Все работы в почете
Радио и газеты непрерывно толковали нам, что все работы в почёте. То, что мы и такие же репатрианты как мы подготовлены для более значимых и более эффективных дел, не обсуждалось. По радио различные журналисты рассказывали, что Стране не нужно такое количество учёных и инженеров. Стране были нужны рабы. Грубо! Да, такие были у нас ощущения. В Стране была часть населения, которая радовалась репатриантам, потому что было кому сдавать по всё более и более растущим ценам квартиры и помещения в аренду. Работал принцип рынка. Страна насыщалась дешёвой рабочей силой для выполнения уборок, строительства, охраны и т. д.
А что же делать учёным и специалистам, врачам, инженерам, учителям и т. д.!!! Страна этих людей (драгоценности, штучный товар для любой экономики) отправила на рынок труда. На рынок труда был отправлен ШТУЧНЫЙ ТОВАР. Об этом в последующих рассказах. А сейчас главное. Рынок труда для учёных и специалистов оставался прежним, рассчитанным на условия жизни до большой алии. Рынок потребления товаров и услуг вырос в десятки и сотни раз. Такой разбаланс между спросом и предложениями на рынке профессионального и научного труда должен был стать стимулом развития экономики и науки в Стране, должен был привести к созданию множества высокотехнологичных производств и новых научно-исследовательских структур. Такой рост профессиональных предложений должен был быть сохранён до того момента, пока каждому учёному и специалисту было бы найдено его место в Стране. Ничего этого не произошло.
Нет, очень большую «рыбу» (500 учёных, получивших возможность профессиональной работы на программе КАМЕА), Страна всё таки выловила. Ещё примерно 30 особо востребованных учёных были приняты на статусные должности в университетах. Может быть, ещё тысяча специалистов профессионально устроились в промышленности. Вот и всё. Это из 14 тысяч учёных с дипломами ВАКа, приехавших на новую родину. Кто виноват?
Возвращаюсь от рассуждений к тем дням первых месяцев приезда. Были дни, когда мы с женой вынуждены были по дороге из ульпана заходить в столовую для бедных, где нам давали совсем даже неплохой обед. Там были такие же как мы интеллигентные репатрианты.
Иногда мэрия Тель-Авива на небольшой садовой площадке возле рынка раздавала нам пакеты с овощами и фруктами. Там собиралась большая очередь. Это было для нас унизительно. Однако, мы тоже ходили пешком 30 минут в одну сторону за этими пакетами. А что было делать? Кушать же нужно было.
Мы на новом для нас языке, показывая прекрасно оформленные рисунки в книгах о Москве, Одессе, Киеве, Кишинёве, рассказывали соседям об этих городах, а они, безразлично слушая нас, спрашивали знаем ли мы что такое лифт!!!! Так было!!!
Шёл 1991 год
Вот почти на таком восприятии местных израильтян начинали складываться наши отношения почти во всех областях. Нам были рады, воспринимая нас как рабочих, солдат, уборщиков и работников по уходу. Однажды мой товарищ, в то время по ульпану, предложил мне пойти с ним в магазин мужских рубашек. Он там подрабатывал. Хозяйка магазина попросила его привести помощника для складывания рубашек. Хозяйка высокомерно посмотрела на меня, задала несколько вопросов и сказала, что я ей не подхожу. Почему я ей не понравился? Не знаю.
Моё личное ощущение того времени это унижение, унижение и унижение. Нет, нет. Так ощущали себя не все. Было множество примеров других. Однако, я ведь пишу личные свои воспоминания и ощущения. Какие-то организации проявляли о нас заботу. К примеру, несколько раз водили нас на местные концерты и даже в театр. Однако, эти местные концерты были на таком любительском уровне, что создавали ложное впечатление о культуре Страны и народа. Нам часто пели песню АЛИЛУЯ и ещё несколько подобных и мы думали, что это и есть вершина творчества Страны.
Очень недобрые впечатления были от наших ульпанов. К нам в класс приходила симпатичная, улыбчивая, добродушная, толстая претолстая девушка солдатка, садилась одной половиной попы на стол и разговаривала с нами на иврите. Уже этот поступок вызывал у меня удивление. По моему воспитанию он был вершиной бескультурья. Русский язык она не знала. Все пояснения слов были на пальцах. Этот метод назывался погружением.
Погружение в язык
Погружением в язык. Однако, им следовало заниматься специалистам, а не случайным солдаткам (вчерашним школьницам). Метод требует долговременного общения в среде в различных часто повторяющихся ситуациях. В данном случае его превратили в насмешку. Вот так проходило наше первое знакомство со Страной.
