Она пьет кофе, а я начинаю мыть посуду.
Я бы хотела, чтобы неделя состояла только из понедельников.
* * *Межда заглядывает в кухню и сухо говорит Таме:
Сын придет обедать. Так что приготовь что-нибудь вкусное, ясно?
Да, мадам.
Как только Межда выходит, Тама улыбается. Она смотрит, что есть в холодильнике и шкафчиках, ищет самые лучшие продукты, чтобы выполнить поручение хозяйки дома, но на самом деле, чтобы доставить удовольствие Изри. Она вспоминает, что он любит курицу, и находит в морозилке тушку. Она решает приготовить курицу с лимонами, а на гарнир овощи и рис с шафраном. На закуску она сделает марокканский салат.
В половине двенадцатого обед готов, стол накрыт, а на кухне витает приятный аромат. Изри приходит после полудня, обнимает мать и наливает себе стакан виски.
Тама? громко зовет он.
Девочка сразу прибегает.
Добрый день, говорит она, застенчиво улыбаясь.
Привет Не дашь льда?
Сейчас.
Тама спешит принести ему полную чашку льда, и он кладет в напиток два кусочка. Пока Изри закуривает, Межда открывает окно, которое выходит на балкон.
Тебе не следовало бы курить, сынок, это вредно для здоровья!
Мам, не начинай, ладно?
Тама ставит на стол корзинку с лепешками и бутылку воды. Потом закуску и раскладывает ее по тарелкам. Она замечает, что Изри поменял прическу и набил на руки татуировки. На левую дракона, на правую череп. Когда Изри смотрит на Таму, она волнуется.
Во время обеда Изри с матерью общаются мало. Тама следит, чтобы у них было все, что требуется. Она ждет комплиментов за свою работу. От Изри, потому что знает, что от Межды можно ждать только упреков.
Но Изри с ней не заговаривает. Лишь несколько раз бросает взгляд, улыбается. Это уже много.
После того как она принесла им кофе, Тама начинает мыть посуду. Она видит, как Изри с матерью выходят на балкон и что-то обсуждают, и Изри закуривает. Межда размахивает руками, как будто рассказывает ему нечто важное.
Десять минут спустя Изри приходит в кухню к Таме и делает себе вторую чашку кофе. Он присаживается к столу, рядом с Тамой, и сердце у нее начинает биться, как сумасшедшее. Она чувствует, что молодой человек смотрит на нее. На Таму это всегда производит удивительное впечатление.
Столько тебе сейчас лет?
Тринадцать с половиной, отвечает она.
Настоящая невеста уже!
Тама поворачивается и улыбается ему.
И очень симпатичная
Спасибо, шепчет Тама.
Это правда, я так думаю.
Таму бросает в жар, несмотря на все усилия сдержаться, она становится пунцовой.
Краснеешь?! веселится Изри.
Тама не отвечает, только ломает пальцы.
И как тебе тут, нравится?
Тама поднимает голову. Сейчас или никогда. Надо ему сказать. Но это не так просто. Он видит, что она мнется, и хмурится.
Ну же, давай, говорит Изри, приближаясь. Она на балконе, цветы свои поливает
Мне Нет, не очень, шепчет она.
Почему?
Я работаю каждый день и три ночи в неделю Это много. Поэтому я устаю. Очень. И еще твоя мать меня избила и заставила спать на балконе.
Изри пристально смотрит на нее, не говоря ни слова. Тама пытается понять, что выражают его серые глаза, но не может.
Раз она тебя ударила, значит ты что-то плохое сделала, нет?
Нет! защищается Тама. Я просто ей сказала, что она заставляет меня слишком много работать.
Изри закуривает.
Ты меня за идиота держишь?
Тама открывает рот, но слов не находит.
Она мне кое-что про тебя рассказала. Кое-что интересное
Тама пытается собраться с мыслями:
Что?
Она мне сказала, что Сефана тебя выгнала, потому что ты плохо вела себя с ее мужем. Будто бы ты с ним заигрывала?
Тама смотрит на него и не понимает. Играют с кошками или собаками. При чем тут мужья?
Что это значит?
Изри встает прямо перед ней, проводит рукой под юбкой. Тама сжимается.
Заигрывать? Вот что значит, выдыхает молодой человек ей на ухо.
Тама опускает глаза.
Ведь ты еще совсем мала
Я ничего плохого не сделала. Это он, не я!
Серьезно?.. А еще она сказала, что ты ее обозвала. Что назвала ее «старой шлюхой».
Сердце у Тамы сжимается.
Неправда! возмущается она.
Что, моя мать лгунья?
Я ее не обзывала! кричит Тама дрожащим от слез голосом.
Изри хватает ее за плечи, ей кажется, что ее взяли в тиски.
