Да что вы знаете о цивилизации и её развитии?! с досадой воскликнул Профессор.
Максим решил не обращать внимание на этот выпад и продолжил:
потребуется ещё минимум лет сто, чтобы
Да поймите же вы! Мы столетьями не разбрасываемся. Технология уже есть, и надо быть законченным ретроградом, чтобы препятствовать её применению здесь и сейчас!
Допустим. Но нельзя использовать её как портал для бегства в иной мир. Это преступление. Людям не нужно
Да откуда вам знать, что нужно людям?! Кто дал вам право решать за них? снова перебил его Профессор.
А вам? парировал журналист.
А мы как раз за людей не решаем, мы даём им выбор!
Это как предложить ребёнку выбор между приготовлением уроков и конфеткой! Только в данном случае конфеткой отравленной
Я не собираюсь устраивать тут диспут! вдруг завизжал старик. Спорить с вами всё равно что с питекантропом Не будем терять время. Выключите камеры!
Максим повиновался, скрепя сердце. Он решил досмотреть представление.
Альберт Семёнович резко встал и отошёл в темноту к стене, наклонился и что-то поднял с пола. Когда он вернулся и сел, у него на коленях оказался чемоданчик.
В общем так У вас есть выбор. Либо вы пытаетесь отстоять свою правоту в суде, вам это, а я в этом больше чем уверен, не удастся, и вы лишитесь всего вашего веб-портала, квартиры, обеих машин Поверьте, штрафы сожрут это всё. Далее у вас отнимают право высказываться публично, а возможно, и весьма возможно, и свободу. Либо Профессор щёлкнул замками на чемоданчике, открыл его и развернул к Максиму. В чемоданчике лежали перетянутые банковскими лентами пачки купюр. Это как аванс вы получите тотчас после того, как мы подпишем соглашение о сотрудничестве. Его составлял ваш адвокат.
Максим удивлённо посмотрел на Андрея, тот кивнул. Старик продолжил:
До завтра подготовите опровержение на своём сайте. Суда не будет. Мир и процветание. Вы помогаете прогрессу мы помогаем вашему порталу стать одним из самых популярных в мире. У нас огромные полномочия и возможности, и вы очень скоро сможете в этом убедиться.
Максим ухмыльнулся.
Прямо как в кино Сколько времени у меня есть на размышление?
Предложение действительно ещё пять минут. Думайте. Судьбоносные решения надо принимать быстро. И не нужно полагаться на чувства, положитесь на математику, молодой человек, Профессор захлопнул чемоданчик и побарабанил по нему пальцами.
Разумом Максим понимал, что действительно может быть так, как говорит вредный старик: из-за недостатка информации он сделал неправильные выводы и гонит пургу Но предложение настораживало, что-то в нем было неправильное, он это интуитивно чувствовал Максим начал говорить, надеясь на то, что окончательное понимание ситуации оформится в процессе:
Альберт Семёнович При всём уважении Если бы всё было так, как вы говорите Вашей компании было бы наплевать на какого-то журналюгу, который что-то там вякает у себя на портале. Просто сделали бы своё дело и доказали тем самым свою правоту Представьте: вопреки неверующим в прогресс ретроградам вы продаёте свои замечательные, безвредные чипы и осчастливливаете человечество. Люди видят, как это работает и доводы противников технологии забываются в тот же день! Но нет Всё не так просто. Вам почему-то сейчас, пока вы там что-то внедряете и позиционируете, необходим общественный резонанс
Старик кивнул.
Абсолютно верно. Мы просто хотим подготовить людей к нашему продукту.
Ответ прозвучал не очень уверенно, и тут Максима осенило:
Ерунда! Вы либо сами не верите в безвредность технологии, либо в неё не верят те, кто вас финансирует Либо вообще врёте!
Профессор молчал. В голове у Максима всё разложилось по полочкам.
Знаете, вот этой попыткой подкупа вы самым очевидным способом подтвердили мою правоту. Спасибо. Я отказываюсь от сотрудничества с вами, он повернулся к адвокату. И от твоих услуг тоже. И на этот раз окончательно.
А ты не такой дурак, как кажешься ты гораздо глупее, каким-то другим, зловещим голосом заговорил старик. Это твоё последнее слово?
Да! гордо сказал О́дин, сам удивляясь своей принципиальности, и встал. Мне пора.
Ты бы не спешил так посоветовал Профессор и вдруг издал странный гортанный звук, что-то вроде: «Оэ́ха!»
Максим увидел, как ветхая дверь с грохотом падает на пол. В помещение ворвались два гориллоподобных типа с мрачными физиономиями и схватили его за руки. Старик направил ствол журналисту в живот, отчего там возникло неприятное, тошнотворное чувство.
