Вон тот берег, Андрей указал рукой, это Сорренто. А вон видишь, правее остров туманится это остров Нуриева, который лет пять назад выкупил Стинг. Ниже, там за серпантином, заброшенная вилла Крупа. На ней висит маленькая табличка: «Я построил эту виллу, чтобы созерцать восходы и закаты».
Красиво сказано!
Я там жил целый месяц. Мебели там, конечно, никакой, устроил себе логово из подручных материалов.
И что так запросто можно там жить?
Ну как сказать, вилла огорожена, приходилось перелезать через забор ночью. На воротах написано, что вилла охраняется государством как памятник. Но я жил. Правда, потом по соседству поселилась команда наркоманов. Пришлось съехать. Стремно стало. Шприцы кругом, да и неприятно созерцать восходы и закаты в такой компании. Тогда я наткнулся на грот возле яхт-клуба, ну да я тебе про эту тему рассказывал.
Покажешь как-нибудь этот грот?
Покажу.
Пока мы любовались окружающими красотами, пришел хозяин, дававший ранее разнарядку. Он долго беседовал со стариками-строителями, водя пальцем по чертежам. К этому времени на погрузчике подвезли мешки с цементом, песком и известью. Старики дали знать мне и Прапорщику, что мы будем работать с ними, на пальцах показали, сколько и каких мешков нужно спустить вниз, сами же налегке очень уверенно отправились по вырубленным в скале ступенькам к нижней терраске, из которой планировалось сделать смотровую площадку. Андрей с поляком остались возле виллы дожидаться архитектора как позже оказалось, они начали рыть котлован под запланированный бассейн.
Наш с Прапорщиком рабочий день проходил так. Один стоял возле бетономешалки, забрасывая в нее составляющие для раствора, а потом этот раствор в ведрах подавал старичкам, делающим по периметру площадки каменное ограждение. Другой носил сверху от виллы глыбы сланца для кладки и двадцатипятикилограммовые мешки. На некоторых ступеньках приходилось балансировать над пропастью. Работали с Александром попеременно, но не покладая рук. Время работы с девяти до четырнадцати часов, и всего один пятнадцатиминутный перерыв, во время которого старички вытаскивали свои туески с бутербродами и обедали.
Старшего из наших стариков я даже прозвал Папа Карло за его трудолюбие. Если я задерживался, присев с мешком цемента на ступеньки скалы, то сразу слышал строгий окрик: «Алекс, ты где?», «Виникуа!» («Ко мне!») Потом вообще поставили над нами надсмотрщика. Племянник хозяина фирмы приехал к дяде на каникулы подзаработать денег и целыми днями стоял над душой, грозя увольнением с работы. Я возненавидел этого мальчиша-плохиша, да и было отчего от такой работы вены на ногах уже на второй день раздулись до невероятных размеров.
Потом с разрешения хозяина мы стали периодически меняться работой с ребятами, работающими на котловане. Но и там было не легче не переставая, киркой долбили каменную землю и вывозили ее на мусорную площадку.
Как-то в середине дня, глядя на меня изможденного, обливающегося потом, старший мастер-старик сказал Андрею:
А Алекс не привык к тяжелой работе. И печально покачал головой.
Андрей передал мне его слова. В это время как раз подошел архитектор и попросил расчистить площадку для выборки глыб среди кустарника и деревьев. Мы с Андреем вызвались помахать мачете. Я хотел себя реабилитировать в новых условиях труда. Но работа оказалась совсем не из легких пыль, грязь, сучья и острые колючки рвут одежду, кора с мелкой трухой осыпается с ветвей и лезет за воротник.
Вдруг Андрей заорал, смахивая что-то с головы, закрутился на месте. Оказалось, на него с дерева свалилась черная почти метровая змея. При этом и сама змея, видимо, так испугалась, что не успела укусить художника, а поспешно уползла в кусты. Я стал работать осторожнее, присматривался к ветвям, боясь увидеть змею или скорпиона, которые здесь также водились, так что получил замечание за медлительность и от архитектора.
Впрочем, я был уж не совсем плохим работником, раз хозяин однажды предложил нам оставаться на подработку, обещая доплачивать пятнадцать евро. Мы согласились. После часового перерыва нужно было делать ту же тяжелую работу еще два часа. Выгодно было то, что во второй половине дня не было надсмотрщика, работа оплачивалась сдельно и мы были предоставлены сами себе. После обеда с молоком и круассанами, которые мы покупали по дороге на работу, и часового сна в тени векового леса силы восстанавливались быстро. Не было не то чтобы никаких окриков надсмотрщика или властных приказов итальянских строителей, но и других звуков, кроме музыки цикад и легкого трепета листвы над головой. Тело отдавалось неге. Хотелось так лежать и лежать, и слушать природу.
Я подсчитал, что за месяц работы с одним выходным в неделю смогу заработать около двух тысяч евро. Эти деньги я собирался привезти в Москву, а самое главное хотел купить подарок для любимой Марианночки, ведь мои писательские гонорары в ту пору были совсем маленькие.