Черт, ты меня разочаровала! бросает молодой человек. Очень разочаровала. Мать расстраиваешь, а ведь она могла и не помешать Сефане, и та выбросила бы тебя на улицу Еще раз так сделаешь, будешь иметь дело со мной, это я тебе обещаю. Ясно?
Изри уходит около четырех, не попрощавшись. Я глажу вещи Межды, а она опять валяется на диване перед телевизором.
Мне грустно. И меня трясет от ярости.
Я больше не нравлюсь Изри. Он считает меня грязной, презирает меня. Поэтому мне еще тяжелее, чем обычно. Слезы капают на одежду Межды. Вот бы они были из кислоты и прожгли бы ей дырки.
Все это из-за нее. С самого начала из-за нее. Это она приехала за мной, когда мне было восемь лет. Она забрала меня из семьи и привезла в эту проклятую страну. Далеко, так далеко от кладбища, где покоится моя мама.
Вдруг она меня зовет. Как будто собаку подзывает. Я вздыхаю, отставляю утюг и иду в гостиную.
Да?
Да, мадам! раздраженно поправляет она.
Да, мадам?
Пить хочу.
Я возвращаюсь в кухню, наливаю в стакан питьевой воды и сразу приношу.
Да не воды, дурочка! Кока-колы.
Я сжимаю зубы и ухожу в кухню. Заменяю воду на колу, плюю в стакан и перемешиваю. Потом приношу стакан и ставлю на журнальный столик.
Что-нибудь еще, мадам? спрашиваю я тоном, который мне кажется нейтральным.
Межда смотрит на меня, у нее злобный вид.
Ты как со мной разговариваешь? бросает она.
А вы не рассказывайте Изри обо мне всякие гадости! произношу я с некоторым апломбом. Врать нехорошо. Особенно собственному сыну.
Она ошеломлена моей наглостью, и я ухожу. Мне стало легче, намного легче. Пусть даже я дорого заплачу за свои слова. Она, наверное, скоро придет и хлыст захватит. Но мне уже все равно.
Она является меньше чем через минуту, ее лицо обезображено гневом. Руки пусты, может быть, я избегу хлыста.
Думаешь, что ты имеешь право огрызаться на меня? кричит она.
Я просто говорю правду. Обижаются только на правду.
От ярости она багровеет, хватает меня за волосы и кидает об стену. Я сильно ударяюсь лицом, мне кажется, что у меня сломан нос. В любом случае из него идет кровь. Потом она срывает с меня блузку и футболку. Я отбиваюсь, кричу. Но она намного сильнее меня, мне не хватает сил.
Я научу тебя слушаться, отребье!
Она пригибает меня к столу, держит, давя всем телом мне на затылок. Берет утюг и прикладывает между лопаток. Меня пронзает боль и распространяется по всему телу.
Ад.
Я горю в аду.
Я кричу так сильно, что срываю голос. И замолкаю.
* * *Я стараюсь выкрутиться, вырваться. Но я так слаба Я всегда была так слаба.
Кто-то хватает меня, ужасно рычит и запускает мне острые когти глубоко в спину. Клыками рвет мои легкие, разрывает внутренности. Я открываю рот, но мои крики беззвучны.
Чтобы позвать на помощь, надо существовать. Существовать хотя бы для кого-нибудь.
Я резко просыпаюсь, вызванный лихорадкой кошмар отступает.
Межда забрала у меня оба одеяла. Я лежу прямо на плитках пола, лежу на боку, меня трясет и тяжело дышать. Пальцы от невыразимой боли свело судорогой.
Я думаю только о боли. И ни о чем ином. Я вижу Батуль, она сидит неподалеку и, кажется, очень строго на меня смотрит. Как будто судит. Указывает на меня единственной рукой и выносит приговор.
Бороться бессмысленно, дурочка, как ты не можешь этого понять?
Да, ты права, подружка. Я давно должна была понять, что сражаться бессмысленно.
Бунтовать значит жить. Но это значит и страдать.
Особенно страдать.
Этой ночью, когда я переставала стучать зубами, когда переставала стонать и плакать, я клялась.
Клялась, что больше никогда не буду бунтовать.
В этом горячечном бреду я клялась, что всегда буду со всем соглашаться.
41
Габриэля разбудил холод. Когда он открыл глаза, то стал вспоминать, где он, пока не понял, что уснул в конюшне. Гайя стояла с одной стороны, Майя с другой. Он посмотрел на лежащую на соломе кувалду, потом на свои окровавленные ладони. Поднялся на ноги, погладил Гайю, тихо поговорил с ней, чтобы успокоить. Она была нервной лошадью, а Майя, наоборот, более спокойной.
Он поднялся по лестнице и как только открыл дверь, Софокл выбежал наружу, чтобы совершить свой утренний моцион. Морщась от боли, Габриэль вымыл руки, потом сделал кофе и пошел в свою комнату. Ставшую комнатой незнакомки.