Отозвав в сторону Корбина, комиссар отдал приказание немедленно ехать вместе с Бераром в его квартиру на бульвар Курсель.
Вы отправляете меня в тюрьму? спросил подсудимый Корбина, когда они оба сели в карету.
Ни в коем случае, все еще мягко возразил Корбин, мы едем к вам.
Зачем?
Чтобы решить одну маленькую формальность отвечал Корбин. И, вспомнив опасения Берара по поводу его дочери, он добавил, но будьте уверены, что я не побеспокою вашу дочь.
Больше Берар не сказал ни слова. Он забился в угол экипажа, и яростный, с сухими, застывшими глазами, казалось, глубоко задумался о чем-то своем. Без сомнения, он думал о неслыханном стечении обстоятельств, ошеломившем его. Думал, что он проиграл. Убитый и растерянный, думал только об одном: как выйти из своего ужасного положения, какие слова следует сказать, какие свидетельства следует привести, чтобы выбраться из ситуации, получить свободу, спасти себя и успокоить дочь.
В ту минуту, когда карета остановилась у ворот дома 40. Из другой кареты, которая ехала позади, вышел полицейский комиссар со своим секретарем.
Они громко постучали, комиссар назвал консьержке свое имя и звание, которая слабо протестовала против этого ночного вторжения.
Убитый отчаянием Берар сам отпер этим нежданным гостям дверь своей скромной квартиры.
Глава XIII
Комиссару, так же, как и Корбину показалось, что обвиняемый готовился покинуть свою квартиру, и потому они изъявили желание осмотреть находившиеся в чемоданах бумаги и книги. Берар подал ему несколько книжных томиков и тетрадей.
«Химические исследования», прочел комиссар.
Разве это не кажется вам естественным, заметил Берар голосом, который он тщетно пытался укрепить, что у меня имеются подобные книги? Я ведь старый воспитанник школы горных инженеров.
Без места и положения, съязвил комиссар.
Сейчас, да. Но я долго служил при министерстве общественных работ, и только по случаю одного столкновения с главным инженером вынужден был подать в отставку.
Примите к сведению это заявление, сказал судья, обращаясь к своему секретарю. Оно указывает на жестокость в характере обвиняемого.
Берар молчал.
В письме к князю вы упоминаете об изобретении, которое может обогатить вас. О каком изобретении идет речь?
Берар, несомненно, не ожидал этого вопроса и он побледнел еще больше.
Отвечайте, и поскорее, вскричал комиссар, впрочем, я вам могу помочь. Не хотите ли вы рассказать об этом?
И комиссар показал на слово «Panclastipue» с греческого «истребляющий все», стоящее в заголовке брошюры.
Берар забыл о своем положении обвиняемого. В нем моментально проснулся изобретатель.
Да, господин комиссар, отвечал он, воодушевляясь. Мое изобретение может сделать много полезного. Оно может рыть шахты, пробивать горы, сносить препятствия: оно в десять раз сильнее и взрывоопаснее динамита.
Вот как! насмешливо заметил комиссар.
Берар, поняв, что он свидетельствует против себя, остановился и растерянно взглянул на комиссара.
Теперь я все понял, сказал комиссар. Вы в припадке злости на князя, решились отомстить ему и провели на нем первое испытание вашего изобретения.
Нет, нет! Тысячу раз нет! вскричал Берар.
Не угодно ли вам обратить внимание на бумажку, которую я достал из камина, шепнул Корбин комиссару.
Покажите.
Корбин подал клочок бумаги, написанный рукой подсудимого. Пламя успело захватить лишь несколько слов и можно было разобрать следующее:
« Поступаете со мной жестоко. Я обладаю такой силой, что могу одним ударом разрушить все ваши дворцы, сжечь дотла все ваши дома, ваши гостиницы, ваши дома в России и взорвать ваши рудники, которые приносят вам миллионы Берегитесь воевать со мной»
Это, наверно, черновик письма, адресованного князю Лавизину? спросил комиссар.
Да, твердо отвечал обвиняемый.
И вы послали его к князю?
Два месяца тому назад.
Понимаю, в нем были угрозы, о которых вы упоминали в своем сегодняшнем письме И после этого вы удивляетесь, что князь был суров по отношению к вам, что он хотел выгнать вас из своего дома? По-моему, он был слишком добр. Ему давно следовало бы послать мне ваше письмо, но он им пренебрег, и пренебрежение стоило ему жизни Довольно. Больше не о чем разговаривать дело ясное.
Это, наверно, черновик письма, адресованного князю Лавизину? спросил комиссар.
Да, твердо отвечал обвиняемый.
И вы послали его к князю?
Два месяца тому назад.
