Девочка подошла ближе к шкафу, отступая подальше от двери. Почувствовала, как её собственные живые, человеческие глаза, щиплют горькие слёзы обиды непонятно на кого. Все эти фигуры, все эти раскрашенные куски пластика, бусинки их существование казалось таким простым и спокойным. Их никто не делил а если и делили, то им было плевать. Их не волновало, кому они принадлежат. У них не было этих разрывающих всё тело эмоций, от которых можно было физически устать.
Она протянула руку к одной из кукол. Самая старая и некрасивая, как Женя с детства считала Лина. Дурацкий розовый сарафан, кривые ноги, кривые руки, глупые глаза, которые закрываются, если кукла лежит на спине. Мягкое тело просто мешок, в который вшит давным-давно не работающий диктофон с какими-то фразами, которые ей даже не довелось услышать, настолько Лина была старой. Раздражающие спутанные светлые волосы, собранные в высокий пучок и навсегда застывшие в таком состоянии в детстве девочка пыталась расчесать эту куклу, но мама запретила ей, боясь, что Лина останется совсем без волос.
Она была, кажется, очередным бесполезным подарком от бабушки и дедушки. Или, может, от крёстных тёти с дядей? В любом случае, Лина была свидетелем взросления не одной только Жени. И что? Ей было всё равно. Она покорно лежала в руках у своей очередной хозяйки, бездумно подчиняясь ей. У неё не было никаких забот. Почему у какой-то дурацкой куклы жизнь была лучше, чем у такой живой, настоящей, современной и вполне себе симпатичной Жени?
Хорошо тебе, зло сказала девочка, слыша, как у неё дрожит голос. Это сделало резь в глазах вообще невыносимой. Ты тупая. Вещь. Ты ничего не чувствуешь. Хотела бы я быть на твоём месте, и она бросила куклу обратно на полку небрежно, обиженно, уже слыша, как кто-то действительно открывает дверь в её комнату. В груди всё сжалось от дикой обиды но Женя не хотела никому показывать своих слёз. Она была не вправе выбирать, с кем ей оставаться. Она никого не хотела обижать.
Но в последней попытке скрыться от приказа собирать вещи, девочка отступила к окну. Подняла голову, оглядывая необычную и любимую ею улицу. За время ссоры родителей уже заметно стемнело это был такой насыщенный тёмно-голубой вечер, из тех самых июньских вечеров, которые сопротивляются тьме до последнего. Фонари были на грани того, чтобы зажечься. Прежде, чем они это сделали бы, Женя посмотрела на небо. Звёзды были так далеко, и им тоже было, в общем-то, плевать, есть ли в их честь планетарий на каком-то маленьком синем куске камня.
Снова всплыло перед глазами пустое и слегка чумазое от застаревшей пыли лицо тупой Лины.
Ты ничего не чувствуешь, повторила себе под нос девочка. Сглотнула застревающий в горле комок. Хотела бы я быть на твоём месте.
Женя? раздался сзади голос. Девочка глубоко вздохнула, оторвала взгляд от улицы моргнула, увидев, как разом вспыхнули фонари. Уже собралась обернуться, но краем глаза заметила что-то какое-то движение.
Совсем близко. Очень ярко.
Слишком
Почему-то вместо маминого лица перед собой Женя увидела тьму и вместо тёплого ворса ковра под ногами ощутила нечто, похожее на свободный полёт.
И короткий удар.
Издалека, словно сквозь вату, послышался знакомый звук звонок телефона. Такая слегка надоедливая мелодия из позапрошлого десятилетия. Этот звук странно отразился в голове, будто бы лёгким эхом, вибрацией.
Ты можешь убрать свой телефон хотя бы на минуту? мамин голос, осуждающий, но тихий. До девочки дошло похоже, она упала в обморок. Может, родители подумали, что она сделала это демонстративно, но Женя точно помнила, как у неё отчего-то закружилась голова. Да и судя по вопросу, осуждение в мамином голосе было адресовано не ей: Я ведь говорила у нас есть дочь, мы должны думать о ней.
Кто-то коснулся плеч, подтягивая выше. Появились силы поднять почему-то слишком тяжёлые веки. Девочка уже была готова выпалить что-нибудь может, по-детски попросить родителей перестать ссориться, может, попробовать сыграть на их чувствах как бы это ни звучало, чтобы остаться дома, но
Слова застряли у неё в горле, когда она поняла, что родители сидят вовсе не рядом с ней.
Вернее рядом, но не с ней.
Ещё вернее Женя увидела саму себя со стороны. Мама сидела возле неё, каким-то образом оказавшейся уже не на полу, а на кровати, папа нервно стискивал в руке телефон, разрывающийся от чьих-то тревожных звонков.
