Надо отметить, что средняя зарплата фармацевта в больнице 133 тысячи долларов в год грязными. Зарплата помощника фармацевта всего 31 тысяча. Понятно, что, если бы не было этих низкооплачиваемых помощников без образования и приготовлением лекарств занимались бы только дипломированные специалисты, о зарплате на уровне верхнего среднего класса речь бы не шла. Правда, после окончания фармацевтического факультета у молодого фармацевта в среднем долг за учёбу 163 тысячи, которые нужно отдавать с процентами. Правила «чем больше зарабатываешь, тем больше должен» никто не отменял.
А теперь рассмотрим, что может случиться, если специалист обладает хорошими знаниями и богатым опытом работы, но эти знания не признаются. Акушерка Фрида Миллер, опыт работы шестнадцать лет, за которые она приняла около двух тысяч родов. В 1998 году «Альянс акушерок штата Огайо» присвоил ей звание акушерка года. В 2001 году она, как обычно, принимала роды на дому. Сразу после появления младенца на свет, у роженицы началось сильное кровотечение. Акушерка быстро повезла истекающую кровью женщину в больницу, а по дороге дала ей два препарата Окситоцин и Метергин, чтобы остановить кровотечение. Благодаря грамотным действиям Фриды Миллер, жизнь молодой мамы была спасена. Все врачи в один голос отметили высокий профессионализм акушерки. Однако за свой профессионализм и спасение жизни роженицы она была приговорена к 360 дням тюремного заключения. Её обвинили по двум статьям: незаконная врачебная деятельность без лицензии и незаконное обладание опасными лекарствами. В чем же заключалось её «преступление»? В Америке есть акушерки двух типов: с формальным образованием, по-английски, midwife и те, которых называют lay midwife, то есть «акушерки-самоучки», как ни странно это звучит в двадцать первом веке. Фрида Миллер акушерка без формального образования, что ни сколько не мешало ей абсолютно законно принимать роды на дому и даже получить почётное звание от официальной профессиональной организации. Акушерки с формальным образованием имеют право во время родов давать лекарства. Акушерки-самоучки имеют право принимать роды на дому (это, с точки зрения американского законодательства, не считается врачебной практикой), но не имеют права давать лекарства, потому что в таком случае их действия попадают под статью «врачебная практика без лицензии». Каждый врач хорошо знает, что ни одна женщина не застрахована от кровотечения при родах, поэтому разрешать акушеркам без формального образования принимать роды на дому и в то же время запрещать им в случае осложнений применять лекарства, которые могут спасти жизнь, это всё равно что выдать водительское удостоверение, которое разрешает при управлении транспортным средством нажимать только на газ и категорически запрещает под угрозой тюрьмы пользоваться тормозом. Или разрешите им практику в полной мере, или вообще запретите им работать.
Вторая статья, по которой её обвинили, это незаконное обладание опасным лекарством. То есть она не только не имела права давать лекарства истекающей кровью женщине для спасения жизни, но она даже не имела права обладать этими препаратами. Фриде Миллер предложили сделку со следствием. Обещали заменить тюремный срок на условный, если она сообщит имя фармацевта, у которого она приобрела эти препараты. Фрида отказалась.
Акушерка с формальным образованием зарабатывает в районе 100 тысяч долларов в год. Акушерки-самоучки (lay midwives) в два раза меньше. Таковых по всей Америке насчитывается около 36 тысяч. Их статус в разных штатах не одинаков. В некоторых штатах им вообще запрещено практиковать, в других у них есть государственная лицензия. В штате Огайо, в котором работала Фрида Миллер, им разрешено практиковать, но государственных лицензий им не выдают, что и стало причиной абсурдного приговора.
Глава 4. Первое знакомство с американской медициной
В конце 90-х я как-то слушал по «Голосу Америки» радиопередачу о борьбе с туберкулёзом. Передачу вёл врач, который учился в СССР и подтвердил свой диплом в США. Он сказал, что в Америке для выявления палочки Коха в организме ежегодно делают пробу Манту. Если в месте введения Туберкулина возникает покраснение, значит, в организме присутствует возбудитель туберкулёза. При этом ведущий передачи особо отметил, что этот метод эффективен в США, потому что американцев не прививают от туберкулёза. Что касается эмигрантов из бывшего Союза и других стран, в которых прививка от туберкулёза обязательна, то у них реакция Манту всегда будет ложноположительной. Сам не знаю почему, но я запомнил эту информацию, хотя в Америку ехать не планировал.
