А туалет, душ, питание?
Я ухаживала за ним. Обтирала водой, камфорой. Утку давала. Вы сами видели, никаких пролежней.
Да, вы замечательно всё делали и делаете, дед согласился с Тамарой. То есть, по сути, всё это время он лежал, ел, спал, смотрел телевизор, а вы его умывали, кормили, перевязывали?
Жена молча кивнула.
Тамара, скажите, когда он у вас последний раз хотя бы сидел? Кроме приёмов пищи, я имею в виду.
Она пожала плечами. Дед вздохнул, но ничего не сказал.
Вы давно замужем? внезапно задал он вопрос.
Двенадцать лет, ответила Тамара.
Из них четыре года он без ног.
Да.
Дед перевёл взгляд на Рыкова, потом на внука, снял шапочку, пригладил немногочисленные волосы на голове.
Спасибо, Тамара, вы нам очень помогли. Можете идти в палату.
Когда женщина вышла, Озеров шумно вздохнул, словно перед неприятным разговором. Виктор очень хорошо помнил этот звук в детстве так обычно начинались беседы о неправильно сделанных уроках или незаправленной постели. Он немного напрягся, потому что чувствовал они с начальником что-то просмотрели.
Хочу послушать ваше мнение, внезапно сказал Владимир Николаевич. Может, после моего осмотра у вас что-то добавилось к картине заболевания.
Рыков пожал плечами и посмотрел на Виктора. Тот отрицательно покачал головой.
А ведь у вас все козыри на руках, сукины дети, разочарованно сказал дед. И Виктор окончательно понял по «сукиным детям», что они действительно что-то просмотрели.
Дед разочарованно махнул рукой, достал из истории болезни снимок, положил перед собой.
Красивая у него жена. Заботливая. Двенадцать лет вместе. Наверное, ещё пару лет добивался её на Кавказе свои особенности. После ранения не бросила, с ним осталась. Одного не пойму как они здесь оказались? Почему он не дома, в Чечне?
Я узнавал, ответил Николай Иванович. Он позавчера разговорился на перевязке. Сказал не мог инвалидом оставаться там, где вырос. Не хотел, чтобы родня ему из жалости помогала. Попросил в военкомате Грозного квартиру подальше, на Дальнем Востоке. Они пошли навстречу.
Ну, что ж, спорить с ним не будем. Захотел жизнь прожить здесь пусть. Места у нас всем хватит. Но кавказская женщина всегда остаётся кавказской, где бы она не жила. Для неё муж на первом месте. Вот она его своим вниманием и окружила, когда со здоровьем случилась проблема. Кстати, надо будет потом, когда всё с ним уладите, в протезную мастерскую в окружном госпитале обратиться, чтобы кое-что в конструкции изменили. Я нарисую, что и как.
А мы уладим? спросил Рыков. Точно?
Точно. Ведь главное понять, где источник Смотрите она его без протезов к активности не допускала. Он, прежде чем к вам попасть с ухудшением, почти три недели лежал. Пролежней нет, и на том спасибо. Но, кто мне ответит на простой вопрос от чего умирают лежачие больные, даже если уход за ними очень качественный?
А они умирают? спросил Виктор.
Ещё как, подтвердил дед.
Рыков встал с дивана и сказал:
Владимир Николаевич, буду с вами честен хрен его знает, от чего они умирают. Как говорится, сдаюсь.
И он сел обратно. Дед усмехнулся.
Идите сюда. Оба.
Они встали с дивана, подошли, как двоечники к профессору.
Берите снимок, он показал на тот, что лежал поверх истории болезни.
Виктор взял.
Ну, не просто ж берите, слегка возмутился Владимир Николаевич. Смотрите, давайте.
Плёнку расправили на окне. Это оказался снимок брюшной полости с захватом малого таза. Ничего особенного, тени от воздуха в петлях кишечника, гребни тазовых костей.
Ну, вот же, дед не выдержал, встал с кресла и кончиком карандаша провёл по тонкому полукругу в районе мочевого пузыря. Видите?
Теперь вижу, неуверенно сказал Рыков. Линию вижу. Понимаю, что это дно мочевого пузыря. И что?
Я сейчас тебя заставлю себе такой же снимок сделать, Владимир Николаевич говорил сурово и недовольно. И, если ты на нём такое найдёшь, значит, я зря в хирургию подался.
Он отошёл немного в сторону, чтобы видеть и врачей, и снимок, который Виктор продолжал прижимать к стеклу, взял со стола свой пакет и достал оттуда «Справочник по рентгендиагностике заболеваний внутренних органов».
Она его своей любовью и заботой обездвижила. Помните поговорку про благие намерения? Лежачие больные умирают от урологического сепсиса. То, что вы видите на снимке осадок в пузыре. Вас анализ мочи его не насторожил?