Максим увидел, как ветхая дверь с грохотом падает на пол. В помещение ворвались два гориллоподобных типа с мрачными физиономиями и схватили его за руки. Старик направил ствол журналисту в живот, отчего там возникло неприятное, тошнотворное чувство.
Тебе придётся пойти с нами, констатировал странный учёный.
Стойте! это был адвокат, который тоже поднялся со своего места. Мы так не договаривались! Мы просто уйдём и сделаем вид, что этого разговора не было.
Старик повернулся к нему и, не говоря ни слова, выстрелил. На лбу у Якушева, над правым глазом, появилось чёрное пятнышко, глаза закатились, и он осел на своё место
Выстрел показался Максиму оглушительным, в ушах зазвенело. С этого момента он как будто бы стал наблюдать за происходящим со стороны. «Это шок», понял он.
Профессор снова провыл что-то непонятное, и Максим почувствовал, как его подхватили под руки, развернули и поволокли к выходу из комнаты. Движения мрачных типов были какими-то вялыми, как в замедленной съёмке. В то же время Максим почувствовал мощный прилив сил ему попытались завернуть руки за спину, но он просто напряг мышцы и не дал этого сделать. На тупом, низколобом лице одного из конвоиров он заметил выражение удивления. Журналист попытался избавиться от хватки, и один из громил полетел в стену, а потом другой врезался в старика, который очень медленно распрямлялся, поднимая с пола чемоданчик. Они покатились, как кегли. Помня о пистолете, Одинцов в один прыжок проскочил дверной проём и помчался по тоннелю. Даже без фонаря он прекрасно ориентировался по звуку собственных шагов, который отражался от стен и формировал в голове трёхмерную картинку.
Максим понял, что это никакой не шок, а та самая секретная функция биочипа, активирующаяся в критической ситуации, о которой говорил Буратино. Силы, скорость, восприятие возросли многократно, решения принимались чётко и безошибочно.
Когда он был уже возле входа в бомбоубежище, сзади раздались хлопки выстрелов и пули принялись глухо впиваться в стены вокруг и звенеть металлом двери. Максим ящерицей проскользнул в щель и скоро оказался у выхода из подвала.
Свет резанул по глазам, он невольно зажмурился, а когда сумел открыть глаза, совсем рядом с ним очутилось несколько силуэтов.
Часть II. Продавец.
Глава 1.
Когда из-за недостатка естественного освещения читать стало невозможно, продавец закрыл книгу и сунул её под прилавок. Можно было не смотреть на часы, сейчас, в начале апреля, темнело ближе к восьми, значит, как раз пора закрывать магазин. Оттуда же, из-под прилавка, Даниэль, или, как его называли близкие Малыш, достал старый, потёртый «Глок» и сунул в правый карман свободных, как шаровары, шорт. Там же, в прилавочных недрах, прятался баллончик с автомобильной краской «Металлик» он занял место в другом кармане, повыше колена, с клапаном на пуговице.
Молодой человек вышел на улицу и стал крутить тугую рукоятку, опуская на витрину рольставни. Их украшала напылённая красной краской надпись на иврите, призывающая «вонючих руси́м убираться в свою вонючую Ру́сию». Она была обнаружена Даниэлем ещё утром, во время открытия магазина. Установить авторство этого шедевра уличного искусства помогли записи камер наблюдения. В предрассветных сумерках, когда фонари уже отключились, а солнце ещё не взошло, Шломик, хозяин ху́мусной на другой стороне улицы, торопясь и оглядываясь, свершил акт вандализма, сопряжённый с разжиганием межнациональной вражды. Он, конечно, не знал, что камеры магазина «Русская книга», старые скрипучие ставни которого закрываются с помощью ручного при́вода, могут работать в инфракрасном режиме.
Пристегнув рольставни замками к земле, продавец достал баллончик, взболтал его и стал аккуратно забрызгивать воззвание. Всё это время он буквально чувствовал затылком чей-то взгляд. Закончив, отошёл на пару шагов и с удовлетворением оглядел дело рук своих. Потом резко обернулся и успел застать следующую картинку: Шломик стоял на пороге своего заведения и, теребя пейсы, злобно пялился на «вонючего руси́». Вандал тут же отвёл глаза.
Шалом! Ма нишма, ахи?2 крикнул Даниэль и помахал рукой.
Шломик сделал вид, что не заметил приветствия и скрылся в недрах своего горохового царства. Лицом Даниэль был похож на еврея ничуть не меньше самого Шломика, но что-то заставляло последнего питать непримиримую вражду к репатрианту из России.