Будто твой механик техник, не может стать простым философом, парировал сержант. И объяснил, показывая на очередь в коридоре:
Вон ребята, видишь? Держись за ними. А затем, на комиссию. Анализы взял?
Все, что было написано в повестке, взял. Ничего лишнего, отвечаю и показываю пакет в левой руке. Да так просто, будто всегда ношу подобное. От этого он снова заулыбался, и поправляя сверхъестественное под носом, загадочно произнес: Проверим. Пощупаем. Определим.
Очередь двигалась живо. И я подумал: Как это странно? Но потом дошло. Армия же, и надо все делать быстро: чтобы будущие бойцы привыкали. А то враги захватят если не спешить; или разбегутся сами и не поймаем.
Заходя в кабинет, я как всегда, громко и вежливо поздоровался. Только затем осмотрелся: И без того немаленькая квадратная комната, смотрелась еще больше: за счет стен и новой мебели. Они все получились белоснежно белыми. Чуточку оттеняли образ больницы широкие подоконники; где росли вполне живые цветы. Но напротив входа сидела незаметная в связи с мебелью, блондинка в белом халате. Она была еще молода, и наверное, не очень опытна. Потому что сразу, не здороваясь, устало выдала скороговоркой:
Анализы на стол, кровь с пальца и с вены, показывая рукой налево. А потом, томно вздыхая: Ко мне.
Я заглянул налево, за ширму. А там оказались еще: три стола и три бело-халатные барышни. И каждая из них, была занята своим делом. А эта, являлась все-таки главной.
Что я еще заметил? То, что все ширмачи ну те женщины, что сидели за ширмой; являлись полной противоположностью друг дружке. Так, первая была маленькая и невысокая шатенка. Между ними сидела женщина полная, пред пенсионного возраста; с рыжего цвета крашенными волосами. А за последним третьим столом, восседала худенькая и высокая, да еще и с черными кудрями.
Как у Пушкина Александра Сергеевича, подумал я. Да уж. Ералаш и цирк просто отдыхает. На больничном. От надрыва живота, при нервном смехе
И пока раскидывался ценным: принесенными анализами; невольно услышал, как весь это квартет, разными звуками голосами, словно давно сыгранными скрипками, дружно запиликал. То есть, между собой они быстро и без остановок судачили. А после исполнения своей игры, так непринужденно и от души рассмеялись; что мне стало радостно за наших бойких женщин и еще больше, за такое хорошее, их душевно-весеннее настроение. Вот только разобрав повнимательней предмет этих ярких обсуждений, мне как-то сразу перехотелось радоваться.
А что это за предмет смеха такой, спросит меня Уважаемый читатель? Отвечаю: Самый простецкий. Они обсуждали нас будущих призывников. Кого же еще?
Вот все боятся армии, как огня. Прячутся за юбки. Ну и мужики пошли, защитнички. Хи-хи, слышалось в едином порыве.
Тут я заканчивая с анализами, победоносно подошел к главной. На что она, видимо все-таки знаток человеческой психологии: умеющий каждого определять на расстоянии, не зная лично; иронично выдает:
Да? Дрожите сейчас наверно? А сама рукой заполняет, теперь не замечая собеседника. То бишь: меня.
Ну, почему? Удивляюсь, собираясь с мыслями. И видя, что по-прежнему оппонент не реагирует; так же, парадируя отвернувшись в другую сторону, отвечаю:
Смотря с кем и за сколько?
Пауза. Она встрепенулась, словно услышав знакомое, подняла вопросительно глазки.
А если Вы про юбки? я заглянул за края стола. То за вашу ведь все равно не спрячешься, и прочитав на бейджике: Лайконина Алла Александровна, продолжаю, там места мало, тетя Алла.
Вот тут и началось: спрятав голые коленки под стол, слегка зарумянившись щечками, Алка недовольно крикнула:
Как разговариваешь, почти призывник? Ну а соседки ее ширмачи, еще гуще рассмеялись.
По-русски, а как еще? отвечаю тише. Другого языка не знаю. Родственников за границей не имею. Никто там не был А нет, вспомнив, добавляю с ухмылкой:
Пардон, вообще-то, дедушки у меня были в Западной Европе. Один в пехоте, а второй на победоносной военной технике. И обрадовавшись своей сообразительности, поучаю ее старшую собеседницу:
Уважаемая барышня, не надо людям тыкать здесь не сарай. К Вам приходят, Вас уважают, и Вы цените своих посетителей. Ведь все мы люди. А как иначе?
Теперь чуть прищурившись, она заговорила иначе: Без подачи и экспрессии. Словно раскудахтавшись.
Ну, вот вам, объявила, обращаясь к окружающей кабинетной женской троице.
