День, два Ночевали возле костра, положив под головы паняги.
Это тебе не в городах, Аркаша! Это тайга! Не бывал в Сибири-то? выспрашивал старик.
Откуда, дед! Вольскому совсем не хотелось разговаривать. Но молчать было ещё тяжелее, Далеко ещё?
Рядом! Рядом уже
Снова шли. Аркадий потерял счёт часам. Один раз, отстав от старика, сбросил ненавистную панягу и пошёл дальше. Но вернулся, закинул на занывшие плечи, проклиная свою неуёмную мечту и озеро, которое уже ненавидел, но которое нужно было непременно увидеть.
Кондрашкино озеро шептал он еле слышно, Кондрашкино
Как ошпаренный пришедшей мыслью, Вольский вдруг остановился: озеро, Кондрашка, Кондратий Кондратий Феофанович. Да ну, глупость какая-то!
Ты чего, Аркаша? голос старика прозвучал рядом, Как будто и не видел Аркадий мелькающую далеко впереди спину Сучкова.
Да, ничего, устал немного! успокоил старика Аркадий, Отдохнуть бы!
Давай, раз устал! покорно согласился тот.
Они присели на изнывающую от жары землю. Зной растекался по заросшим сопкам Патомской тайги. Птицы, опалённые солнечными лучами, попрятались в раскидистых листвяных лапах, разомлевшие звери скрылись в прохладных распадках, и только эти двое упрямо продвигались вперёд.
Слышь, дед, а как давно ты в этих местах? Всё говоришь, что живёшь здесь, а откуда появился молчишь.
А тебе это надо, Аркаша? Живу да живу себе!
Аркадий отполз чуть подальше и прислонился спиной к поваленной сосёнке.
Шустрый дед, и взгляд у него какой-то настороженный! Неужели он? Не может быть, тот Кондрашка лет сто, как в землю лёг. Если не убили где, так от старости помер! А всё-таки?
Вольский решил играть в открытую:
Ты Кондратий, и озеро Кондрашкино! Того Кондрашку Сучком звали, так ведь и ты Сучков!
Старик не ответил. Он долго сверлил Аркадия вопросительным взглядом и о чём-то думал. Потом произнёс:
Дурак ты, Аркаша!
Как он оказался рядом, Вольский даже не заметил. Пахнуло в ноздри старческим потом, от взмаха руки пролетел мимо табачный дух, и сразу стало мутнеть сознание.
« А ведь он при мне ни разу не курил!» ещё успел подумать Аркадий, а когда пришёл в себя, увидел, что Сучок сидит рядом.
Вот сидишь ты сейчас привязанный к дереву и думаешь: кто такой этот старый хрыч? И сам себе отвечаешь Кондрашка Сучок! Да, Аркашенька, я это!
Руки затекли от неудобного положения, потому что связаны были за деревом. И ноги уподобился связать старик, взяв верёвку из рюкзака Вольского. А ведь просто так взял, на всякий случай!
Промолчал бы, Аркаша, я б тебе озеро показал! Такую груду золота увидел бы! Я много его за это время прибрал к рукам! продолжал старик.
Не ты это! Вольский попробовал пошевелиться и у него немного получилось.
Ошибаешься! Сучок неприятно захихикал, Я это! В году этак одна тысяча девятьсот четвёртом пришли с батюшкой вкупе с артельной голытьбой в эту тайгу. Так и остались здесь. Сначала мыли золотишко, потом решили проще жить.
Это как? стараясь растянуть разговор, спросил Аркадий.
Проще-то? А всего на всего грабить, Аркаша! Сначала батюшка мой, потом и я!
И убивать добавил Вольский.
А без этого никак, Аркаша! Сопротивлялись все: кому ж хочется нажитое отдавать! Вот и батюшка мой, тоже сопротивлялся!
Так ты и отца?! вскрикнул Аркадий.
И его, родителя моего! Тоже на дне лежит, бедолага! Сучок снова хихикнул, Хозяин один должен быть. А я сильнее оказался. Вот с тех пор и коплю своё богатство. Понемногу, понемногу
Ну и урод же ты, дед! Аркадий начал понимать, что вряд ли старик оставит его в живых. Только страха почему-то не было. Только ненависть, да боль в руках от затянутой верёвки.
Это как посмотреть! Сучок внезапно нахмурился, Вот и ты за тысячи километров припёрся за богатством! Не так, скажешь? Много вас таких здесь было! Даже китайцы: шустрые, маленькие. Намоют золотишко и тайными тропами к границе! А только знал я все их тайные тропы! Выйду навстречу, на чай приглашу, потому как в тайге чай первое дело! Ну, а потом по голове да в воду!
Сучок заулыбался и подошёл к Вольскому:
Вот такое оно, Кондрашкино озеро, Аркаша! Жаль, не увидишь ты ничего тайга вокруг, глушь, и никто сюда дороги не знает! Не напишешь ты свою книгу, милок, не нужна она.
