Все семейные застолья заканчивались нашими шумными ссорами: две сестры никак не могли поделить право быть первой. Единственное, что нас объединяло это обоюдная ненависть к отчиму, властному любимчику женщин. Вот и моя тайная связь с Бисаровым стала причиной очередной ссоры с Сонькой.
В «Эксперте» напряжение в отношениях между Бисаровыми и отчимом только росло. Оно достигло своего пика под Новый год. В командировку Сергей Бисаров отправился вместе с нашей мамой, на тот момент занимавшей в «Эксперте» должность заведующей отделением кардиологии.
«Эксперт» заключил какой-то выгодный контракт на поставку медицинского оборудования из Германии и теперь открывал филиал в области. Новые «Эксперты» росли по городу и близлежащим окрестностям, как грибы после дождя, и все благодаря связям Германа Карпова. Накануне отъезда мама разругалась с отчимом в пух и прах, а я сидела у красивой ели в просторной гостиной и ошеломленно посматривала на положительный тест две полоски нависли надо мной, как страшный приговор. Я чувствовала себя так, будто совершила что-то очень нехорошее. Отчаявшись, отправила эсэмэску виновнику моего состояния:
«Сереж, я ребенка жду»
Через пять минут раздался тревожный звонок телефона.
Ребенка?.. Нина, ты что?! Как мы умудрились? Предохранялись же! кричал в трубку Сергей.
Помню, как меня бросило в жар.
Ты не рад, да? спросила едва слышно.
Еще бы! Под Новый год, и такой неприятный сюрприз!
Помню его нервный смешок в трубку. Помню досаду в голосе. И мое молчание.
Нин, ты же не думаешь его оставлять?»
Ты разве его не хочешь?
Не дури, Нина! Сама знаешь, какие напряженные отношения в центре!
Я знала. Кучка напыщенных врачей высшей категории во главе с Сергеем строила из себя аристократов и постоянно конфликтовала с моим отчимом ушлым, скользким дельцом с огромными связями.
У нас в клинике работают первоклассные специалисты! На раннем сроке даже ничего не почувствуешь! Я приеду и обо всем договорюсь! Никто ничего не узнает! продолжал агитировать меня любимый Сережа. А потом вдруг добавил Нина, ты должна понимать: если ты решишь оставить ребенка, я его не признаю. Не тешь себя надеждой, что я изменю свое решение.
В планы всеми любимого главврача Сергея Бисарова не входили серьезные отношения с кем бы то ни было, и я не стала исключением.
Я сидела под сверкающей огнями елкой в огромном доме Германа Карпова и давилась рыданиями. Мысль о том, что мне придется убить ребенка от мужчины, которого я полюбила больше жизни, уничтожала морально. Как решиться на убийство беззащитного существа, с некоторых пор поселившегося у меня внутри?! Как не рыдать, если моя сестра оказалась права?! Я неудачница, очередная подружка главврача, которая по неосторожности залетела под Новый год!
В тот Новый год мама и Сережа не вернулись домой. Набирая высоту, небольшой самолет частной авиакомпании, на котором они везли очень большую сумму денег и документы, потерял управление и рухнул на лесополосу недалеко от жилых микрорайонов.
Самолет выгорел дотла. Никто не выжил. В один день я осталась без отца своего будущего ребенка и без мамы.
Та зима прошла, как в тумане. В одно мгновение моя жизнь превратилась в пепел, и мне казалось, что от горя я потеряла разум. Я искала Сергея глазами в толпе среди прохожих, в шумных коридорах медцентра. Вздрагивала, когда открывалась дверь его кабинета. Но вместо статного Бисарова из кабинета генерального директора чинно выплывал мой отчим. Золотая табличка сменилась. Теперь на ней сияли регалии Карпова, а он сам светился от важности: несмотря на потерю огромных средств, ему наконец удалось сломить сопротивление аристократической элиты медцентра и подмять ее под себя.
После трагедии Бисаровы уехали в Москву, к старшему сыну, и Карпов окончательно расслабился. Он взял управление компанией на себя. Смерть моей мамы никак на нем не отразилась. Единственным человеком, которого он начал опекать с двойным энтузиазмом, была я. После смерти мамы отчим коршуном кружил надо мной, и это пугало еще сильней, чем растущий внутри ребенок.
Шли дни, срок беременности становился все больше, а я никак не решалась выполнить последнюю волю Сережи.
Не желая назойливой опеки отчима, в конце той зимы я переехала к сестре. Скрыть от нее мое состояние не удалось.
Какой у тебя срок? нависая надо мной в ванной комнате в первый же вечер после переезда, хмуро поинтересовалась она.
