Два писателя избегали штампов наперегонки. Один зарубил семь старух и из тридцати трех собачек сделал шариковых, другой скупил тысячу мертвых душ и подтолкнул двенадцать Аннушек под трамвай.
Каждый может стать Достоевским
Я убил человека.
А когда будет суд?
Не, я еще не дописал! Это Раскольников убил старуху, а я эту идею переобыграл.
Суд не обыграешь, там Достоевского читать не будут, у тебя алиби есть?
Так это же я в прошлой жизни был Достоевским, это я продолжаю сам себя!
Ты этого не докажешь, тогда будет суд за плагиат!
Тем лучше, через скандал моя книга станет популярной!
А где книга? Там же только одна строчка: Я убил человека.
А книгу я напишу.
А Книгу написать сложнее, чем в космос полететь!
Но Достоевский же писал!
Ааааа. Ну, если ты Достоевский, пиши!
Пранк и кабан
Я ехал в метро, из под юбки напротив меня торчали идеальные женские ноги. Я так смотрел, что ничто больше для меня не существовало. Только эти коленки. Только эти икры идеально отточенные, без единого изъяна. Глаз так и скользил, вбирая эту, не побоюсь этого слова, не земную красоту. Это только господь мог создать такое чудо. Но на лицо ее, на плечи, на живот я не обратил никакого внимания. Может быть, потому что они были в одежде, но лицо усложняет достичь такой красоты, красота в ногах. И вдруг эти ноги пошли-пошли ко мне и я ощутил удар в нос вернее это был не удар, а легкий щелчок. Меня это вырвало из грез. Я вернулся в реальную жизнь и потерял ноги из виду, потому что они оказались слишком близко ко мне. Ввалясь на сиденье, я поднял голову.
Да, физия у нее была так себе, и я почувствовал разочарование и вспомнил слова Достоевского, что развратник может влюбиться даже в часть человеческого тела.
Но что ей надо, зачем она щелкнула меня по носу, елки-палки?
Ты мог бы убить кабана? спросила она.
Кабана? Какого кабана?
Как какого? Который в лесу живет? Ты смог бы его убить?
В метро такие вопросы? А Вы что, на охоту едете? удивился я.
А это пранк! сказала девушка и щелкнула меня по носу еще раз.
Хулиганка! засмеялся я и нарисовал кабана, достал ружье и убил.
Пионер
Пиши роман! сказал мне редактор.
Но я уже написал сто романов, но в типографии не хватило бумаги, чтобы их напечатать!
Если не хватит бумаги, будем печатать твои романы на ткани, на древесной коре, на пластмассе что-нибудь придумаем! сказал редактор.
Но чернил не хватит! возразил я.
Будем печатать твои романы на краске что-нибудь придумаем! сказал редактор.
Но электричество кончится, станок встанет! возразил я.
Будем крутить педали, вставим в станок батарейки! сказал редактор.
Хорошо, я напишу 1001 роман, но в библиотеке не хватит места! возразил я.
Мы построим тысячу новых библиотек! сказал редактор.
И он меня уговорил. Я стал писать свой первый роман. Но пока я написал только одну строчку:
Я убил человека.
Задачка по криминалистике
Напиши первое и последнее предложение! сказал редактор.
А если я последнее предложение сделаю первым, а первое предложение сделаю последним? спросил я.
А ты напиши такой роман, чтобы первое предложение совпадало с последним! сказал редактор.
Хорошо! Первым предложением моего романа будет «Я убил человека», а последним предложением будет тоже «Я убил человека».
Концептуально! А о чем будет роман? спросил редактор.
Редактор будет меня учить, как писать романы.
А при чем здесь человек?
А редактор будет баб искать!
Так кто убил человека, ты или редактор?
В конце романа окажется, что у меня это было подражание Раскольникову, первая строчка более рефлексивного романа, чем у Достоевского, но к тому времени в записной книжке редактора будет уже тысяча телефонов баб, с которыми он познакомился, чтобы доказать, что я маньяк.
Ааааа! Значит маньяк сам редактор!
Неплохое начало
Я написал первую строчку романа «Я убил человека», а по моему недописанному роману сняли фильм и я убил еще несколько человек.
Полевые исследования
Алё, здравствуйте! Я убил человека. Не, не, в милицию не звонил еще. Сразу к Вам, в союз писателей. Это я репетирую свой будущий роман.
Автор-исполнитель
Я убил человека. Это я написал первую строчку романа. А вообще я автор-исполнитель. Теперь мне эту строчку надо исполнить, так что берегись!
Как я переписал Пиковую даму
Я убил человека! написал я первую строчку романа.
Это хорошая строка, Юрий, для нового романа, ждем продолжения! написал мне критик и зачем-то подарил мне топор.
Отличное начало! поддержал его второй критик и принес мне ружье.
Ребят, да Вы что? удивился я, не зная, что мне делать с подарками.
А мой лирический герой стал жить своей жизнью.
На конкурс Моя воображаемая книга План детектива в квадрате
Моя будущая книга начинается с фразы Я убил человека! Эта первая строчка, которую я концептуально взял у Достоевского. В моей книге, как и в Преступлении и наказании, герой убивает и раскаивается. Но моя книга более рефлексивная, герой у меня более осознанный, поэтому и первая строчка книги Я убил человека сразу погружает читателя в глубокую философию и самоанализ главного героя. Моя книга должна быть лучше, чем у Достоевского, более глубокой, более философской и более психологичной. Моя книга это следующая ступень после Раскольникова Достоевского. Новый виток осознания проблемы Раскольникова. Новый уровень и новый этап понимания ценности человеческой жизни и проблемы «Тварь я дражащая или право имею», проблемы сверхчеловека.
А в чем юмор? спросите Вы.
Почему ты публикуешь план своего будущего романа на Хохмодроме (сайте для шуток)?
А юмор в том, что эта первая строчка романа-подражания Достоевскому (я убил человека) попала в милицию и мне пришлось доказывать, что это не признание, а начало будущего романа.
(но это только между нами, читателями и писателями говоря).
Вот про этот детектив в детективе и планирую я теперь написать супердетектив.
Буриданов Раскольников
Вариант 1.
Если у Раскольникова будет два топора, он не сможет выбрать, каким топором убить старуху, так как топоры одинаковые, а теории по выбору топоров у него нету, Раскольников будет ходить между двумя топорами, состарится и так старуху и не убьет.
Вариант 2.
У Раскольникова было два топора и он долго думал, что лучше, убить одну старуху двумя топорами или убить каждым топором по старухе. А так как Раскольников не знал никаких теорий по выбору топоров, он долго думал, состарился и так старуху не убил.