Что ты, будь спокойна. Да мне, честно говоря, и рассказывать-то некому.
И чтоб на работе не знали.
Я там только «здравствуйте» да «до свиданья», я ведь все время в бегах, да и другие тоже, я никого не знаю, кто бы не подрабатывал. Не подведу, ей-богу. Только бы удалось.
Она засмеялась и до боли стиснула мои пальцы:
Удастся. Мы же умные.
2
Все воскресенье я слонялась по дому как потерянная; дела валились из рук, пыталась читать, но не могла сосредоточиться на тексте. Душа была полна робости и надежды. Горячее участие Лерки в моей судьбе трогало до слез, но страх не справиться с задачей, подвести подругу, леденил спину. В голове плавали коротенькие мысли: где взять подходящую большую сумку? Что надеть наверное, в апреле в Греции совсем тепло? Не сменить ли экстерьер мои шмотки с головой выдают училку? Удастся ли выкрутиться со временем? Как этот человек меня найдет? А если не найдет? Куда ни глянь одни вопросы.
Ясно было одно: в жизни наметился коренной перелом. Неизвестность пугала, но, если бы Лерка пришла и сказала, что все сорвалось, я почувствовала бы себя обкраденной. Предприятие было авантюрой чистой воды, и душа, казалось бы, смирившаяся с безнадежностью серых суетливых буден, затрепетала в предчувствии. Чего, вот в чем вопрос. Сигналы были беспорядочными и противоречивыми: я слышала манящий зов древнего города, убаюкивающую мелодию, невнятное обещание и тонкий, как звон тетивы, звук опасности, внезапной слабостью отдававшийся в теле. Я была сама не своя от этого раздрая, к счастью, в обед позвонила Лерка и велела приехать.
Все мои знакомые жили более-менее одинаково, то есть примерно, как я, с поправкой на функционирующую электротехнику, разумеется; Лерка обитала в ином мире.
Как же у тебя красиво, сказала я, оглядываясь в ее фантастической кухне. Знаешь, на земле есть одно место, где я хотела бы жить: твоя ванная, я поняла это пока плескалась в раковине.
Да, довольно согласилась она, квартирку я себе сделала неплохую. Вздохнула и добавила: Видела бы ты апартаменты моего шефа! Представляешь, двухэтажные, и вся мебель от Версаче кожа в стразах и золото
Я не представляла, чем и поделилась.
Стол на кухне уже был накрыт, и меня не пришлось долго уговаривать: свекольный салат с орехами и изюмом, золотистая курица под чесночным соусом готовила Лерка божественно. А на десерт восхитительный кофе по-турецки с белоснежными шариками «рафаэлло».
Слушай, пойдем отсюда, взмолилась я. Нельзя столько есть. Как ты при такой диете форму держишь?
Гантельная гимнастика, дорогая. Уже пять лет полчаса перед сном.
Ну почему я так ненавижу физкультуру?!
Попробуй, тебя потом не оттащишь. И еще ведро холодной воды по утрам чудная вещь, скажу я тебе, рекомендую.
Я добросовестно пообещала приобщиться: уходя, Антон забыл свои гантели, и с тех пор я периодически на них натыкалась.
Ладно, я тебя не для этого позвала. Я договорилась о тебе с Геннадием Ивановичем.
Да ты что? Он согласился?
А как же, он мне доверяет. Я таким соловьем пела, куда Алябьеву. Так что можно приниматься за дело.
На столе в гостиной ждала высокая стопа каталогов и модных журналов.
Это последние. Полистай, я хочу посмотреть, что тебе понравится.
Легко сказать, полистай. Есть ли что-нибудь более притягательное, чем мир счастливых сияющих дев в элегантных мехах? Иногда Лерка благосклонно кивала, но чаще скептически хмыкала:
Перепев прошлогоднего Эти пелеринки услада домохозяек Свингеры отошли
Потом толково и деловито принялась объяснять, что, как и почему; я внимала, стремясь впитать. Часа через два она притомилась.
На сегодня хватит, пожалуй.
Лер, а можно я просто погляжу?
Ради бога. Нам, кстати, занятный каталог вчера на работу принесли, как раз для тебя. Где же он? А, вот, и взяла с полки глянцевито блеснувший журнал с крупными белыми буквами на обложке: «Ваша ванная». Это было царство грез.
Удивительно, но ни одна не похожа на мою, печально констатировала я, перелистнув последнюю страницу.
И что мешает сказку сделать былью?
Большое количество разноцветных бумажек, точнее, их отсутствие.
Тысяча баксов неплохие деньги, однако. Съездишь, настрижешь на ремонт.
Ой, цемент, грязь, шум
Лерка некоторое время потрясенно хлопала глазами:
Ну ты даешь! Так тебе хочется новую ванную?
