Ещё как! Уж прямо не знаю, чем отблагодарить мне вас, Иван Яковлевич! Так вы его наладили, как Андрюшка не смог бы, Царство ему небесное!
На глазах тёти Маши блеснули слёзы. Она утёрла их рукавом.
Спасибо вам преогромное! И тебе, Риточка, спасибо. Вы приходите! Вишню пособираете.
Непременно зайдём, заверил старик, только не за вишней, а просто так. Ещё что-нибудь наладим.
Рита спросила:
А как там Сфинкс, тётя Маша?
Сфинкс без тебя, Риточка, худеет. Ты бы почаще его проведывала! Назвать назвала, а не навещаешь.
Рита пообещала нынче зайти. На том и простились. Сразу после ухода доброй соседки пришёл чуть более дальний сосед с другой стороны дядя Вася, плотник. Комкая в руках кепку, он пробасил:
Иван Яковлевич, простите за беспокойство! Вы мне пилу не посмотрите?
Что, опять не работает?
Да работать работает, но ведь вы мне тогда, два года назад, сказали, что, мол, мотор может зазвенеть! Вот и зазвенел. Я уж прям боюсь, как бы не сгорел он вовсе, мотор-то!
А ну, пойдём поглядим.
Риту раздражала эта готовность деда незамедлительно, по любому зову, срываться что-то налаживать, ремонтировать, проверять. Старый человек, уважаемый, а ведёт себя как мальчишка. Свистнули мчится! Такого рода нахальство со стороны соседей, родственников, знакомых сверх всякой меры имело место в Москве, а здесь того чаще. Вон, даже чай не допил!
Допив свой, Рита пошла спать. Спала она в нижней комнате. Её к дому пристроил дед. Также он пристроил и мастерскую. Эти два помещения разделял узкий коридор, который заканчивался тяжёлой дубовой дверью. За ней был сад. Рита обожала нижнюю комнату. Столько было в ней интересного! Самодельный шкаф хранил три комплекта дедовой офицерской формы времён войны, столько же шинелей, какой-то старый подсачек, спиннинги, плащ-палатку и надувную лодку на антресоли, дубовый письменный стол с двумя тумбами инструменты и рыболовные снасти, комод журналы сорокалетней давности. В непогоду у Риты не было более интересного дела, чем их листать, зачитывая до дыр. А ещё из комнаты можно было проникнуть в подпол очень глубокий, страшный. Рита одна опасалась в него соваться. Сейчас обе его дверцы были распахнуты, чтобы шла из земли прохлада. Казалось, что вместе с ней очень неприметно и ненавязчиво только взглядом сквозь паутину, колеблемую дыханием, проникает в комнату дух столетнего подземелья, все уголки которого одни крысы могли исследовать.
Да, после ранней рыбалки, вдобавок перед ночной гулянкой, конечно, необходимо было поспать часа три-четыре. Раздевшись, Рита легла в постель. Диван был ужасно старый, но не скрипел он ни капельки. Рита долго смотрела на потолок из досок, и слушала птиц, щебечущих за окном, в саду, и думала об Алёшке. Никак не мог он её оставить такой смешной, белобрысый, глупый! С этими мыслями погрузилась Рита в счастливый сон.
Глава шестая
Неподалёку от церкви была когда-то сельская школа бревенчатое двухэтажное здание. С четверть века пропустовав, она развалилась. Её руины в виде полуистлевших брёвен так и лежали на пустыре близ околицы. Остальное было растащено, когда школа ещё стояла. На этих брёвнах расположилась вечером молодёжь праздновать восемнадцатилетие Долгуновой Таньки. Сперва народу собралось много, и шум несколько часов стоял на весь край села. Но ближе к полуночи большинство разошлось, хоть водка была действительно дорогая, да и закуска сладкая яблочки. Просто стал накрапывать дождь. Кроме именинницы, не ушли лишь Рита, Алёшка, Витька ещё один деревенский парень, Дашка Колесникова и Димка. Димка был из Москвы, приезжал к родне на каникулы. Он оканчивал музыкальную школу по классу скрипки, но мог играть также на гитаре. Этим как раз он и занимался, сидя на брёвнах. Широкие листья клёна, который вырос среди развалин, не позволяли гитаре мокнуть. Играл будущий скрипач мастерски, но репертуар не вписывался ни в место, ни в настроение слушателей.
Сыграй что-нибудь из Цоя, просила Дашка, Бах для которой был всего-навсего смешным словом, ну, или из Бутусова! Я спою.
Пусть лучше играет он что угодно, чем я услышу, как ты поёшь! заорала Танька, не найдя яблоко, чтоб заесть полстакана водки, дайте мне что-нибудь! Быстро дайте!
Ей дали сливу, которая обнаружилась в чьём-то заднем кармане, так что была раздавлена.
Надо яблок ещё добыть, продолжала Танька, чуть отдышавшись, или воды! Пусть кто-нибудь наберёт воды из колонки. Ведь у нас много пустых бутылок!
