Братья молча переминались с ноги на ногу. Заика Сакари стесняясь своего недостатка, в разговорах принимал участие редко. Двое других братьев и вовсе всегда держали язык за зубами, так что их на семейных советах в расчёт никогда не брали.
С этого дня, продолжала вдохновенно вещать женщина, мы все станем слушать Саварру, как главу семьи. Ибо его устами вещает нам сам Король! И помните, я не потерплю ослушания. Сейчас мы должны сплотиться как никогда и стать единым организмом.
Забавно, отметил про себя Саварру, глава семьи я, а ослушанья не потерпит она. И откуда такой стиль? Мама никогда особо не отличалась красноречием, да ещё столь вычурным. Или это одно из проявлений её болезни и пройдет, как только мы победим?
Давайте думать, как вернуть Олли и Вилхо, произнёс он вслух. Что думаешь на этот счёт ты, Сакари?
Старший из оставшихся братьев лишь смущённо пожал плечами. Своего заикания он стеснялся даже в кругу семьи. Тем более что при малейшем волнении оно усиливалось многократно, и его слов было почти не разобрать.
Вздохнув, Саварру перевёл взгляд на двух погодков, стоявших плотно прижимаясь друг к другу плечами и опустив головы. От этих двоих проку было ещё меньше. Но дабы сохранить видимость демократии в семье он всё же спросил одного из них:
Аатос, помнится, ты довольно решительно высказался после стычки с Леоном и его Командой. Ты первым тогда предложил убить его подружку.
Парень дернулся, словно от удара.
Я тогда ну не в себе был, промямлил он.
Но сейчас-то ты в себе? Предложи что-нибудь. Или мне самому всё решать?
Да, очень не хватало здесь решительного Вилхо и изобретательного Олли, подумал Саварру. Они бы быстро составили план, а то и несколько по спасению. Вот только (какая ирония) спасать как раз предстояло их.
Т-ты з-за с-с-старшего. Т-ты и ре-ре-шай, выдавил из себя Сакари.
Вилхо же не арестован, нерешительно произнёс Аатос. От чего бы его просто не забрать из больницы?
Что взять с недалёкого брата, для которого игра в шахматы сродни магическому действу? Думать хотя бы на один ход вперёд он никогда не мог.
Его отдадут только ближайшим родственникам, в том и проблема, тем не менее, терпеливо разъяснил новоиспечённый глава семьи. И кто за ним поедет? Любого из нас полиция Охотничьих Холмов тут же арестует за нападение на Алису. А сам Вилхо, насколько я знаю, без посторонней помощи передвигаться пока не может.
А зачем нам вообще нужен этот предатель? Спросила мама Мяоконнин. Ведь это он помешал мне убить девчонку. Вот пускай и пожинает плоды своего предательства. Тем более он теперь калека, а мы не так богаты, чтобы кормить бесполезного нахлебника.
Перестань, мама, потребовал Саварру. Вилхо твой сын и такой же член семьи, как и все мы. И потом ты прекрасно знаешь, почему он за неё тогда вступился на школьном дворе. Вилхо по уши влюблён в эту Алису.
Женщина презрительно фыркнула:
По-настоящему любить нужно только свою семью!
И всё же мы должны придумать, как его забрать. Иначе охотники непременно используют его против нас.
А О-олли? Напомнил Сакари.
Разумеется, и его тоже.
Окинув взглядом задумавшихся сыновей, из которых по-настоящему размышлял над решением проблемы только Саварру, слово снова взяла мать семейства.
По-моему всё очень просто, заявила она.
Все братья подняли головы и уставились на неё. Трое с надеждой, что за них как всегда всё решили и только один с подозрением.
За Олли (она намеренно не упомянула среднего сына) поедет Саварру.
Недаром парень напрягся, лишь только женщина заговорила.
Мы это только что об этом говорили, мама, напомнил он. Любого из нас в городе тут же арестуют.
Но она продолжала, пропустив его слова мимо ушей.
Саварру находится под защитой нашего могущественного покровителя. При любой опасности тот проявит себя и обратит врагов в бегство! Никакая полиция не сможет противостоять силе Короля Медведей!
А я только понадеялся, что её безумие начало отступать, с горечью подумал Саварру. Но какое там. Оно, похоже, только усиливается.
Во-первых, сказал он, полиция не верит в духов и церемониться не станет. Если я начну сопротивляться или не дай бог нападу на них, меня просто пристрелят. А пули, как и моё тело, принадлежат материальному миру и никакие потусторонние силы от них не спасут.
Он подождал реакции родни на его слова. Братья дружно кивали, что и понятно. Ведь им приказали во всём отныне слушаться его, как главу семьи. Мать же даже не шевельнулась. А взгляд её был устремлён куда-то вдаль или вглубь, где бурлили силы, прочно завладевшие её разумом.
Во-вторых, даже если мне удастся совершить это и остаться живым и на свободе, судьи не допустят меня до Игр. На моё участие в нападении на девчонку, при котором я являлся скорее свидетелем, они ещё посмотрят сквозь пальцы. А вот сопротивление властям и драку с полицией мне уже не простят.
Но местные же нас не выдали в Охотничьи Холмы, удивляясь собственной смелости возражать брату, промямлил Аатос.
Пока не выдали, поправил его Саварру. Может даже и в этом случае не выдадут. Вот только судьи на Играх не подчиняются местным властям. Их присылают из столицы, и кандидатуры утверждает правительство.
Заметив, что мать, наконец, обратила на него внимание, он продолжил, обращаясь непосредственно к ней:
А если меня исключат из Команды по их решению, то никакой схватки с Леоном и его покровителем не будет. Тебя это устроит?
Ты должен с ним биться, только и произнесла она.
Никто из присутствующих так и не понял, означает ли это отказ от плана отправить Саварру на выручку старшего брата. Или их мать просто раз за разом повторяет некую мантру, не вникая в смысл ранее сказанного.
Добиться чего-то большего от больной женщины и братьев не представлялось возможным. Решать всё предстояло ему самому. При этом в прошлом Саварру никогда не отличался стратегическим образом мышления. Да и вообще, равно как и остальные члены семьи по всеобщему признанию семи пядей во лбу не имел. Но в последнее время он изменился, будто его мозг подобно компьютеру подключился к дополнительной базе данных. Он стал сообразительнее, увереннее в себе, в нём неожиданно проснулся невесть откуда взявшийся талант организатора. Саварру чувствовал, с ним что-то происходит. Однако никак не связывал этого с проявлением влияния потусторонних сил, добравшихся до него через освящённый кровью Алисы нож.
Все свободны, сообщил он семье. Но оставайтесь у меня на виду. Позже я сообщу вам своё решение.
Глава пятая
В потаённом погребе своей древней избушки Шаман потерял счёт времени. Он уже далеко не молод, и таскать вверх-вниз порой весьма объёмные и тяжёлые фолианты ему было не по силам. Вот он и устроился непосредственно в своей сокрытой от посторонних глаз сокровищнице. В ней хранились в вековой пыли и паутине сотни рукописных книг, отдельных пергаментов и свитков, содержащих тысячелетнюю мудрость его предшественников. И не только его. Имелись здесь и труды шаманов иных племен, некогда захваченные во время грабительских набегов клана охотников на своих соседей ближних и дальних. В них служитель культа и погрузился, выискивая и по крохам собирая сведения о путешествиях в мир духов предков. Он внимательно изучал рекомендации и предостережения, сравнивал рецепты снадобий, открывавших туда проход.