Ну ты даешь! Так тебе хочется новую ванную?
Хочется, но, понимаешь ли, «гораздо проще отказаться от сапога, что носят, или от подоконника и пыли»
Она безжалостно оборвала цитату:
Отказываешься от пыли? Ладно, черт с тобой, проверну все в твое отсутствие.
Что, за три дня?
Будь спок, уложусь.
Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
Спорим?
А на что? полюбопытствовала я.
Лерка повертела головой:
Что бы такое Заставить тебя приготовить обед? Еще смастрячишь какую-нибудь отраву А-а, вот: ты выкинешь на помойку своего шанхайского барса.
Это же норка, я для ее покупки кредит брала, два года расплачивалась, едва не заплакала я.
Сколько лет назад это случилось? Она уже облезть успела. Не вой, сама вызвалась. К тому же будет стимул заработать на новую.
Шутишь?
Сроду не было, Лерка заговорщически засмеялась и похлопала меня по руке. Посмотрим, что ты запоешь, когда вернешься. Значит, задание пока следующее: паспорт. Подойди ответственно, чем быстрее ты его оформишь, тем раньше начнется новая жизнь.
Я смогла сдать документы на паспорт в среду, о чем тут же и доложила по инстанции, получив за это разрешение существовать в прежних рамках.
После универа я стала преподавать русский иностранцам, тогда их было много, но несколько лет назад они иссякли как вид, и мне пришлось переквалифицироваться на культуролога, благо кандидатская степень такую возможность обеспечивала. С тех пор я читала лекции в двух вузах и имела нагрузку восемнадцать часов в неделю. Лишь тот, кто гробит здоровье на ниве просвещения, понимает, как это много. Занятия укладывались в три дня, но в среду и четверг приходилось работать сразу в двух точках, поэтому расходы на такси занимали не последнее место в моем бюджете. Я крутилась, утешая себя тем, что в наше суровое время надо радоваться любой работе, однако, честно говоря, занятия отнимали столько сил, что каждый раз после этого марафона я часа два тряпочкой лежала на диване, а все остальное время приходилось отдавать подготовке к выходу на манеж. Мыслимое ли дело за полтора часа рассказать о культуре древних майя или Возрождения? Я трудилась из последних сил, пытаясь заполнить пустоты в прелестных юных головках, иногда это удавалось, а иногда сопротивление оказывалось слишком упорным. Моя идея-фикс состояла в том, чтобы представить культурную историю системно, но о каком системном восприятии может идти речь, если процентов тридцать студентов посещают лекции по системе 01? Поначалу это меня просто убивало: я была в отчаянии, что не могу заинтересовать, увлечь, повести за собой в светлую даль. Потом оказалось, что на общем фоне мои проценты смотрятся более чем прилично, однако я по-прежнему ужасно волновалась перед каждой лекцией. Моим заветным и недостижимым до сих пор желанием была работа в одних стенах, и, если бы авантюра удалась, я смогла бы когда-нибудь осуществить эту мечту.
После памятного визита дел прибавилось: я стала запоем читать все, что касалось Греции. Леркин звонок на исходе третьей недели вновь выбил меня из привычного ритма:
В субботу утром сиди дома, придет мастер обмерить ванную. А потом позвони, прошвырнемся по магазинам.
Я растерялась: за волнениями этих дней дурацкое пари совершенно забылось, да я и не думала, что Лерка предложила серьезно. Однако в указанное время на пороге возник деловой мужичок, который мигом обмерил помещение, обстучал, качая головой, трубы, исписал целую страницу в объемистой затертой тетради и удалился с думой на челе.
Я сообщила о визите тотчас же и получила распоряжение стоять в двенадцать ноль-ноль у дворца бракосочетания. По преподавательской привычке я подошла пораньше и принялась прогуливаться вокруг объекта, пересматривая концепцию предстоящей лекции о стиле барокко; никто не подходил, не беспокоил, и я уже стала прикидывать, как деликатно позвонить, чтобы перенести встречу очень хотелось записать то, что пришло в голову. Едва я расстегнула сумку в поисках телефона, как кто-то резко дернул за ее ремешок, я сердито обернулась и увидела смеющуюся Лерку.
Настасья, ты уникум: я дважды проехала мимо, посылала звуковые сигналы никакой реакции, пришлось припарковаться во дворе. Чем только забита твоя голова?
Объяснять ей, почему о Балтасаре Грасиане следует рассказывать сразу после Караваджо, не стоило, она бы все равно не поняла, поэтому я поспешила занять место в машине и только после поинтересовалась, что же видится на горизонте. А там маячил визит в магазин «Пирамида»; название мне ничего не говорило, и, как оказалось, напрасно: зрелище было потрясающим. Осмотр экспонатов занял не меньше часа.