Ключ к сокровищамПервые деньги обещали дать в конце августа, а мы с Андреем уже давно едва сводили концы с концами и почти забыли, что такое выпивка. Да я и не представлял себе, как можно совмещать алкоголь с такой тяжелой работой. Заказов у Андрея не было, рисовать портреты на улице он не мог на Капри уличному художнику не так просто получить разрешение. Перспектива виделась не очень радостная, ведь Андрей мечтал заработать деньги, чтобы обосноваться на острове как-то понадежнее.
Когда долбили киркой грунт под бассейн, мой друг иногда подшучивал, что он решит все свои финансовые проблемы одним махом, найдя под виллой клад.
Клад здесь обязательно должен быть, говорил он, пыхтя от натуги и играя мускулами обнаженного могучего торса. Ведь этот полкан, который построил виллу, воевал в Африке, он уничтожал и грабил племена.
Да, вступил в разговор Прапорщик, подкативший тележку, племянник хозяина даже сказал, что его род и дом, похоже, прокляты африканскими магами, недаром вилла стольких хозяев поменяла.
Я здесь однажды ночевал и видел привидение, сказал Янош, подрулив со второй тележкой. А это значит, что кто-то здесь умер насильственной смертью.
Ну-ну, что за привидение? Говори! Андрей прекратил долбить грунт и, опершись на длинную ручку кирки, внимательно посмотрел на Яноша.
Сплю я, значит, начал поляк, на мешках с цементом в большой зале и вдруг открываю глаза и вижу в проеме сводчатой двери там, где коридор, свечение. Замечаю, фигура человека движется, а сделана она как бы из воска и светится Вначале подумал сон. Протер глаза, помотал головой. Нет, понимаю, что не сплю. Пригляделся правда, человек в военный в форме со знаками различия старой итальянской армии. Лицо бледно-синее
А ты что спец по знакам различия? ухмыльнулся Арек.
Знаю кое-что. Слушайте дальше.
Офицер, значит, шапка высокая с пером на голове, мундир с золотыми позументами и огромными золотыми погонами. Хотел спросить: кто ты? но голос сел, не могу выдавить ни слова, только сип идет из горла. Здорово я тогда трухнул, а полковник я теперь понимаю, что это был он, вышел на середину зала, поколыхался, как желе, усмехнулся и удалился в другую дверь.
Вот врет! усмехнулся прапорщик.
Кто я? запетушился Янош. Я никогда не вру!
Янош честный парень, он врать не будет, подтвердил Андрей, снимая перчатку и стирая пот со лба. А привидения бывают, мне Мария, служанка Патриции Деферрари, рассказывала. Когда она в ее замке одна ночевала, привидение тоже видела.
Если ты такой умный, Прапорщик, сказал обиженно Янош, давай поспорим, что на вилле ты один не переночуешь.
Кто я?
Ты!
Мажем, что переночую!
На сто евро!
На бабки мазать пока не буду, мне надо подготовиться.
Что, пистолет пойдешь покупать, чтобы от полковника отстреливаться?
Я ему с пистолетами могу помочь, оскалился Андрей. У Папы в рабочем столе вот таких два здоровенных ствола лежат. Можно их потихонечку того стырить
А чегой-то Папа пистолеты в столе держит? удивился Прапорщик.
Мафии, говорит, боится.
От мафии да, но пистолеты против привидения смешно, ухмыльнулся Прапорщик. Я и так переночую. Не таких голыми руками брали
Э-э, ты особо не храбрись, сказал Андрей, я слышал, что полковник здесь у себя на вилле повесился, а значит, привидение настоящее и, судя по всему, обладает силой, там ведь в африканских племенах знают, как вдохнуть силу и как ее отобрать. Это может и привидений касаться.
Хорошо, а мы тебя, Прапорщик, закроем и на дверях повесим вот такой амбарный замок, нагнетал страстей Янош.
Здесь необходимо забежать вперед и сообщить читателю, что Прапорщик так и не собрался заночевать на вилле. Он все откладывал со дня на день, ссылался, что у него вечером дела. А ночью так высоко подниматься нам было лень.
Ежедневно подтрунивая над Прапорщиком, что он боится привидений, а я змей, наша бригада работала на вилле день за днем. Клад все не обнаруживался. Иногда под ударами кирки звенел металл, но это оказывался кусок ржавой трубы или часть какого-то инструмента. Но вдруг однажды, когда Арека с нами не было (он в этот день, как легал, взял отгул), под ногами Андрея провалилась земля, и он раскопал какое-то квадратное углубление. В нем мы нашли неплохо сохранившийся ларец из красного дерева. Заржавевший замок на ларце открыть не представлялось возможности. Прапорщик поддел петлю замка монтировкой, и она, звякнув, отлетела. В ларце мы обнаружили пожелтевшее письмо с сургучной печатью, верхний край конверта истлел. Посмотрев, как лежало письмо, мы заметили, что угол днища сырой и прогнивший видимо, по шву ларца просочилась влага.