Мы понимали, что он плохой, но не думали, что там первопричина, медленно ответил Рыков. Так, что нам делать-то теперь?
Наипервейшая задача Тамару отправить домой. Будет ругаться объясните командиру, что она его своей любовью убивает. Пусть приходит на час вечерком, еду приносит. Организовать коляску. Приставить к нему солдата из команды выздоравливающих в персональный пост, чтобы помогал в эту коляску пересаживаться. Инструктора по лечебной физкультуре пригласите. И давайте начальника урологии сюда, пусть промывную систему ставит, какую сочтёт нужным. С антибиотиком не подсказываю я и так вам всё, что мог, на блюдечке преподнёс.
Он на секунду о чём-то задумался, а потом спросил:
А кто снимок описывал?
Рыков открыл историю, посмотрел.
«Органы брюшной полости и малого таза без патологии, данных за свободный газ и кишечную непроходимость нет». Подпись Ковалёв.
Мало он в туалете учебники читал, покачал головой дед. Увидите его, скажите приходил Озеров, кланяться велел и просил главу про исследования полых органов перечитать повнимательнее.
Он ткнул пальцем в справочник, а потом повернулся к Виктору спиной с молчаливой просьбой развязать халат.
Выполняйте, на прощание сказал он хирургам, садясь в такси. А у меня ещё дела на даче. Поехали, уважаемый.
Когда машина скрылась в глубине аллеи, Рыков трясущимися руками достал сигареты с зажигалкой и закурил.
Дайте мне пять минут, попросил он неизвестно у кого. Просто пять минут. А потом я позвоню урологам
Он сделал несколько глубоких затяжек, глядя куда-то в небо и шевеля в перерывах между ними губами, будто разговаривая с невидимым собеседником. Потом щелчком отправил окурок в траву и спросил Виктора:
А он не хочет обратно вернуться? Я б ему даже к окладу доплачивал. Из своего кармана.
Платонов пожал плечами. Он чувствовал себя жутким неучем и профаном, но в глубине души ужасно гордился своим дедом. От этого хотелось улыбаться, и он с огромным трудом сдерживался, боясь разозлить и без того взвинченного начальника.
Они вернулись в ординаторскую. Виктор подошёл к столу Рыкова и увидел, что в справочнике есть закладка. Рука сама потянулась к книге, он открыл её на нужной странице.
«Пример снимка малого таза. Мочевой пузырь с осадком», прочитал Виктор вслух. На иллюстрации был снимок Магомедова ну, просто один в один.
Он знал, тихо сказал за спиной Рыков. Он ещё вчера всё знал, когда я позвонил, а ты ему рассказал.
У Платонова на несколько секунд перехватило дыхание. Он не представлял, что ответить, да и нужно ли.
Сколько Владимиру Николаевичу лет?
Восемьдесят, Виктор всё ещё был не в силах окончательно прийти в себя от изумления.
Я лет десять смогу ему зарплату платить, произнёс Рыков. И картошку копать на даче.
И Виктор вдруг понял, что начальник не шутит.
4
Сделав из бинта ремешок, Владимир Николаевич повесил на шею небольшую кастрюльку и зашёл в заросли малины. Аккуратно раздвигая колючие ветки и неприятно царапающую листву, он принялся сдёргивать большие сочные ягоды. Периодически дед отмахивался от назойливых ос, чьё гнездо было, похоже, где-то поблизости.
Виктор в нескольких метрах от него качал воду из скважины в бочку и украдкой смотрел на часы хотелось есть, пить и домой. Ещё с детства он помнил плана поездки на дачу не существует, он формируется непосредственно на месте. Поэтому обещания типа «выкопаем картошку, соберём крыжовник и сразу назад» никогда не выполнялись. К первым двум пунктам обязательно добавлялась прополка, формирование водного запаса, уборка какого-то непонятного мусора, поливка-подкормка и ещё много чего.
Вот и сегодня слова деда «Надо бы малину собрать, а то пропадает» он, как и много лет назад, не воспринял всерьёз, но «накачать две бочки воды, а если в скважине мало, то натаскать с ручья» оказалось полной неожиданностью. Наполнить бочки ещё куда ни шло, но ручей был в двухстах метрах, и носить оттуда по два десятилитровых ведра, ой, как не хотелось.
С того дня, как Владимир Николаевич помог им с Рыковым разобраться с причинами болезни Магомедова, прошла неделя. Ильясу стало легче на следующий день после прицельного курса лечения. Тамара, конечно, была возмущена тем, что её вежливо, но жёстко отстранили от ухода за мужем, однако Николай Иванович был непреклонен. Он немного усугубил картину заболевания, придумав какие-то несуществующие бактерии, опасные и для самой Тамары; она поверила, собрала вещи и ушла домой, возвращаясь лишь на один час в день и надевая перед входом в палату халат, бахилы и маску, словно собиралась войти не к мужу, а в город, заражённый чумой.