Кажется, его проняло: Вайдхэн на миг лишился дара речи. Правда, потом улыбнулся:
Отличная шутка, Аврора.
Это не шутка, я покачала головой. Тебе придется объяснять в Ровермарк, почему у тебя новый секретарь живет в соседней квартире, купленной, между прочим, на твои деньги. Как планируешь отчитываться за бюджетные средства?
Вот теперь до него дошло по-настоящему. Ну, или я просто оптимистка, потому что он сдвинул брови и спросил очень низко и тихо:
То есть ты считаешь, что я подарил тебе квартиру на средства из бюджета?
Нет, набловы лапки! Не дошло. Просто потому что в его мире все по-другому, и не дойдет, видимо.
Нет, Бен, я пытаюсь тебе объяснить, почему я не могу принять от тебя квартиру, и почему ты можешь хотя бы попытаться уважать мое мнение и мою личную жизнь. Мою работу я не просто так ее выбрала. Мои решения. Все, что я делаю, думаю и говорю. Я
Ты назвала меня Бен?
Я прокрутила в голове только что сказанное, пытаясь понять, как, каким вообще образом изо всех моих слов можно было выцепить только собственное имя? Но он, похоже, именно это и сделал, потому что его рука снова легла на мою талию опомниться не успела. Пальцы второй скользнули по моему лицу, очерчивая контур подбородка, повторяя его, и поднялись на скулу. От короткого прикосновения уже у меня из головы вылетели все мысли, осталось только сумасшедшее желание податься вперед, чтобы стать к нему как можно ближе, а еще наклонить голову, позволяя ласке разрастись до размеров его ладони.
Но это же невозможно. Невозможно так чувствовать.
Подумала женщина, у которой на руке с утра выросла черная загогулина с красными искорками.
Я не собираюсь диктовать тебе, что делать, Аврора, произнес он раньше, чем я успела опомниться. Эта квартира действительно подарок, она ни к чему тебя не обязывает. Это первое. Уйти из Грин Лодж тебе придется гм, желательно, потому что работа моего секретаря предусматривает очень напряженный график, постоянные командировки со мной и ненормированный рабочий день. Как минимум ты не будешь попадать на половину представлений, которые от тебя будет требовать начальство. Как максимум, я не позволю тебе работать в таком графике и выжимать себя до последней капли. Это второе. Третье если ты еще раз скажешь, что я не уважаю твои чувства, твою личную жизнь или твое что-то там еще эфемерное, я опрокину тебя на эту самую кровать и буду не уважать, пока наше взаимное неуважение не достигнет пика. Несколько раз подряд.
Я все-таки покраснела. Почувствовала каждой клеточкой кожи, как начинает под его рукой полыхать щека.
Зачем ты пришел? спросила я, чтобы немного переключить свои мысли и не думать про взаимное неуважение. Сейчас.
Потому что вечером я буду встречать делегацию из Лархарры, а я очень хотел тебя видеть.
Между нашими губами почти не осталось расстояния, но я успела сунуть туда палец. В смысле, вот в это крохотное расстояние, которого почти не осталось.
Бен, я так не могу, сказала я. Для меня
Для тебя все очень быстро, я помню, он не стал отодвигаться и получилось, что поцеловал не мои губы, а палец. После чего я захотела резко его отдернуть, но тогда бы он поцеловал меня. Все слишком непонятно это я тоже знаю. Отчасти даже для меня.
Каждое его слово обжигало мою руку дыханием, и эта до безумия странная ласка отзывалась во мне теплом, постепенно перерастающим в жар. Узор начинал раскаляться, из черного превращаясь в насыщенно-красный, но мне боли не причинял. Судя по всему, и ему тоже, потому что моя рука была зажата между мной и широкой грудью Вайдхэна.
Поэтому ты переезжаешь не ко мне, Аврора, а в эту квартиру. Поэтому ты будешь моим секретарем. Поэтому у тебя будет время, чтобы все понять, а у меня время, чтобы показать тебе свою жизнь и свой мир. Медленно. Постепенно. Никуда не торопясь
Мы сейчас все еще про мир или уже про неуважение?
Голос Вайдхэна низкий, хриплый, гипнотический, отзывался во мне с той же проникновенной силой, с какой отзывались его прикосновения. На мгновение показалось, что он даже звучит во мне, в самой глубине моего существа, отражаясь от моих мыслей, как их продолжение.
Это было странно, непонятно захватывающе. Настолько захватывающе и необычно, настолько остро и ярко чувствовать протянувшуюся между нами связь, близость с мужчиной, которого я видела несколько раз, но это абсолютное, безграничное, такое естественное доверие, а может быть, что-то еще, сейчас заставили меня убрать последнюю преграду между нашими губами.