Этого тоже к умникам отправим. Где мало говорят, да много делают.
Я все же не стал останавливаться надолго и выяснять, где это? Тем более, что сам прекрасно знаю: исторически, дальше Сибири не сошлют. А я здесь давно, и успел привыкнуть прирасти. Поэтому, как и положено, по порядку призывной комиссии, молча вышел в следующий кабинет.
Закончившие эту формальную процедуру потенциальные срочники, кучковались на входе. Теперь, нужно будет вернуться к двум часам. Таков порядок. Многие закурили. Я обратил внимание, что из нашего колледжа, из Удачного городка никого нет.
Неужели, думаю, все наши в ВУЗ решили поступать? А может, в другой день придут?
Снова оглядываюсь: рядом стоял смешной абсолютно рыжий парнишка. В ответ, он подошел ближе и темпераментно поинтересовался:
Ты откуда, землячок? Есть закури
Удачный, отвечаю синхронно, то есть не дождавшись полного вопроса.
Все мы здесь неудачные, удачные будем если дома останемся, поговоркой объяснил рыжик.
Знаешь? Отвечаю ему, Я так не считаю. Наоборот, быстрее призовут скорее отслужу. А скорее отслужу верней займусь своим делом.
Понимая, что мыслей его не разделяю; он сразу рванул к другим призывникам: навязывать свою давно устаревшую парадигму.
Так, постояв в относительной тишине, мне вспомнился дом и вчерашний вечер. И то, как с мамой разговаривали.
Сынок, ты у меня уже большой. Думала, что сразу не призовут после учебы. А успеем съездить на малую Родину, в Крым. Ведь ты так ни разу и не побывал. Ты же помнишь, что ты Севастополец?! Не забывай, что город наш Герой и переводиться: Достойный поклонения. Как теперь там? Все работа и работа, сказав, мама подошла ближе и села рядышком. А поправив и так аккуратно собранные в пучок волосы, продолжила:
Видишь, как все нехорошо получилось? Сестра твоя вышла замуж. А он, Николай Гребов аферистом оказался. Вот все деньги, что мы тут заработали, ей в Москву и ушли, на свое жилье. Назад-то, она с ребенком точно не вернется. Гордая. А цены там, просто космические и мама задумалась. Только на мгновение ожил огонь карих глаз, что одаряют всегда добротой.
Да ладно, успокаивал я. Побываю еще, какие наши годы?
И объяснил: Еще и девятнадцати не было. Съездим после вместе, мы все успеем!
Вот, вспоминая тот разговор, я внезапно понял: как изменилась и постарела мама. Ведь всегда была молодая, быстрая. А теперь: уже и бабушкой давно стала. Как незаметно происходит подобное в жизни? Все работы и заботы: для нас, для детей.
Погуляв, а вернее просидев в столовке за углом скушав минут за пять, заказанную стряпню; затем, чашку чая пил, наверное часа два. Вернее, делал вид что пью; а сам, глядя в окно думал и торопил время. Но оно, как водится: не спешило. Ну, так уж видимо заведено: Торопишься сам, бежит впереди не догонишь. Обязательно опоздаешь. Не торопишься и оно стоит напротив. Словно смеется, переминаясь с ноги на ногу. Мистика
Так вот, вернувшись назад, замечаю: Парней осталось мало. Половина от всех точно отсеялась. Опять умник сержант на входе военкомата, объявил:
Свои сотовые телефоны оставляем сюда, показав на сейф, И проходим спокойно на второй этаж, на заключительную комиссию.
Сотовый дома, сочиняю на ходу. Хотя, обманывать не люблю. Ну, если только так, для дела. Не для празднества. Но чего еще не люблю? Так это свои личные вещи, отдавать в чужие руки. Вот поэтому и проявил смекалку Усатый проводил безмолвно.
В коридоре опять собиралась разношерстная если так можно выразиться публика: светловолосые парни, рыжие и черноволосые, и со смуглой кожей. В общем, как вся страна: немного разные снаружи, но очень схожие внутри. Захожу и я по очереди. Осматриваюсь: Актовый зал небольшой, столы расставлены покоем. Портреты Верховного главнокомандующего и министра обороны, внимательно наблюдают со стены. Так что, если кто-то и подумал: что все это не серьезно; сразу переменит ошибочное мнение.
Присаживаюсь на свободный стул. Напротив: несколько человек в различной униформе; а в центре восседал: майор наш военком. Его сосед, военный с лейтенантскими погонами, открывая папки поинтересовался:
Фамилия? Называю, добавив: Сергей Дмитриевич. А сам тем временем, рассматривал присутствующих, пока он искал свое дело на меня.