Какой у тебя срок? нависая надо мной в ванной комнате в первый же вечер после переезда, хмуро поинтересовалась она.
Тщательно прополоскав рот, я подняла на нее измученные глаза.
Не знаю Примерно три месяца. Я к гинекологу не ходила.
Соня едко хмыкнула.
И что ты планируешь делать?
Сережа его не хотел ответила я и вздрогнула.
Конечно, он не хотел! Ни один нормальный мужик не хочет вешать колодку на глотку! Особенно от тех, кто в одной лодке с Карповым!
Я опустила глаза, не в силах выдержать взгляд сестры. Правда больно уколола в самое сердце: не было бы у нашей с Сергеем истории никакого будущего. Такие, как он, никогда не женятся на таких, как я.
Сонька вдруг вздохнула и устало махнула рукой.
Оставь, буркнула едва слышно.
Что?
Оставь ребенка!
А Сережины родственники?! Если они узнают, что я ребенка оставила?!
Мы им не скажем.
А если они догадаются?
Кто знал, что у вас с Сережей роман?
Никто. Только его старший брат. Он однажды нас видел, но, кажется, принял меня за девушку легкого поведения.
И почему меня это не удивляет?
Не говори так! У нас все было серьезно!
Так серьезно, что его старший брат принял тебя за гулящую девку?! Ты слишком расслабилась, сестренка! Мало, что ли, у привлекательного главврача было подружек? Поверь, никому не интересно, от кого ты нагуляла ребенка! Тебя в «Эксперте» никто не замечает, Нина! Тебя и на рабочем месте держат из страха перед Карповым! Успешной бизнес-леди из тебя все равно не выйдет, а сделаешь в первый раз аборт, и больше не сможешь забеременеть. Может, хоть мать из тебя получится путевая?
Ты же этого не делала? Я испуганно взглянула на сестру.
Помню, как она передернула плечами и достала сигареты.
Не важно, отмахнулась болезненно.
В ванной комнате воцарилось молчание. Едкий дым от сигареты заполнял маленькое помещение и мешал дышать, но я продолжала стоять у раковины. Тошнота накатывала волнами, а я никак не могла заставить себя уйти. Меня осенила догадка: все Сонины достижения они не от хорошей жизни. Натворила она дел втайне ото всех, вот и расплачивается теперь одиночеством и показной успешностью.
Оставляй. Магазин достаточно приносит, на ребенка хватит. Вырастим его вместе! грубо буркнула Соня. Часто заморгала, резко потушила сигарету о край раковины и вышла, громко хлопнув дверью ванной комнаты.
Щелкнул закипевший чайник, и я очнулась от воспоминаний. Взяла в руки сидящего на кухонном окне смешного зайца с длинными ушами и крепко сжала.
Ледяной дождь барабанил по стеклам, превращался в льдинки и никак не хотел заканчиваться.
Прошло несколько лет, а я все никак не могла успокоиться.
Первое время я боялась, что мою тайну раскроет отчим, но, к счастью, до меня никому не было дела. Меня и вправду никогда не замечали для всех я так и осталась неприметной практиканткой без особых способностей к юридической науке, которую оставили в юротделе на самой низкой должности по приказу влиятельного отчима.
Живот стал заметен только к концу шестого месяца, и когда отчим узнал, что я в положении, было поздно что-то менять. Я до сих пор помню, как в июле перед декретным отпуском он орал на меня в своем кабинете. Мне тогда казалось, что в окнах лопнут стеклопакеты.
У меня было такое чувство, что отчим воспринял мою беременность как измену ему лично. Это было очень странное ощущение, тягостное и темное, и я всячески его отгоняла.
Так или иначе, а у меня началась новая жизнь. После смерти мамы мы с Соней не нуждались в опеке Карпова. Мы жили в ее квартире. Пока позволяло состояние, я помогала ей в магазине, а потом осела дома.
В середине сентября чудо свершилось: я родила девочку.
Бледная, растерянная, в просторном льняном платье, в день выписки из роддома я стояла в холле и с горечью посматривала на соседок по палате. Любящие мужья дарили им цветы, родственники умилялись малышам и позировали нанятым фотографам, а меня захлестывало отчаяние. У моей малышки не было отца и родственников. Бисаровы ее так и не признали. Все, что у нее было это подаренный Соней дорогущий розовый конверт из последней коллекции.
Кудрявцева! громко назвала медсестра мою фамилию, и я, вздрогнув, заторопилась за своей дочерью. Осторожно взяла в руки причмокивающий розовый конвертик и окончательно растерялась. Какая из меня мать?! Я ведь даже яичницу жарить толком не научилась!