Очень недобрые впечатления были от наших ульпанов. К нам в класс приходила симпатичная, улыбчивая, добродушная, толстая претолстая девушка солдатка, садилась одной половиной попы на стол и разговаривала с нами на иврите. Уже этот поступок вызывал у меня удивление. По моему воспитанию он был вершиной бескультурья. Русский язык она не знала. Все пояснения слов были на пальцах. Этот метод назывался погружением.
Погружение в язык
Погружением в язык. Однако, им следовало заниматься специалистам, а не случайным солдаткам (вчерашним школьницам). Метод требует долговременного общения в среде в различных часто повторяющихся ситуациях. В данном случае его превратили в насмешку. Вот так проходило наше первое знакомство со Страной.
Моё сознание всё время искало разницу в развитии нашей Новой и оставленной нами Страны. Эта разница в моём сознании оказывалась далеко не в пользу Израиля. Лишь в одном израильтяне выигрывали. Они бесконечно любили и гордились своей Страной.
Они с гордостью рассказывали, как преодолевали карточную систему питания, как осушали болота на севере, превратив эту местность в полигон для мигрирующих птиц, как создавали своё сельское хозяйства и промышленность. Нам было трудно назвать заводом то, что выглядело ремесленной мастерской. А они гордились.
Наши друзья репатрианты
Скрашивали наши настроения, безусловно, ранее приехавшие друзья. Пару раз к нам в Яффо приезжали на машине из Иерусалима Володя, Анюта и их сын Игорь Шнайдеры.
Мы очень благодарны им за дружескую заботу в наши первые годы репатриации. Они сами были недавними репатриантами. Видимо в них был более сильный репатриантский дух.
Они даже возили нас на море. Заботилась о нас семья Сониного брата Ромы. Такие же репатрианты, как и мы. Они оказались более стойкими в новой реальности. Ромин тесть, т. е. отец его жены Ларисы, принялся учить меня ивриту. Он изучал его в молодости. Даже Сонина сестра Рима с мужем Юрой приезжали из Сдерота. Юра профессиональный парикмахер, и он всех нас подстриг.
Появились новые друзья Фрадкины Фира и Феликс. Она, Фира, врач (ухо-горло-нос), он инженер-электрик. Феликс несколько раз настойчиво предлагал мне создать свою партию. Идеологию такой партии мы с ним много раз обсуждали. Однако я эти предложения и рассуждения, как правило, переводил в шутку.
Партийное строительство
В тот период под партией я понимал нечто подобное тому, что было создано Лениным. Под партией я понимал классическое идеологическое объединение людей, которые ставят перед собой общенациональные цели. Только после многих лет жизни в Израиле я понял, что был неправ.
Вернее, наоборот. Я был прав, но Израильская политическая система строилась иначе. Наши партии Ликуд, Шас, Еврейство Торы, Авода и т. д. вовсе не идеологические образования. Они создаются только на основе либо секторальных запросов избирателей, либо личных стремлений к власти. Я не замечаю в этих партиях общенациональной идеологии. Иногда эта открытая борьба за депутатское кресло, а тем более, за кресло в Правительстве, обретает форму откровенного шоу и издевательства над чувствами и верой людей.
Вот прошло уже много лет как я живу в Израиле, но до сих пор так и не понял каковы объединяющие граждан Страны скрепы.
Ныне порой мне кажется, что в борьбе за секторальные интересы различные группы людей (таких групп много) готовы расстаться с любыми базовыми основами государства, разорвать их в клочья, добыв для себя наиболее весомую часть. А в те первые дни приезда я, конечно, этого всего не видел и даже однажды мой мало знакомый товарищ из ульпана привёл меня на собрание партии МЕРЕЦ. В комнате было примерно 10 арабов и мы с товарищем. Все говорили по-русски. Нас угощали кофе, печеньями и говорили о необходимости мира. Слово Мир меня вполне устраивало. Оно предполагало то, что я нахожусь среди друзей и единомышленников.
Общение
Наше общение с друзьями в первые дни приезда скрашивало дни нашей жизни. К тому же Фира и Феликс оказались из Уфы и были в родственных отношениях с семьёй нашего зятя. Мы познакомились с ними в ульпане и очень хорошо относились друг к другу.
К сожалению, их уже нет на нашем свете. Часто приходила к нам Толина мама. Она старалась быть успокоителем. Её главной заботой было обустройство её сына. Это правильно и даже здорово, если только под заботой о сыне подразумевается забота о его семье. Именно так в то время мы и понимали эти беспокойства и заботы.