Надо яблок ещё добыть, продолжала Танька, чуть отдышавшись, или воды! Пусть кто-нибудь наберёт воды из колонки. Ведь у нас много пустых бутылок!
Сыграй «Металлику», предложила Рита, взяв три бутылки с подмигивающими этикетками и исполнив желание именинницы. Димка дважды просить себя не заставил. Самая знаменитая композиция легендарной группы всем пришлась по душе. Мажорная хулиганка Танька, всегда ходившая в драных джинсах и босиком, дёргала башкой, как заправский рокер. Дашка дочь агронома, благоговейно курила «Кент», следя, чтобы пепел не сыпался на подаренные отцом английские туфли. При этом она, конечно, не забывала красиво выгибать кисть, поднося к губам сигарету, и томно щуриться на фонарь, белевший у церкви. Алёшка, сидя бок о бок с Ритой, лапал её с предельной степенью романтичности, и не менее романтичным было сопротивление: ахи, охи, мат только шёпотом. Один Витька бездействовал. Впрочем, он зеленел. Ему нездоровилось старший брат накануне праздновал свадьбу. С верхних полей, которые окружали кладбище, дул пронизывающий ветер. Финал мелодии слился с мощным его порывом. Когда последний флажолет смолк, Алёшка, словивший от Риты по лбу, проговорил:
Так и не поймала Ритка линя! Поэтому злая.
Зачем ей линь? удивилась Танька, её что, дома не кормят?
Линь нужен Ритке вовсе не для того, чтоб его сожрать, объяснила Дашка, он нужен ей для того, для чего Раскольникову нужна была бабка-процентщица. Она хочет Наполеоном стать.
Все расхохотались, включая Витьку с Алёшкой, которые половину произнесённых Дашкою слов слышали впервые. Длинные пальцы Димки стали выдёргивать из гитарных струн «Марсельезу».
Ритка? Наполеоном? переспросила Танька, сделав глоток воды, с помощью линя? А как это будет выглядеть? И сказала Ритка Золотой рыбке: «Не хочу я быть проституткой, хочу быть Наполеоном!» Так, что ли, Ритка?
Хохот усилился. Димка ловко изобразил на первой струне сирену дескать, всё хорошо, психиатр едет!
Вы идиоты, заговорила Рита, дождавшись относительной тишины, да, линь Золотая рыбка. Но я не буду его ни о чём просить. Просто я охотница по природе. Мне интересно поймать линя.
Не ври, ты минетчица по природе, не согласилась Танька, поэтому у тебя большой рот. И длинный язык. И очень внимательные глаза.
При чём здесь глаза?
Ну, ты и овца! Когда при минете смотришь в глаза, это обостряет.
Парни смутились. Рита задумалась, как и Дашка. Дождь вдруг усилился. Так как он стал просачиваться сквозь листья, Димка был вынужден зачехлить гитару.
Риточка, ты не хочешь мне посмотреть в глаза? небрежно спросил Алёшка, закуривая.
Не хочет, дала ответ за подругу Танька, нужен ты ей со своей избушкой на курьих ножках! Иди коровам хвосты крути, лаптем щи хлебай! Ритке подавай такого, как Димочка из Москвы, из элитной школы, с двумя квартирами, с дачей
Ритке нужен золотой линь, напомнила Дашка, пока она его не поймает, её отсюда не вытащить. Значит, ей суждено здесь сдохнуть. Так что, Алёшка, готовься к свадьбе. Ништяк! Салатику поедим!
Молодой пастух приосанился и опять потянулся к Рите. Но в этот миг прорезался голос у его друга.
Я знаю место, где линь берёт безотказно, просипел Витька, с трудом подняв чубатую голову, и обвёл компанию взглядом, там даже Ритка сумеет его поймать.
Ага, улыбнулась Танька, поймала! Не слушай, Ритка, не слушай! Триппер ты с ним поймаешь, а не линя.
Опять стало весело.
Знаю место, упрямо повторил Витька, шмыгая носом, и знаю, на что ловить. И знаю, когда.
Жалко, что не знаешь, зачем, перебила Дашка, опять начав разливать по стаканам водку, дебил ты, по ходу! Но у тебя хватило мозгов хотя бы в десятый класс перейти, а эта долдониха из всей школьной программы запомнила одно слово: Наполеон! Ритка, тебе сколько?
Совсем чуть-чуть. На самое донышко.
Димка также попросил капельку. Только выпили и запили водой, с другого конца села донеслось надрывное стрекотание мотоцикла. Оно стремительно нарастало.
Это Виталька, сказала Дашка, глядя на пятно света, которое приближалось вскачь по бетонке, становясь ярче и расползаясь на травяные обочины, пиво нам из Троицкого везёт.
Танька согласилась с подругой. Виталька был её бывшим парнем. Как только он, промчавшись мимо громады церкви, остановился напротив брёвен, обе девчонки к нему приблизились. Передав им сумку с несколькими бутылками пива, он развернул мотоцикл и покатил под горку на холостых. Пива оказалось более чем достаточно, так как Витьке решили не предлагать. Он спал крепким сном, завалившись набок.