Некоторые граждане решали вопрос с прессой менее легитимным способом выкрадывали ее из чужих почтовых ящиков. Никакие замки не могли уберечь подписчиков дефицитных изданий от хищений.
Но спросом пользовалась не вся литература. Мои родители всю жизнь собирали книги художественную литературу, мемуары, работы по истории, географии, искусству. В конце 1970-х годов понадобились деньги, и мама предложила сдать часть коллекции в букинистический магазин. Приемщица с удовольствием принесенное принимала, но, увидев собрание сочинений В.И. Ленина, нахмурилась и решительно сказала: «Нет, это не берем!» Я удивился и пытался возражать:
Как так?! Труды вождя революции вам не нужны?!
У нас уже горы этого добра, не знаем куда девать.
Но это же Ленин!
Вот именно что не Агата Кристи!
Еще немного повозмущавшись, я отнес ленинские труды домой. А недавно в подъезде нашего дома в Москве кто-то выложил собрания сочинений Ленина и Сталина. В нашем доме принято подобным образом расставаться с ненужными изделиями. Так вот, Сталина разобрали за пару дней, Ленин сиротливо лежал нетронутым чуть ли не полгода. То есть Сталин оказался если не ближе душам соседей, то по крайней мере интереснее.
Будучи в Сочи, припоминали истории, связанные с родителями из прошлой жизни, детства и юности.
В дискуссиях о недостатках советского общепита я вспомнил о таком рассказе папы. Приехав в командировку из Сочи в столицу, он остановился в гостинице «Москва» и пошел пообедать в гостиничный ресторан. Оказался за столиком с каким-то солидным мужчиной. Папа попросил официанта подать поджарку. Стал заказывать сосед:
Мне тоже поджарку. Но у меня особая просьба. Прошу вас добавить к блюду мелко нарезанный лук, пару маслин. И заменить основной гарнир вместо жареной картошки положите гречневую кашу с оливковым маслом.
Официант выслушал мужчину, а спустя какое-то время принес обоим, отцу и его соседу, абсолютно одинаковые блюда, без мелко нарезанного лука, маслин и гречневой каши с оливковым маслом. Мужчина только печально вздохнул и съел то, что ему дали.
В те времена ходил анекдот, хорошо отражавший общепитовскую ситуацию. Директор столовой интересуется у коллеги:
Слушай, у тебя люди в охотку едят котлеты. Из чего ты их делаешь?
Берем хлеб, добавляем немного мяса.
Ах, ты и мясо добавляешь, тогда все понятно.
Вспоминали мы и о том, как наша семья любила выезжать в выходные дни в более отдаленные районы, Кудепсту и Адлер. Мы оставляли машину на шоссе и по широкому кукурузному полю пробирались к берегу. Море здесь отличалось голубизной и чистотой. Мы купались, а затем устраивали на берегу пикник. Ну а на пляже Красного Штурма, о чем говорилось в первой части этой книги, завязалась наша дружба с Наташенькой, переросшая в любовь.
Вспоминал я о том, как в детстве ездил с папой в Абхазию. Как-то прибыли мы на пирушку местных начальников. Тамада поинтересовался моим именем и последующие минут десять, не имея ни малейшего представления о моих способностях и наклонностях, расписывал «великыя достижения Жэны» во всех областях, от математики до футбола. Народ слушал, одобрительно цокал языками и гудел.
За детские годы я к таким тостам привык, сам научился награждать присутствующих дифирамбами. А вот мой тесть Евгений Павлович, хотя его молодость тоже прошла на Кавказе, за время проживания в Москве отвык от южного стиля. Вернувшись из командировки на юг, признался, что был шокирован тем, как его расхваливали в тостах местные коллеги.
У кавказцев, впрочем, есть весьма логичное объяснение подобному елею: в тостах говорится, мол, ни о том, каков человек на самом деле, а о том, каким оратор его хочет видеть, об идеале, к которому стоит стремиться.
В моем детстве заезжали мы с папой еще в один абхазский город Очамчиру, центр крупного сельскохозяйственного района, расположенный к югу от Сухуми. Прибыв туда в первый раз, решили прежде всего нанести визит знаменитому горожанину Мелитону Кантария, Герою Советского Союза, водрузившему Знамя Победы над фашистским рейхстагом. Остановили свою машину на центральной площади города, заполненного, несмотря на разгар буднего дня, расслабленно выглядевшими мужчинами. Они лениво перебрасывались репликами, лузгали семечки, пили из миниатюрных чашечек турецкий кофе. Отец обратился к стайке таких мужчин с вопросом: как найти местный магазин, где, по имевшимся у нас сведениям, трудился Кантария. Мужчины в ответ встрепенулись и расхохотались. Один из них, верзила с огромным животом и фуражкой «аэродромчиком для мух» на голове, просветил папу: «Слушай, дорогой, у нас в городе вообще никто не работает! А ты хочешь, чтобы сам Кантария работал?!».
