Чисаотирэви́ркисаэв.Отшуэво́ма шуэ́вишома кичиишнусагра́.О́му ишнэзаэвриши́отсаэв, даинэ́в отши́а валзаши́отнуфу мо́иришинотну, риэва́тотэвлэох о́ма палзаши́отнуфу саинзаишнэмои́нотну вии́н отши́и.
Бледная ладонь коснулся груди Айвиэна. Юноша вздрогнул: не смотря на неестественный цвет, конечность была теплой. Затем грудь наполнилась странным ощущением, будто что-то призрачное проникло внутрь и окутало сердце. Это чувство за одно долгое, словно день мгновение охватило все тело. Мимолетное, похожее на блаженство, оно вскоре сменилось бурей других. Молодого человека бросало то в жар, то в холод, то в боль, то в расслабление. Тело сотрясали судороги, сила которых менялась с пугающей непредсказуемостью. Иногда ощущения были такими сильными или новыми, что Айвиэн не смог бы описать их никакими из существующих слов. В другой миг они были подобны агонии и близкому дыханию смерти. Разум поглотил водоворот хаотичных мыслей. Лишь необъяснимое чудо позволило юноше услышать, как существо заговорило вновь.
Отши́а вализи́нотнуфу лээ́втаи киэвкио́хмои!
Эта фраза эхом отдалась в разуме Айвиэна и, казалось, окутала все его существование во времени и пространстве. Все чувства обострились до предела. Казалось, само мироздание вывернулось наизнанку.
А затем всё моментально утихло. На тело обрушилась неимоверная усталость, и оно обмякло. Сознание начало стремительно погружаться в темноту. Однако сквозь укрывавшую его сознание пелену парню почудилось еще что-то. Ощущение, будто он возносится над землёй.
Лэши́а ирювто́ паалшуизэ́сиротчируфу, донеслось до сознания юноши прежде, чем оно окончательно затерялось в бездне небытия.
Часть вторая. БЕГСТВО
Некоторое время спустя. День неизвестен
Сознание Айвиэна окружала плотная пелена черного тумана. Это не был всеобъемлющий и непроглядный мрак. Пространство и окружение больше походили на насыщенную густую дымку. И сквозь пелену то и дело проникали образы, звуки и ощущения, отдающиеся в сознании рябью расплывчатых образов и воспоминания.
Юноша, беспомощно дрейфовавший сквозь черный туман, осознавал боль. Сначала она пронзила всю его суть и обволокла, словно кокон, однако вскоре ослабла. Ее смягчало новое ощущение текучая прохлада, которая удерживала и несла тело и сознание, словно вода.