Сам иди туда.
Дура.
От такого и слышу.
Убьет же! кричал он ей задыхаясь от порывов встречного ветра.
Пусть лучше уж так, чем всю оставшуюся жизнь терпеть твои выкрутасы, ирод.
Тут у них прямо над головой полыхнула молния, и над деревней эхом прокатился крик.
Мишу ударило!
Машу, что ли? Опять?
Да нет, Мишу, говорят тебе, Мишу долбануло.
Когда вся деревня сбежалась к месту трагедии, то увидала следующую картину.
Дядя Миша лежал на спине, раскинув руки и широко открыв рот. Из левого уха у него шел сизый дымок. Баба Маша в оцепенении сидела рядом, обхватив двумя руками удочку, и беззвучно шептала слова молитвы.
Все, амба мужику, послышалось из рядов.
Отшумел камыш.
Отправился вслед за своим мопедом.
Мужики сняли, как по команде, свои картузы, а бабы нестройно завыли в голос.
И наа когоо тыыы нааас остааавииил?..
Но тут разбуженный бабьим многоголосьем дядя Миша чихнул, неуверенно приподнялся на локтях, после чего, пошарив у себя за ухом, достал тлеющий бычок и жадно затянулся.
Чо это было, кто скажет, а?
Жи живой. Родненький, зарыдала баба Маня, упав перед ним на колени. Пойдем, свет мой, я тебя до дому отведу.
Бабы разом прекратив голосить, зашипели:
Вот ведь ирод, ну ничего ему не делается.
Дык пьяному море по колено.
А мужики, поняв, что продолжения у шоу не будет, стали потихоньку расходиться.
Придя домой, дядя Миша брезгливо понюхал стакан с сивухой, который поднесла ему на радостях баба Маша, но, вместо того чтобы освежиться, только поморщился и выплеснул его в ведро.
Ишь ты, гадость какая.
На следующий день он ни свет ни заря поднялся, выдул залпом крынку молока и безо всякого увещевания (баба Маша блаженно улыбалась, досматривая третий сон) пошел копать картоху. А уже в полдень вся деревня, с удивлением разинув рты, смотрела, как словно игрушечная летает в его руках лопата, как летят со свистом в разные стороны комья стерни и прямо на глазах растет у тына груда картофеля. За время своего картофельного марш-броска дядя Миша остановился лишь три раза, чтобы приникнуть губами к бидону с козьим молоком, который ему всякий раз заботливо подавала баба Маша. Через три дня все было кончено, добро было выкопано, рассыпано по мешкам и спущено в погреб.
А еще через неделю дядя Миша поехал на своей «Верховине» за опятами.
Все коты одинаковые
Вы кота не видели моего? спросил я у соседки. Белый кошак, дородный. Третий день где-то пропадает. Хотя с него станется. На неделю уходил бывало. Белый такой, с рыжим галстуком
Руки мои похлопали по карману, где должна была лежать зажигалка.
С галстуком? Не, не видела. А ты моего зверя не встречал часом?
А каков он из себя?
Да кот как кот. Обыкновенный. Серый такой, мокрый асфальт.
Нет, не встречал.
Беда-то какая. Беда!
И куда делся потаскун этот? прикуривая сигарету, посетовал я в унисон с причитаниями соседки. Ну не шельмец разве? Патрулируй улицу теперь, разыскивай его, места себе не находи. А он? А он только, понимаешь, дрыхнет и дрыхнет, когда не у миски, конечно. У мисок то есть. Не напасешься на эту прорву. Ночами шатается не пойми где аппетит нагуливает, а днем оттягивается. Нет, все это понятно, конечно. Кот животное ночное, промысловое. Натура у него соответствующая. Мышей ловить должна. Только пользы от моего хищника в этом смысле ноль. Что есть кот, что нет его
Точно, кивнула соседка, проку от них никакого. У меня такой же бездельник, правда, наоборот.
Это как так наоборот, любопытно?
Ночью дрыхнет, а днем шляется. Затемно уже является на крыльцо «здрасьте кого не видели», трескает в три горла и на печку. А мыши как бегали по антресолям, словно по Питерской, так и носятся.
Мой, кстати, тоже с печки не слезает.
Ааа, обреченно махнула она рукой. Все коты одинаковые.
Ну слааава тебе Боже, нашееелся! Вон он мерзавец, с облегчением указал я соседке на белого откормленного кота, несшегося к нам со стороны магазина. Поди сюда, поди, дуралей. Мууурзик!
Да какой же он тебе Мурзик? расплылась в блаженной улыбке та. Васька это мой негодный. Вернууулся.
Погодите, но ваш кот серый вроде, сами ведь говорили.
Ага, говорила. Просто я его только в темноте и видела. А там все коты серые. Одинаковые. Хочешь сказать, я кота своего не узнаю? Ваааська!
Мяу
Кот притормозил возле нас и начал с упоением тереться о ноги соседки.
«Ничего не понимаю. Может, и правда обознался, подумал я. Ее это кот. Странно! Вот же он белый, коротколапый, да и галстук при нем».
Мурзик, сказал я ему на всякий случай. Хочешь сосиску?
Мяу, ответил он и прыгнул ко мне на руки.
«Наконец-то, совсем другое дело. Мой это кот. А то Васька, Васька. Надо же имя плебейское какое. Мурзики мы».
Васька! растерянно позвала его соседка.
Мяу
Мурзик!
Мяу
Я тебе дам мяу, прохиндей!
Из подошедшего автобуса вылезла тучная баба Маша со слободки и, переваливаясь, словно большой противолодочный корабль с боку на бок, медленно направилась к нам.
Прохиндей проклятый Ух!
Остановившись возле нашей честной компании, баба Маша перевела дух и погрозила коту толстой сучковатой палкой. В ответ кот забился ко мне поглубже под мышку и перестал дышать.
Позвольте чем Мурзик вам так не угодил? грудью встал я на защиту своего кота.
Именно! Что тебе Васька-то мой сделал? обиженно подхватила соседка, делая акцент на слове «мой».
Да какой же он Васька? простодушно рассмеялась баба Маша. Скажете тоже! Маркиз это, соседа моего инвалида Петровича животное. Белый с галстуком.
Ну не подлец ли, посетовала она нам, вытерев краешком платка обильную испарину с красного мясистого лица. Мурку мою третий раз уже брюхатит. Повадился, вишь ли, к нам шастать миски Муркины чистить, а еще брюхатить. Ладно хотя б брюхатил только, миски-то трогать к чему? Кормит Петрович его, что ли, плохо? Одна радость только мышей всех вокруг передушил. Море мышей у нас всегда было. Моя-то краля на дух их не переносит, робеет Как хорошо все-таки, что нашелся пострел, а то к Петровичу уже скорую вызывали. Маркииизка, пойдем домой?
Кот встрепенулся: Мяу.
Мне даже обидно стало немного: «Дома своих грызунов пруд пруди, а этот ренегат Постой-ка, а если данный кот, действительно, не мой вовсе?»