На этом месте поток воспоминаний прервался Марина добралась наконец до своего первого места работы на сегодня. Постучав в дверь, она решительно вошла внутрь.
Теперь они с Розой были почти что подругами вместе пили чай и даже делились рецептами домашней выпечки. А как она нервничала в первый раз! Ей было стыдно, она стеснялась своего нового статуса и еще больше нелепого наряда, который пришлось нацепить. А до этого пришлось пережить унизительное действо у Кати
Через несколько дней после приезда, когда Марина немного отошла от шока, впервые в жизни искупалась в теплом, словно подогретое молоко, море, съела ужасно дорогую рыбу в прибрежном ресторанчике, где официант-араб улыбался ей так нежно, что она напрасно понадеялась на скидку, нужно было выходить на работу. На осмотр достопримечательностей времени не оставалось, к тому же Марине хотелось поскорее понять, ради чего она поперлась в такую даль.
Ко всему прочему, Катя обещала поделиться своими клиентами. В итоге Марине достались три квартиры, которые нужно было убирать раз в неделю, и еще один офис, куда нужно было приходить раз в два дня по вечерам. Марина понимала, что этого недостаточно и необходимо найти еще как минимум пяток никайонов, но была рада и этому. Катя со знанием дела объяснила ей, какие хомеры, то есть чистящие средства, подходят для унитазов, а какие для натирания мебели. Какими стирают белье, а какими чистят плесень. Марина слушала внимательно, запоминала быстро и вскоре уже свободно разбиралась в названиях марок и их эффективности в работе.
Так началась ее новая жизнь.
Ты это, главное, не нервничай, напутствовала ее Катя. Веди себя так, будто всю жизнь тряпкой махаешь.
Машешь, поправила ее Марина.
А, какая разница! пожала плечами подруга. Здесь все говорят, как им в голову взбредет. Никто за этим не следит, да это и не важно. Короче говоря, делай вид, что для тебя это дело привычное. Ну, ты ж дома унитазы мыла?
Мыла.
И полы мыла.
Мыла.
Ну, и здесь думай, что ты дома! Только не переусердствуй. Приучишь их к хорошему будут каждый раз требовать. А ты убирайся так, чтобы вроде как чисто и придраться не к чему, а через пару дней опять нужно уборку делать.
Это как?
Разберешься, ответила Катя, и Марина кивнула, соглашаясь.
Вдруг Катино лицо изменилось на нем появилось выражение удивления и отвращения одновременно.
Кстати, как ты выглядишь?
А что? заволновалась Марина. Пятно уже где-то посадила?
Да какое пятно! При чем здесь пятно вообще! Ты посмотри на себя!
Катя потащила ее к шкафу, к внутренней дверце которого бы прикреплено зеркало.
Марина взглянула на свое отражение. В тот день на ней было приталенное платье в цветочек на шелковой подкладке (она только недавно его сшила, чем была очень довольна), на ногах, обутых в аккуратные остроносые кожаные туфли на невысоком каблуке, тонкие колготки
А что? смутилась Марина. По-моему, абсолютно нормальный вид.
Здесь такое не носят, сурово ответила Катя.
Знаешь что? Какая разница, что здесь носят, а что здесь не носят!
По тебе сразу видно, что ты не местная.
Так я и не местная! Я вообще здесь временно, оставаться не собираюсь и при первой же возможности свалю отсюда куда угодно. И подстраиваться ни под кого не намерена! в сердцах вскричала Марина.
Это и видно.
Что видно?
Что ты нелегалка, которая приехала сюда подзаработать. Таких сразу вычисляют.
Кто? Маринин тон стал несколько испуганным.
Есть специальные люди, многозначительно покачала головой Катя. Хочешь, я тебе расскажу, что будет, если ты выйдешь на улицу в таком наряде?
Что?
Первый же полицейский заметит тебя, подойдет и потребует документы. На иврите, естественно. Ты ответить не сможешь. Тогда он заберет тебя в участок. Там тебя будут допрашивать. Когда поймут, что ты приехала сюда как туристка, чтобы заработать денег, тебя тут же выпрут к чертовой матери.
Как выпрут?
Депортируют.
Только этого мне не хватало.
Вот и я о том же! Подожди здесь.
Катя ушла в свою комнату, где долго рылась в шкафу, громыхала ящиками и что-то бормотала себе под нос.
Вот, держи. Деревня!
И она бросила Марине в лицо какой-то комок. Одного взгляда на это было достаточно, чтобы понять, что перед ней старые стираные вещи, которые приличная женщина, даже если она не отличается хорошим вкусом, как Катя, например, никогда не наденет.
Как выпрут?
Депортируют.
Только этого мне не хватало.
Вот и я о том же! Подожди здесь.