Мужчины затем разъяснили нам, как проехать домой к герою.
Там мы его и нашли, с компанией друзей. Среди гостей Кантария, кстати, был мужчина явно африканского происхождения с темным цветом кожи, курчавой шевелюрой, широким носом. Разговорились. Оказалось, что в Очамчирском районе проживало несколько семей такой внешности. А в сельсовете Адзюбжа, что неподалеку от Очамчиры, был целый поселок людей с негритянскими корнями. Имелись негроиды и в селе Ачандара Гудаутского района. Все они носили абхазские фамилии и считали себя коренными абхазами. А что, собственно, удивляться? У Абхазии такая богатая история, кто только не прибивался к этим благодатным берегам!
Натуля, в свою очередь, рассказывала мне, как отдыхала в 1966 году в Абхазии в доме отдыха «Гумиста». Она только что окончила второй курс института, была еще юным, совсем неопытным, но при этом очаровательным созданием. В доме отдыха Наташа сразу стала объектом ухаживания, особенно со стороны сына местного начальника. В ее номере каждое утро появлялась огромная корзина, до краев наполненная отборными фруктами. Наташа думала, что так полагалось каждому отдыхающему. Нет, это старался воздыхатель. Осмелев, он стал повсюду сопровождать Наташу, а незадолго до окончания Наташиного отдыха предложил ей руку и сердце. Получив отказ, с помощью родителей похитил паспорт моей будущей супруги. С трудом удалось документ вернуть.
Из «Гумисты» Наташа перебралась в Гагру, на «дикий отдых» с московскими друзьями. Оттуда позвонила мне в Сочи, где я проводил каникулы в родительском доме. Попросила достать билеты на поезд в Москву. Мой папа исполнил просьбу.
Наш отдых в Сочи в августе 1979 года закончился, и мы с Натулей вернулись в Москву. С мамой, оставшейся в Сочи, регулярно перезванивались. У нее побаливала нога. Пытались помочь. Теща, Нина Антоновна, давала врачебные рекомендации по телефону. А я подкидывал маме забот то кого-то в гостиницу устроить, то кому-то достать путевку в санаторий. До сих пор испытываю угрызения совести.
Посылали мы друг другу и письма. Привожу тексты тех, которые имеются в личном архиве.
10 сентября 1979 года
«Здравствуй, дорогая мамуля!
Пишу тебе, находясь на лекции в Академии. Несколько дней пытался дозвониться тебе, но всякий раз Сочи не давали в дневное и вечернее время. В воскресенье наконец дозвонился. Очень рад, что поговорил с тобой, хотя бы в общих чертах узнал о твоем житье-бытье.
Что же у тебя с ножкой? Это мы тебя замучили тебе ведь приходилось по несколько раз в день ходить по магазинам, часами стоять у плиты на кухне. Ты, пожалуйста, береги себя, следи за своим здоровьем.
Рады, конечно, что хотя бы жара немного отступила. Было же невыносимо. В Москве совсем другая ситуация. Весьма холодно, очень сыро. Идут дожди, слякоть. К нашей Академии очень непросто подойти она оказалась в центре огромной лужи. Но в самой Академии сухо и тепло. Дома еще лучше. Квартира нам все больше нравится просторная, удобная, район отличный. Кстати, у нас теперь будет сигнализация в доме в него не попадешь, не набрав определенный код. Интересно, почему это наш дом такой удостоился чести?
Как я уже сказал по телефону, дела по устроительству квартиры понемногу продвигаются. Старую мебель вывезли на дачу (кроме двух столов), в столовую выставили новую мебель. Развесили картины, сувениры разместили, получилось весьма неплохо.
Сегодня вечером будем собирать одежный шкаф, что позволит улучшить положение в спальне, где сейчас полный раскардаш. Через несколько дней придут устанавливать книжные полки, купленные с помощью Нины Антоновны.
Продолжаю письмо 12 сентября. Сижу на лекции. Решили передать тебе посылочку с Викулей (так же как и это письмо).
Включаемся в научную работу, но пока не пришел контейнер с материалами, это непросто. Натали продолжает приводить в порядок квартиру. Собрали с помощью одного парня шкаф. В субботу придет мастер развешивать книжные полки. Сегодня думаем собрать кровать. К твоему приезду надеемся привести квартиру в состояние, удобное для «логарифмирования».
Мамуля, продолжаю письмо в пятницу, 14 сентября. Через полчаса едем получать контейнер. Опять квартира превратится в склад. Расчистили под коробки место в спальне.
Вечером поедем к Викуле, Толе, Анютке, поможем им собраться и проводим на вокзал. У меня сегодня в Академии выходной, так что я могу ехать за контейнером и по другим делам.