Так сколько ж лет тебе? уже без интереса спросил Вольский.
Так сколько ж лет тебе? уже без интереса спросил Вольский.
А ты посчитай: с одна тысяча восемьсот восьмидесятого.
Врёшь ты, столько не живут!
Я же живу! на этот раз громко засмеялся старик.
Он отошёл в сторону и долго разглядывал Аркадия:
А я тебя, пожалуй, в живых оставлю! Поживи ещё чуть-чуть, подумай. Потом тебя либо звери съедят, либо муравьи обглодают. Так-то, Аркаша!
Сучок закинул на плечи панягу:
Всё-таки жаль, что ты моё озеро не увидел! И ещё: дорогу назад запомнил? старик самодовольно осмотрел окрестности и скрылся за густыми зарослями тальника.
Гад! крикнул вслед Аркадий.
Попытался ослабить верёвку. Слабина была, но очень уж сильно, видимо, был затянут узел.
«Гад!» продолжал твердить Вольский и тёр верёвку, тёр Рук уже не чувствовал, да первые муравьи начинали трапезу на его теле
Потом по всему Патому гуляла легенда о человеке, который чудом выбрался из тайги. У него начисто было съедено лицо муравьями и мошкарой. Он ходил от дома к дому, рассказывал о золоте Кондрашкиного озера и всё грозился показать к нему дорогу. Показывал всем потёртую зелёную тетрадку, в котором описал своё странное путешествие. Отдал тетрадку почитать местному главе, та так и позабыл забрать обратно.
« Блаженный!» сочувственно смотрели ему вслед, потому что знали, что нет никакого такого озера с его несметными сокровищами. Слышали когда-то, но это было так давно
А тот ненормальный однажды исчез. То ли увезли куда-то, то ли сам в тайгу ушёл. Может, действительно нашёл тропу к Кондрашкиному озеру
Заслон
Андрейка Белых только прошлый год вернулся из армии. Как и положено, покуралесил с недельку со своими закадычными дружками, навестил старых подружек, ударился было в долгосрочный запой от радости, да встретил старого школьного учителя, Павлова Антона Петровича. Тот, увидев Андрея на улице в совсем ненадлежащем виде, грустно покачал головой и молча прошёл мимо, лишь кивнув в знак приветствия.
А на утро Белых пошёл в школу. Они долго разговаривали с Антоном Петровичем. Ни единым словом не обмолвился учитель об Андрейкином поведении, но было так стыдно, так противно, что Андрейка для себя решил: всё, с алкоголем покончено!
Понимаешь, Антон Петрович раскладывал на столе какие-то пожелтевшие листочки, старые выцветшие фотографии, в этих местах ведь кровавые бои проходили. В сорок третьем перед немцами была поставлена задача: взять нашу станцию. Много сил сюда перебросили. А у нас гарнизон из роты резервистов да хозвзвод в придачу. Вот и вся ударная сила!
Андрейка с интересом перебирал фотокарточки:
Кто это?
Вот эти резервисты и есть! Пособирал по архивам, кое-что выслали те, кто воевал тут.
Ух ты, потрудились Вы, Антон Петрович!
Потрудился. Вот я и подумал: не поможешь? Одному трудно ведь столько информации собрать. Это ж и в город ездить надо и в архивах копаться! Друзья у меня в городе есть, помогут чем могут! Не устроился ещё на работу?
Какая тут работа! усмехнулся Белых, вся работа в городе.
Вот и поможешь мне! оживился учитель.
Андрейка увлёкся обороной станции. Поиск работы как-то само собой отошёл на второй план.
Погуляй хоть ещё с недельку! уговаривала мать.
Отец одобрительно кивал головой. Андрейка и без того решил помочь учителю. Очень уж дело интересное!
Каждый день он мотался в город за тридцать километров. Ходил по архивам с рекомендациями Антона Петровича, часами просиживал в городской библиотеке, выискивая пусть крохотную, но такую нужную информацию!
Антон Петрович, тогда, в сорок третьем, станцию отбили, знаете ведь! Только странно как-то отбили. Между станцией и нашим посёлком лесок всего в три километра, а немцев на той лесной дороге полегло порядочно. Хотя наши силы были сосредоточены именно на станции! Не знаете почему так?
Понимаешь, Андрей, до сих пор не могу понять, какие такие силы задержали фашистов тогда на дороге! Только говорили, что крупный бой слышался из леса. Потрёпанные немцы всё-равно атаковали станцию, да только силы у них были уже не те. Не смогли её взять. А тут и наши подоспели! Войска на запад двигались, тут не до разбора было!
Жаль
Правда, прочесали тогда этот массив, но кроме стреляных гильз да исковерканной земли ничего не обнаружили!
Кто ж тогда с немцами в бой вступил?