Катя ушла в свою комнату, где долго рылась в шкафу, громыхала ящиками и что-то бормотала себе под нос.
Вот, держи. Деревня!
И она бросила Марине в лицо какой-то комок. Одного взгляда на это было достаточно, чтобы понять, что перед ней старые стираные вещи, которые приличная женщина, даже если она не отличается хорошим вкусом, как Катя, например, никогда не наденет.
Нет, спасибо, ответила Марина.
Не выкобенивайся! Катя начала терять терпение и нервно поглядывала на часы. Надевай!
Но я Марина попыталась сопротивляться.
Надевай, мать твою! рявкнула Катя, и Марина послушно принялась раздеваться.
Через пару минут подруги были готовы. Катя, ничуть не смущаясь целлюлита, покрывающего ее ноги, была одета в короткие шорты и кроссовки. Марина боялась даже взглянуть на себя. Зеркало беспощадно отражало не очень молодую, полноватую, невысокую женщину с отвисшим животом, морщинами вокруг глаз, давно не крашенными волосами, расплывшимся контуром лица, круглым носом и потухшим взглядом. Растянутые Катины шорты и застиранная футболка не добавляли этому образу привлекательности.
Е-мое! вдруг вскричала Катя.
Что такое? заволновалась Марина.
Обувь! У тебя есть что-нибудь нормальное?
Марина взглянула на свои кожаные туфли с тонким ремешком на щиколотке. Когда-то они казались ей очень красивыми, но теперь она понимала, как безнадежно отстала от жизни.
Есть еще сапоги неуверенно ответила она. Сентябрь же Я ж когда уезжала, у нас дождь шел Марина понимала, что сморозила очередную глупость.
О господи! схватилась за голову Катя. Я с тобой долго еще возиться буду?
Ну, прости. В глазах у Марины стояли слезы.
Жди тут, велела Катя и снова ушла. Из глубины квартиры Марина услышала:
У тебя размер какой?
Тридцать восьмой.
Е-мое, у меня сорок. Дай сообразить.
Она снова долго рылась в шкафах, вываливая оттуда вещи, которые давно пора было бы выбросить, и наконец выудила старые-престарые растоптанные кроссовки.
Это, по-моему, Майкины, сообщила она. Ничего, что старые. «Адидас»! Фирма! и Катя ткнула Марину носом в фирму.
Наконец после долгих сборов и споров подруги вышли из дома. Марина открыла окно машины, чтобы впустить свежий воздух. Вместо этого на нее пахнуло душной смесью из запаха бензина и каких-то трав, высаженных на тротуаре возле дома.
Окно закрой, буркнула Катя. А то мазган выйдет.
Кто выйдет?
Кондиционер. О господи! Это первое, что ты должна запомнить. Маз-ган!
Поняла, ответила Марина. Маз-ган.
Молодец! похвалила Катя. Да, и еще одно слово запомни: хуцпа.
Это что такое?
Наглость. Полезное слово. Пригодится, с уверенностью заявила Катя.
Хуц-па, повторила Марина, словно пробуя его на вкус. Дурацкое слово какое-то.
Здесь много таких, фыркнула Катя.
Марина закрыла окно и замолчала, чтобы не раздражать подругу.
Дверь ей открыла немолодая, маленькая, пухленькая женщина с черными волосами до плеч и черным пушком на щеках и подбородке. Когда-то это считалось признаком страстной натуры, а в наши дни свидетельствует о непорядке в эндокринной системе.
А, Мариночка, приветствовала ее Роза так, словно всю жизнь ждала, мне Катя говорила, что теперь ты у нас будешь работать вместо нее.
Да, попробую, смущенно пробормотала Марина.
Ты проходи, осваивайся, сказала Роза. Она показалась Марине вполне приветливой. Мася! Мася, девочка моя, ты где? позвала Роза. Мася, куколка моя, выходи.
Пока Марина разувалась и осматривалась, откуда-то из глубин квартиры выплыла Мася. Это была огромная рыжая кошка, настолько толстая, что еле передвигалась на своих коротких толстых лапах.
Роза подхватила ее на руки и крепко прижала к себе.
Масенька, деточка, скажи «привет» тете Марине!
Мася даже ухом не повела.
Масенька, ну нельзя же быть такой невежливой! настаивала Роза. Скажи тете Марине «здравствуйте».
Марина из вежливости погладила кошку по жесткой шерсти, но та лишь недовольно отвернулась.
Роза прижала ее к себе еще крепче. Мася была настолько неповоротлива, а может, и глупа, что даже не попыталась пикнуть или сделать попытку выбраться из этих смертельных объятий. Тогда Роза притянула к своему лицу Масину морду, потерлась о нее и поцеловала в кончик носа.