва, спросил Герман присутствовавших.
Тут она, ответила тихо одна из стажерок, показывая на пол.
Детектив подошел к столу и увидел, что, действительно, на полу лежала «потерпевшая», рядом с ней валялся стул.
Кто-то ее уже осматривал?
Я осматривала, откликнулась женщина с веером. Я тут медсестрой работаю. Меня сразу вызвали, как она упала.
Так, начнем по порядку. Герман прошел к краю стола, достал из портфеля бумагу, ручку и мобильный телефон. Сейчас я все тут сфотографирую. Из полиции уже должна была выехать машина с судмедэкспертом и другими специалистами. Поэтому пока так и сидим, ничего не трогаем. Они снимут отпечатки пальцев, заберут посуду и бутылки.
Детектив начал скрупулезно фотографировать все подряд. Потом он сел за стол и включил диктофон. На листе бумаги размашисто написал: «Протокол».
***На сей раз вышвырнуло из человеческого мира в пустыню совершенно бесчеловечно. Даже такому бестелесному созданию было больно и обидно. Он мысленно потер несуществующими руками несуществующие бока, вспомнив, как его напоследок отделали скалкой. А дело было так. Попала Сущность из пустыни в деревню. Вообще-то, Сущность это не «он» и не «она», поэтому такая путаница в местоимениях. По той же причине Сущности все равно, в кого превращаться в мире людей. В поисках портала, который бы вывел из пустыни, он забрел на скотоводческую ферму очередной мираж, понятное дело, и нашел там дырку в заборе. Пролез. А вылез уже в деревне. Лучше б не вылезал, потому что вошел в тело сильно пьющего мужика. Тот уж помирать после очередной попойки собрался, а тут сущность его тело и забрала, не вникнув в суть дела.
Ах ты тварюка така! до сих пор звучал в условной голове голос «супружницы». Знову напывся, собака! Хай тоби грець!