После возвращения в Москву переживания из-за недостатка контактов возобновились.
31 августа 1979 года
Посетил друзей в МГИМО, Тихвинского С.Л. и Мансурова Л.М. в МИДе, еще кое-кого. Везде бутылка или другой подарок. Как говорит Натали, у нас не так много людей, которым вообще можно что-то подарить, т. е. к кому можно пойти.
9 сентября 1979 года
Вчера были у Горкуновых. Компания их весьма разноплановая (хотя сами они очень хорошие ребята).
20 сентября 1979 года
Почти каждая встреча с бывшими друзьями и знакомыми вызывает разочарование, а то и наносит удар по самолюбию. Одни все время что-то вымогают, словно мы миллионеры. Другие упиваются самовосхвалением. Третьи беззастенчиво рассказывают, как устраивают себе карьеру по блату.
12 декабря 1979 года
Переживаю из-за того, что большинство моих знакомых весьма непочтительно с нами обошлись. Бесконечно делали людям услуги, подарки итог плачевный. Отсюда появились беспокойство, тревога, тоска.
17 февраля 1980 года
Друзей абсолютно нет никто мне не звонит, я никому не звоню. И маршрут один: Академия дом, дом Академия.
19 февраля 1980 года
Нет ни «руки», ни более-менее надежных высокопоставленных друзей. Есть знакомые Капица, Тихвинский и другие, но, опять же, я не умею что-то просить, даже избегаю их. Характер.
13 августа 1980 года
С обменом квартиры кое-что проглянуло, но довольно хороший вариант, казавшийся «в кармане», стал ускользать.
В «Правде» сообщение: Воронков, этот мерзавец из Сочи, приговорен к 13 годам лишения свободы. Мало, явно мало для этого матерого бандита.
19 ноября 1980 года
Прочел статью о подонке Воронкове. Написана красиво, талантливо. Однако, как всегда, у нас больше скрыто, чем раскрыто. Ни слова о тех, кто назначал Воронкова мэром Сочи и покровительствовал ему, о махинациях вокруг «Океана», с которыми он несомненно связан. Ни слова наконец о том, что Воронков далеко не единичное явление, что взяточничество, разврат, разложение пронизывают наше общество сверху донизу. Начинать надо с руководства[1].
И даже не с него, а с условий, которые все эти явления порождают, строй, при котором преступник может открыто куражиться всю жизнь, и никакие милиция и общественность ему нипочем. Беда наступает для него лишь в том случае, если к нему по какой-то причине (перестал давать взятки и т. д.) охладели его покровители те, кто облекают властью, назначают на посты и снимают с них, даже когда речь идет о выборных постах.
4 декабря 1980 года
Последние пару недель полоса вечеринок в различных домах. Выясняется, что мы далеко не самые «богатые» в Москве. Кое-кто, не занимая высоких постов и не пожив в Америках, имеет шикарнейшие квартиры, набитые несметными, по сравнению с нашими, богатствами. Так что все в мире относительно.
Каждый день узнаю о фантастических успехах в карьерах своих сверстников: например, Воронцова, родственника Пономарева, назначили проректором нашей Академии. Вот люди творят дела! Сами окончательно разложились и теперь разлагают общество. Этот ловкий молодой человек, войдя в правящие круги Страны Советов с заднего ходя (женившись на дочке кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС Пономарева), в 30 лет стал доктором наук и проректором. На работу он ездит в «мерседесе», конечно. А если с этой дорогой машиной что-то случится, то не беда: заботливый тесть во время своего пребывания в США в 1978 году приобрел для зятька полный комплект мерседесовских запчастей за государственный счет. Приобрел он, кстати, и многое другое за тот же счет. Вот так и живет наше социалистическое общество равных и преданных революции людей. А безбрежное море подданных всему верит, готово грудью Но одновременно тоже потихоньку подворовывают друг у друга, у государства. И по-мелкому, и по-крупному, кому как удастся.