Вернее рядом, но не с ней.
Ещё вернее Женя увидела саму себя со стороны. Мама сидела возле неё, каким-то образом оказавшейся уже не на полу, а на кровати, папа нервно стискивал в руке телефон, разрывающийся от чьих-то тревожных звонков.
Девочка подумала бы, что она оказалась в каком-то сне, как во множестве странных историй, которые она читала в Интернете, но случилось кое-что совсем уж дикое: она открыла глаза. Не она сама, а её тело, на которое Женя смотрела с где она вообще?
Девочка осторожно повернула голову. В глаза ей полезли светлые волосы, но совсем не такие, как были у неё не живые и тёплые, а спутанные и какие-то жёсткие, будто ненастоящие.
Женя бы судорожно глотнула воздух, но только сейчас в полной мере осознала, что ей это не особо-то и нужно. Ей не удавалось издать никакого шума. Девочка отчаянно оттолкнулась руками, пытаясь сесть самостоятельно и, наконец, увидела.
Увидела свои кривые ноги. Свои пластиковые пальцы. Розовый застиранный сарафан, который она бы никогда в жизни не надела.
И лица тех, чьи руки были на её плечах.
Одна из кукол моргнула. Отчётливо, как человек, и взгляд её больше не был пустым он был наполнен тревогой.
Это вообще было реально?
Женя её тело, за которым было так дико смотреть со стороны, медленно опустила веки. Тяжело, будто непривычно, вздохнула. В повисшей тишине снова противно зазвонил телефон отец неуверенно сделал шаг назад, будто отступая. Мама притихшая, переставшая кричать, такая тёплая и уставшая, едва заметно покачала головой, тоже опуская веки. Поднялась, одним взглядом подтолкнула своего мужа к двери вон из комнаты. Оглянулась на дочь, закусила губу, и тоже покинула помещение.
Ответь на этот чёртов звонок, тихо сказала она, едва прикрыв за собой дверь. Отвечай сейчас, и мы пойдём к дочери.
Лина? раздался чей-то незнакомый голос над самым ухом у девочки. Женя вздрогнула, подняла голову. Это было похоже на бред, на безумный сон но всё происходило на самом деле: куклы, рядом с которыми она находилась, неловко поднялись на ноги, только лишь чтобы склониться над ней и заглянуть ей в глаза. Лина, что случилось? Ты нас напугала и у них правда шевелились губы, когда они говорили. Яркие пластмассовые маленькие губы, в которые даже нельзя было вставлять соску, как в новомодные игрушки, шевелились сами по себе.
Что происходит?.. говорить с этим новым принципом дыхания было так странно, словно воздух поступал откуда-то извне во всё её тело. Кукла в зелёном клеёнчатом платье вздрогнула, отстраняясь от девочки. В её распахнутых глазах было ненормально много эмоций для раскрашенного пластика.
Это не она, раздался ещё голос, и с другой стороны к Жене наклонилась другая кукла. Это Это хозяйка, темноволосая и смуглая Наташа была не столь подвижна, как её подруга. Но и её глаза были слишком живыми сейчас. Это голос хозяйки!
Но где тогда Лина? третий голос, высокий, тонкий и нежный. Девочка кукольно хлопнула глазами, уже боясь поворачиваться к говорящей.
Кукла в зелёном платье Даша, если Жене не изменяла память, перевела взгляд на её лежащее в кровати тело.
Нет, Наташа склонила голову, покачала ею невозможно, ведь всё её тело было жёстким, малоподвижным. Нет, ты же не думаешь, что они
Девочка дёрнулась от неожиданности, когда Даша наклонилась совсем близко к её лицу и заглянула в глаза. Теперь она была крупнее неё и казалась уж слишком большой.
Они да. Они поменялись местами.
Но как? всё тот же третий голос, негромкий стук и Женя с опаской всё же подняла взгляд выше. С какой-то старой металлической коробки к ним слезала ещё одна кукла Варя. Маленькая, худенькая, модельной внешности с едва заметным браком на шее.
Дверь в комнату опасно дрогнула кто-то держал ручку двери и собирался войти. Игрушки немедленно притихли, настороженно глядя в одну и ту же сторону. Никто не вошёл и девочка услышала, как отец набирает какой-то номер на телефоне. Её мать молчала и ничего хорошего, наверное, это не означало.
Поднимаемся, тихо сказала Даша, едва заметно шевельнув губами. И идём это выяснять, её взгляд метнулся куда-то к другим полкам шкафа, который сейчас был больше похож на лабиринт, чем на предмет мебели.