И вот в 2001 году я в Америке, устраиваюсь на свою первую работу посудомойщиком в доме престарелых. Мне дали направление на медосмотр. Я подумал, что нужно будет обойти всех врачей окулиста, терапевта, хирурга, кардиолога и так далее. На деле оказалось всё намного проще. В офисе семейного врача мне просто измерили давление, доктор послушал сердце и лёгкие через рубашку, а зрение проверила медсестра. Она также ввела под кожу туберкулиновую пробу и сказала опять прийти через два дня. На месте инъекции появилось небольшое покраснение диаметром десять миллиметров. Врач озабоченно посмотрел. Я ему объяснил, что я из России, нам всем в детстве делали прививку от туберкулёза, поэтому реакция ложноположительная. Но он сказал, что всё равно нужно сделать флюорографию. Я достаю из папки снимок и протягиваю ему. Он, должно быть, удивился (американцы рентгеновских снимков дома не держат и с ними на приём не ходят), но виду не подал.
Когда был сделан этот снимок?
Четыре месяца назад на медкомиссии перед эмиграцией, ответил я.
Нужно повторно сделать флюорографию, потому что снимок действителен только три месяца, сказал врач, очевидно, придумавши правило на ходу.
Итак, сделали ещё один снимок; как и следовало ожидать, никаких отклонений обнаружено не было. Но он всё равно дал мне направление в туберкулёзную клинику. Мне сразу представилась больница за городом. Именно там подобные клиники всегда строили в СССР: во-первых, чтобы изолировать больных, во-вторых, туберкулёзникам нужен свежий воздух. Но тут оказалось всё проще, и за город ехать не пришлось. А то, что называется туберкулёзной клиникой, на деле оказалось маленьким кабинетом в одном из зданий большой клиники. И вот брожу я по больнице, ищу нужный мне кабинет. В коридорах много больных, страдающих самыми различными заболеваниями Ладно, я здоровый, но не давала покоя мысль, что настоящие туберкулёзники тоже ходят по этим коридорам и точно так же, как и я, ищут нужный им кабинет, но только при этом ещё кашляют
И вот я на приёме у врача. Она мне рассказывает о том, что у меня в организме присутствует возбудитель туберкулёза, он ещё не активен, но есть риск, что рано или поздно станет активным, и тогда я заболею. Чтобы этого не случилась, мне нужно пройти профилактический шестимесячный курс лечения противотуберкулёзными препаратами. Мол, лучше шестимесячный курс профилактики сейчас, чем такой же курс, но девятимесячный, если болезнь проявит себя. Я это слушал и пытался объяснить, что я, мол, из России, нам всем в детстве прививки от туберкулёза делали, стало быть, мой результат ложноположительный. Но она меня не слышит, а гнёт своё, что, мол, мне нужно глотать три противотуберкулёзных препарата в течение шести месяцев.
Какие побочные эффекты у этих препаратов, спросил я.
Они разрушают печень, ответила врач. Но вы не переживайте, мы будем следить за печенью и в случае необходимости будем лечить и её.
Тут я, конечно, не мог не рассмеяться. Врач, видя, что ей не удалось меня убедить, достала свой последний козырь:
Вы не переживайте, это всё бесплатно.
Спасибо, не надо, ответил я.
В заключение она сказала, что так как у меня в организме присутствует возбудитель туберкулёза, мне не нужно ежегодно делать тест на реакцию Манту; вместо него нужно раз в два года делать флюорографию.
Я вышел из кабинета. Эта врач тоже не произвела на меня впечатления. Хотя теперь я понимаю, что имел дело не с врачом, а, скажем так, с помощником врача. (Я уже подробно, хоть и не полностью, описал помощников, стоящих ниже медсестры; но есть ещё помощники, которые выше медсестры, но ниже врача; они имеют право вести приём больных, но они не врачи). Но тогда я ещё не вникал в такие детали.
Что было дальше? Посудомойщиком я проработал где-то год. Затем работал санитаром в больнице. Там тоже требовали каждый год делать тест Манту, но была своя специфика, которая заключалась в том, что каждый сам должен был проверять место инъекции и в случае покраснения, позвонить и сообщить в поликлинику для работников. Так что на той работе мне тоже делали каждый год этот тест, но я, естественно, никуда не звонил и о покраснении не сообщал, а значит результат автоматически считался негативным. В 2008 году я получил диплом медбрата и устроился на работу в одну из самых больших больниц страны, в которой работают тысячи эмигрантов. И там сказали, что тест Манту они не делают, потому что у них много эмигрантов из разных стран, многие из которых привиты от туберкулёза, поэтому реакция Манту у многих ложноположительная. Вместо этого теста, там раз в год брали кровь на анализ, который намного точнее, чем тест Манту. Как и следовало ожидать, никакой палочки Коха в моем организме нет. В 2011 году вообще отменили практику ежегодных анализов на туберкулёз для медработников.