Понимаю, в нем были угрозы, о которых вы упоминали в своем сегодняшнем письме И после этого вы удивляетесь, что князь был суров по отношению к вам, что он хотел выгнать вас из своего дома? По-моему, он был слишком добр. Ему давно следовало бы послать мне ваше письмо, но он им пренебрег, и пренебрежение стоило ему жизни Довольно. Больше не о чем разговаривать дело ясное.
В ту минуту, когда комиссар произнес последние слова, открылась дверь в соседнюю комнату и на пороге показалась Жанна Берар.
Глава XIV
Высокая и стройная девушка, уже сформировавшаяся, с хорошо заметной грудью и широкими бедрами, она обладала всеми округлостями, всеми изысканными очертаниями хорошо сложенной женщины, достигшей полного расцвета.
Жанна Берар недаром получили свое прозвище «Королевы красоты». Только восхитительная головка, сидящая на этом прекрасном теле, говорила о том, что Жанна была еще совсем юной девушкой, молодой и невинной. Черты лица ее поражали своей идеальной красотой, золотисто-белокурые волосы обрамляли ее свежее личико, немного бледное, но окрашивающееся румянцем при малейшем проявлении эмоций. Большие, продолговатые глаза с длинными ресницами, взгляд неопределенный, немного мечтательный, выражающий бесконечную мягкость. Тонкий греческий нос и правильно очерченный рот дополняли ее красоту. Внезапно разбуженная незнакомыми голосами Жанна резко вскочила с кровати, накинула белый пеньюар и открыла дверь в гостиную. Она остановилась, покрасневшая, испуганная, увидев незваных гостей, уже собиралась вернуться в свою комнату.
При других обстоятельствах она тотчас ушла бы, но бледный и встревоженный вид отца, заставил ее забыть, что они не одни.
Что случилось? Что с тобой? Что происходит быстро спросила она отца, схватив его за руку.
Берар не отвечал. Он не осмеливался, не мог.
Тогда она повернулась к незнакомцам, но они тоже хранили молчание, пораженные ее красотой.
Я хочу все знать, отвечайте! вскрикнула Жанна и, кроткое выражение ее лица исчезло, зажегся взгляд, блеснули зубы под приподнятыми губами и посреди комнаты стояла уже не молодая девушка, а энергичная женщина, пылкая, с вопросом на лице. Комиссар, смущенный ее неожиданным появлением, был тронут очарованием красавицы, не желая наносить слишком жестокий удар, но также желавший закончить начатое, долго не мог найти подходящего ответа. Наконец, немного оправившись, он сказал:
Сударыня, в моем квартале случилось страшное происшествие В качестве полицейского комиссара, я пришел к вашему отцу, чтобы получить у него некоторые сведения.
О каком происшествии вы говорите? спросила Жанна.
Князь Лавизин, хозяин этого дома, в котором вы живете, убит.
И меня обвиняют в этом убийстве! вскричал Берар, внезапно вставая и беря дочь за руки, пристально глядя ей в лицо.
Ты?! Тебя?! вырвалось из груди молодой девушки.
Потом она повернулась к комиссару, гордо подняла голову и сказала с негодованием так чтобы слышали все присутствующие:
Вы с ума сошли, господа!.. Откуда подобные подозрения?.. Какие у вас улики против моего отца?
Они обвиняют меня, начал Берар, которому смелость дочери придала сил, потому, что один раз, в припадке горячности, я угрожал князю Лавизину
Ты был неправ, я же тебе говорила, но от угрозы до исполнения далеко. Говори при мне теперь всю правду: я хочу знать все, чтобы иметь способ защитить тебя.
Я написал ему еще раз, сегодня, продолжал Берар. Я обезумел при мысли, что завтра мы должны продать любимую мебель, и нам пришлось бы покинуть этот дом, где умерла твоя мать.
Опять угрозы?
Напротив. Писал, что прошу его снисхождения писал, что дойду до конца.
Почему ты не сказал мне об этом письме?
Потому что ты стала бы меня бранить.
Да, это правда.
Потом ты устала от всех этих приготовлений к отъезду.
Правда но ведь это еще не доказательства убийства. Что-то еще?
Князь умер от взрыва бомбы, начиненной динамитом, а ты знаешь, что я провожу химические исследования.
И только?
Только.
Глава XV
Милостивый государь, обратилась Жанна к комиссару стоя рядом со своим отцом, прижавшись к нему, ровным и спокойным голосом, что ей давалось огромным усилием воли. Я не знаю, что сказал вам отец. Смущенный выдвинутым против него обвинением, он, возможно, плохо защищал себя Позвольте мне, в свою очередь, сказать несколько слов об отце и все ваши подозрения исчезнут.