Рукописная традиция обеспечивалась работой переписчиков школьных, монастырских и дворцовых скрипториев. Сколько людей трудилось на протяжении пятнадцати веков, что сегодня по разным библиотекам и частным коллекциям во всем мире мы имеем более пяти тысяч рукописей Нового Завета! И это лишь то, что дошло до нашего времени. Чтобы победить время, войны, пожары, потребовалась целая армия писцов. И есть нечто промыслительное в том, что ко времени падения Византии (1453) Иоганн Гутенберг изобретает печатный станок и работает над созданием первой печатной Библии[4]. На смену рукописной традиции приходит типографская. Появление печатного станка ставит вопрос об эталонной рукописи, зарождается текстология, основанная на критическом сравнении, описании и оценке дошедших до нас рукописных текстов. Критическое издание, осуществленное самыми современными методами, это всегда достижение и торжество традиции. Сюда же можно отнести работу лексикографов, составителей словарей, особенно тематических. Если словарь можно сравнить с музеем, то каждая словарная статья витрина, где под стеклом заботливой рукой собраны все смысловые оттенки, которыми слово окрашено в разных контекстах. Открыть словарь и бродить по залам его музеона, часами склоняясь над витриной, это достояние европейской культуры, то, что роднит ее с древними книжниками. То, что продолжает жить вопреки всем революциям. За каждым словарем и изданием текста стоит огромный труд. Я на стороне тех, кто старался сохранить слово, а не подменить его своим. И я убежден, что только это «противоположное направление» способно приблизить нас к живому слову Иисуса.
Иисус и Его собеседники
Читая Евангелие, мы видим, что даже собеседники, то есть современники Иисуса, не всегда понимают, о чем Он говорит. Это к вопросу о живом слове. Каковы в таком случае наши шансы?
Действительно, Его слова часто не укладываются в голове. Он обращается к иудеям: слово Мое не вмещается в вас (Ин. 8: 37). В ответ они возмущаются: Он безумствует! (Ин. 10: 20). Не только оппоненты Иисуса, но и многие из учеников Его говорили: какие странные слова! кто может это слушать! (Ин. 6: 60). То, что Он говорит, вызывает удивление толпы: Он учит не как книжники и фарисеи (Мф. 7: 29); никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин. 7: 46). И даже из уст тех, кого Он избрал и приблизил к Себе, часто вырываются слова недоумения (см. Лк. 18: 34; Мф. 19: 27 и др.).
Причина непонимания: Вы от нижних, а Я от вышних (Ин. 8: 23). Иисус возвещает слово, пришедшее свыше: Я передал им слово Твое (Ин. 17:14) обращается Он к Своему Отцу. Но при этом, проповедуя по еврейским городам и весям и общаясь со «многими толпами», Он говорит на языке, понятном для этих толп. На языке окружающих его людей. Более того, очень часто Его Божественное слово является ответом на сугубо человеческие нужды. Он отвечает на просьбы и вопросы, которыми озадачены Его современники, люди из толпы. Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Лк. 18:18) звучит крайне редко, обычно слово, пришедшее свыше, откликается на повседневные и вполне обыденные житейские ситуации.
Христианское богословие строится на новозаветном откровении, на Евангелии. Но само Евангелие очень мало походит на богословский трактат. Евангельская история это череда коротких рассказов о встречах Иисуса с разными людьми. И все, что мы знаем о Нем, мы знаем благодаря этим встречам. Благодаря этим людям. В конце появляются сильные мира сего царь, первосвященник, римский наместник. Но, как правило, Иисус изображается в окружении простых людей «народа земли». Нередко это люди с различными увечьями слепые, немые, разбитые параличом, покрытые проказой, помраченные злым духом, кровоточивые, скрюченные, хромые, сухорукие.
Родители ведут к Нему своих больных детей. Товарищи несут своего парализованного друга. Но здесь мы увидим и членов синедриона, и начальников синагоги, и римских воинов. В Евангелиях упоминаются представители самых разных слоев общества и профессий: книжники, законники, священники, фарисеи, саддукеи, иродиане, старейшины, а также рыбаки, торговцы, сборщики подати, блудницы Приходят не только коренные жители Иудеи, но и эллины (паломники из грекоязычной диаспоры), и даже язычники. К Нему приносят детей, к Нему обращаются юноши, мужи, жены, вдовы и старики. И если сегодня, читая Евангелие, мы видим и слышим Иисуса, то лишь потому, что некогда они видели и слышали Его своими глазами и ушами.
Его образ, то, что мы знаем об Иисусе, складывается из взаимных коротких слов и реакций. И чем больше «глаз и ушей», чем больше ракурсов из различных социальных слоев и общественных групп, тем отчетливее мы видим Его черты.