Чтобы меня поцеловать, ему пришлось наклониться еще ниже, а я встала на носочки и, едва ощутив это донельзя правильное, глубокое, невыносимо-желанное прикосновение, почувствовала, как в меня ударило силой. Силой, сравнимой разве что с порывом ураганного ветра, да и то вряд ли.
От ураганного ветра в груди не взрывается пламенный шар, охватывающий все твое тело и концентрирующийся наивысшей температурой горения на слиянии наших губ.
Его пальцы снова зарываются в мои волосы, и каким-то чудом под этим прикосновением резинка, которой они стянуты, рвется. Что-то рвется в эту минуту и внутри меня: должно быть, сковывающее тело напряжение, потому что в этой близости я растворяюсь и чувствую себя застывшей в воздухе. В невесомости.
Балеринам часто приходится прыгать, и в школе один из преподавателей говорил, что если удастся поймать краткий миг этого полета, это неуловимое чувство, ты уже никогда его не утратишь.
Так ли это?
Не знаю. Я чувствую только его, только его губы, раскрывающие мои откровенно и властно. Только его пальцы, путающиеся в моих волосах. Сильную ладонь на своей талии и бесконечный охвативший нас жар, который больше не воспринимается чужеродным. Наоборот, это нечто настолько естественное, настолько глубокое, это такая связь, что я не представляю, как было раньше. Без нее. Без него
Это отрезвляет.
Я подаюсь назад, размыкая поцелуй, ловлю губами внезапно ставший невыносимо холодным воздух.
Смотрю в его глаза, и это уже само по себе опасно, потому что бьющееся в них пламя отражает меня. Такую же шальную, с затопившими радужку зрачками.
Расскажи Собственный голос низкий и хриплый, как во время сильной простуды. Приходится взять паузу и сделать вдох. Выдох. Снова вдох: Расскажи, какие еще узоры возможны? Я хочу понять, что у меня тут нарисовалось.
Он опускается на кровать, увлекая меня за собой. Настолько естественно, как если бы мы уже сотни раз так сидели, но оказаться у него на коленях это что-то совершенно новое. Для меня. Для него, кажется, нет, потому что Вайдхэн подтягивает меня к себе поближе, устраивая поудобнее. Не сказала бы, что это очень удобно во всех смыслах, потому что под брюками я чувствую его твердость, а горизонтальная поверхность для неуважения непростительно близко. Но что самое опасное я глубоко внутри готова к этому самому неуважению.
Они не имеют никакого отношения к твоему узору, Аврора.
Совсем?
Совсем. Первая изобретена иртханами для наказания других иртханов, называется таэрран, наносится на шею и обладает уникальным свойством сжигать все, чем пытаешься ее скрыть. Вторая харргалахт. Изобретение фервернцев. Они придумали ее, когда придумали реформу, гласящую, что соправителями иртханов могут быть люди.
Его интонации говорят о том, что сам он эту реформу не поддерживает и вообще в одном месте видел Ферверн с его реформами. Правда, ничего такого он не говорит, но я это чувствую. И, кажется, начинаю понимать, что Вайдхэн имел в виду, когда говорил, что чувствует меня.
И не только соправителями: наносится она иртханом на избранную им женщину, чтобы он мог не сдерживать свое пламя во время
Неуважения, хмыкаю я.
Залегшая между его бровей вертикальная складка разглаживается, он улыбается уголком губ.
Именно так.
Я тоже человек, Бен, напоминаю я. Вспоминаю его реакцию на собственное имя: интересно, почему так? Его никто раньше не называл сокращенным именем? Или называл кто-то особенный? Семья? Отец? Мать? Я так мало о нем знаю, а мне кажется, что мы знакомы целую вечность. Эта двойственность просто выносит мозг, но я понимаю, что он прав. У меня есть время. У него тоже. Нам во многом предстоит разобраться, прежде чем
Прежде чем что?
Ты другое дело, Аврора.
Почему другое? Потому что меня выбрал дракон?
Потому что иртхана может тянуть к обычной женщине или иртханессу к обычному мужчине, но это никогда не заменит совпадения огней. С тобой все иначе. Я чувствую тебя, как иртханессу.
Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь?
Легкая снисходительность в его голосе (или в чувствах?), когда он говорит о людях, слегка раздражает. Или не слегка. Потому что несмотря на все это загадочное драконье притяжение, я по-прежнему человек. Та самая обычная женщина, к которой может тянуть, но это никогда не заменит совпадения огней.
В чем именно?
В том, что люди и иртханы не могут быть вместе.