У нас тоже начали делать, ответил Славик, мало, но делают, мне брат из города привёз, я уже третий день её жую, она сначала была мятной!
По всему его виду было видно, что он не врёт, но я не мог этому поверить.
А дай попробовать?
У меня нет больше
А ты эту дай!
Изо рта? Я кивнул, Славик перекусил жвачку и дал мне половину. Я, без всякой брезгливости, отправил её в рот.
Ощущения были непередаваемые, я думал, что жевательная резинка это что-то наподобие нашей деревенской пареницы, а она оказалась такой мягкой и приятной и даже всё ещё чувствовался мятный вкус, несмотря на то, что Славик жевал её третий день. И она не прилипала ни к зубам, ни к нёбу, как наши ириски.
Мы так увлеклись жеванием, что и не заметили, как на нас внимательно, уже несколько минут, смотрит Герка.
Это чего вы тут жуёте?
Жевательную резинку! хвастанул я.
Так я вам и поверил! Нашли дурака
Мы одновременно со Славиком вытянули жвачку в длину и обратно зажевали. Я понимал Герку, видя как он удивился, ведь я сам несколько минут назад был удивлён не меньше его.
Герка сразу пристал, прося попробовать, но мы были непреклонны, продолжая жевать и чувствовали какое-то превосходство над ним.
Ну дай, продолжал он настаивать.
У меня у самого мало, а ведь мы завтра с вами играем, не забыл? Хочется на игру оставить, буду выглядеть как канадец!
На завтра была запланирована наша игра с «трактористами», но Герка не отставал, но тут начался урок и он рассерженный вернулся за свою парту.
Дома я скатал резинку в шарик и положил на подоконник, пусть полежит до завтрашней игры.
***
На следующий день, придя после школы, я схватил вратарские щитки и клюшку, закинул в рот шарик из резинки и поторопился на пруд «трактористов», надо было сыграть пока не стемнело. В победе я не сомневался, наша «спартаковская» команда на порядок сильнее.
На улице я вздохнул морозный воздух и проглотил шарик. Я так расстроился, не получится теперь выглядеть как канадец, да и резинку было жалко, ведь её ещё можно было жевать и жевать
Какого же было моё удивление, когда все «трактористы» на катке что-то жевали, ко мне подбежал Герка, что-то пережёвывая с одной щеки на другую.
Ну что, ваши все пришли?
Все! А чего вы все жуёте?
Жевательную резинку! гордо произнёс он.
Да не ври, где бы ты мог её взять?
Герка несколькими пальцами вытянул изо рта синюю массу и зажевал обратно и по размеру это был не мой шарик, а раз в десять больше.
Родственники из города прислали!
А почему синяя?
Фруктовая! Они разные бывают! Ну раз у вас все пришли, давайте начинать!
Уже по ходу игры, я увидел на разных сторонах катка синие кусочки, все «трактористы» их выплюнули, только один Герка продолжал яростно жевать. Я ещё перед игрой не верил, что это жевательная резинка, а теперь в этом убедился никто бы не выплюнул настоящую жевательную резинку. Но было интересно что это?
Как и следовало ожидать, мы одержали уверенную победу, после игры я ещё раз поинтересовался у Герки, что он жуёт.
Жевательную резинку, а что это ещё может быть? ответил расстроенный поражением Герка, и он опять вытащил изо рта в длину чуть ли не на метр синюю массу. Проходя мимо нас, он взял своё пальто, лежащее на снегу и не заметил как из него выпала бумажка.
Когда он ушёл я подобрал эту бумажку и прочитал:
Висти, лыжная мазь, синяя. Я показал бумажку своим «спартаковцам».
Так это они все лыжную мазь жевали?!
Это нас так развеселило, но я подумал, а ведь Герка всё же молодец, знал, что я приду с жевательной резинкой и нашёл выход, но как он мог додуматься до лыжной мази и ведь, действительно, по массе своей она очень походила на жевательную резинку. Это, своего рода, тоже новшество для нашего деревенского хоккея!
НАЛИМ
Я уже часа три сидел на берегу и смотрел на играющий поплавок. Это пескарь-живец вольготно себя чувствовал, уже обошёл все кувшинки, но ни один хищник на него не позарился. «Почему так бывает, иногда не успеешь живца забросить, как тут же щурёнок схватит, а потом следующий, и обоих выловишь, а иногда схватит и десять раз, но ни одного не поймаешь, то живца сдерёт, то всего измочалит и выплюнет, то рано потащишь-сойдёт, то плохо зацепится-сорвётся, а иногда и леску обкусит, а бывает, как сегодня, за весь день ни разу не возьмёт. Может брат чего-нибудь поймает, он спустился ниже по реке, мы хоть и вели личное соревнование кто больше за лето поймает щурят, но мне хотелось, чтобы он поймал, неудобно домой возвращаться пустым».
За размышлениями я и не заметил как поплавок ушёл под воду, я слегка подтянул леску и почувствовал как на леске что-то заупиралось. «Наконец то» подумал я, сердце бешенно заколотилось, теперь главное вытащить, когда у тебя уже есть улов, то особо и не волнуешься, а вот когда ты пустой, то очень хочется поймать. Наверняка сегодня больше уже не возьмёт, нужно выждать правильный момент, когда делать подсечку, и вот, когда леска стала натягиваться, я потащил, сразу понял, что добыча немаленькая не карандаш. Если бы у меня была современная телескопическая удочка, то пришлось бы повозиться, но у нас удочки были деревянные и щурёнок посопротивлялся всего несколько секунд и я его выкинул через себя на траву.
Ну вот, не зря все же я просидел несколько часов, щурёнок был приличный, за полкило потянет. Я довольный пошёл на мелководье сполоснуть руки и мне показалось, что в воде на песочке что-то лежит, похожее на рыбу. Я забрёл в воду, да, это рыба, налим, очень крупный, но мёртвый. Я взял его в руки, понюхал, не протух пахло свежей рыбой, мы иногда у моста обычными вилками кололи налимов, но они были небольшие и мягкие, этот же был в несколько раз больше и твёрдый как полено.
«Что ж ты умер то, не мог у меня на удочку клюнуть!» В это время на том берегу появилась фигура брата и я непроизвольно прицепил налима на крючок и забросил в воду и когда брат подошёл поближе я со всем рыбацким мастерством по воде стал тащить этого налима, вытащил его на берег и стал делать вид, что ловлю его в траве, поймал и стал колотить его об, лежавшее рядом, бревно.