Иисусу задают вопросы о вечной жизни, о законах Торы, об обычаях, о различиях в верованиях, о практике молитвы и поста. К Нему приходят с просьбой разделить имение. Его пытаются поймать на слове, обличить в несоответствии древним Писаниям, в отказе признавать предания отцов. Но чаще всего и громче всего звучит просьба о помощи, об исцелении, о чуде: «помилуй», «сжалься», «помоги»!
И всякий раз слова Иисуса обращены к конкретному человеку. Иисус же, обратившись и увидев ее, сказал (Мф. 9: 22). Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал (Мк. 10: 21). Иисус, остановившись спросил его (Лк. 18: 40). Нет никакого «человека вообще». Есть лишь живой собеседник со своим днем рождения, именем, родственными связями, со своим воспитанием и образованием, судьбой, мечтами, надеждами, страхами, радостями, ошибками, достижениями, со своими молитвами или отсутствием таковых.
И когда Иисус вступает в общение с человеком, Его слово, которое происходит из сокровенных недр Божественного Духа, обращено к одному из «малых сих», чье имя записано на небесах (даже если оно и не названо в тексте Евангелия), и является ответом на его переживание, боль, надежду или отчаяние. И для того, чтобы лучше понять слова Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога (Ин. 8:40), необходимо расслышать и понять Его собеседника. Нам надо как можно ближе подойти к человеку. К тому, на чью долю выпало слышать Его слово.
Нет откровения самого по себе. Нет никакого богооткровения вне богообщения. Откровение не только откровение о Ком-то, но всегда кому-то и для кого-то. И чем ближе мы сможем подойти к этим людям, чем вернее мы сможем разглядеть обстоятельства их жизни, умонастроения, переживания, их манеру общаться и т. п., тем точнее и живее предстанет перед нами слово Божественного откровения. Так устроено Евангелие, что расслышать вечное и универсальное можно, лишь приблизившись вплотную к прокаженному, к слепому, к мытарю, к грешнице Но также и к оппонентам к фарисею, саддукею, законнику.
Одна из ваших книг озаглавлена «Археология текста». Скажите, я правильно понимаю, что для вас определяющим является погружение в эпоху?
Да, пожалуй, это так. Мне представляется, важно услышать слова Иисуса в современном Ему историческом контексте. Изнутри!
О «еврейском мире» I века
Думаю, что многие не согласятся с вами. Не важнее ли услышать эти слова в контексте современной повестки? Понять, каким образом они способны направлять нас сегодня?
Конечно, одним важнее одно, а другим другое. А кому-то и то, и другое. Возможно, «важно» не совсем подходящее слово. Скажу иначе: любые попытки исторических реконструкций мне представляются интересными и немаловажными. Рабби, где Ты живешь? это самые первые слова, с которыми обращаются ученики к Иисусу, и Он отвечает: пойдите иувидите (Ин. 1: 3839).
Мы можем попытаться разглядеть Иисуса и Его современников, но не раньше, чем увидим картину еврейской жизни I века. Сделать это сегодня непросто. Картина дошла до нас в очень плохом состоянии. С большими утратами, с записанными и переписанными местами. Краски выцвели, и оригинальные тона потускнели. Но от того, насколько полно и аутентично мы сможем восстановить ее изначальный вид, зависит, насколько точным будет наше представление об Иисусе.
Реставрация этой картины дело непростое. В полной мере она вряд ли достижима. Будет честнее сказать, что эта задача заведомо обречена на неудачу. В лучшем случае на мозаичность и фрагментарность. И для этого есть целый ряд причин.
Во-первых, после Иудейской войны (6673 годы), обернувшейся разрушением Храма, Города и государственности, а также двух последующих (войны Квиета 115117 годов, восстание Бар-Кохбы 132135 годов), которые пресекли все попытки, направленные на восстановление независимости в Иудее, безвозвратно исчезли многие институты, социальные и религиозно-политические группы, определявшие жизнь и умонастроение эпохи конца Второго Храма. Сама Иудея в пику евреям была переименована Адрианом в провинцию Палестина.
Во-вторых, размер картины. Ее масштаб слишком велик. Еврейский мир I века не укладывается в пространные рамки Римской империи. За ее пределами еврейские общины существовали на территории Междуречья, на самых южных границах Египта, на Кавказе. Все эти рассеянные по миру общины старались преодолевать изоляцию. Они поддерживали связи, обменивались письмами и товарами, общались во время встреч и деловых контактов. Все это способствовало сохранению национальной самоидентичности.