Благодарю тебя, Теренций! Я твой должник! Медальон? Зачем он тебе? Но Лаций задумался. Что мог сделать легат с этим медальоном? Ничего плохого. Если он вернётся, то заберёт его обратно. А если нет, то зачем ему пропадать в лесах Галлии? Да, конечно! Береги его. Я заберу его, когда вернусь! с неожиданно искренней радостью ответил он, чем поверг Теренция сначала в недоумение, а затем в трепетный восторг, потому что тот воспринял его слова как следствие своего терпеливого ухаживания. Результат был налицо, и чувство удовлетворённого самолюбия вместе с предчувствием скорой победы над упрямым трибуном приятной волной прокатилось по всему его телу. Только не потеряй его! ещё раз повторил Лаций. Это защитный медальон. Не отдавай его никому! И благословит тебя Венера! искренне пожелал он, прижав кулак к груди. Сам он уже мысленно мчался по дороге на север, и теперь ничто не могло остановить его на пути к Ларните.
Теренций Юлиан посмотрел вслед своему старшему трибуну, который на ходу что-то живо объяснял невысокому широкоплечему Варгонту, и перевёл взгляд на небольшой чёрный кружок. Медальон был размером с два сестерция, но гораздо легче. Он занимал почти всю ладонь и, похоже, был сделан из дерева. Неужели это ключ к тайне старухи? Как-то просто и странно Но если она права, то лучше не шутить с этой деревяшкой Теренций покачал головой и приказал позвать брадобрея. В душе он был очень суеверен и хорошо запомнил слова старой Валерии, что надевший медальон умрёт страшной смертью. Когда брадобрей откинул полог и со сладкой улыбкой на лице вошёл в палатку, легат пожалел, что ещё не наступил вечер и он не может прямо здесь уединиться здесь с этим молодым сицилийцем.
Возьми этот медальон на два дня, проворковал он на ухо юному парикмахеру, медленно надевая ему на шею кожаный ремешок. А потом вернёшь его мне. Он принесёт тебе счастье. Мы съездим с тобой в Лукку, и там проведём время вместе. Тебе понравится, пообещал он, не говоря брадобрею, что тот нужен ему как перевозчик медальона. В городе Теренций собирался сделать у кузнецов копию и отдать её Лацию. Настоящий медальон он решил оставить у себя.
Благодарю тебя, Теренций, опустив глаза, ответил молодой сицилиец. Тебя так долго не было
Потерпи, сегодня вечером я постараюсь вернуться пораньше. А пока иди!
Брадобрей вышел, а легат был вынужден вернуться к своим делам. Он приказал ликторам позвать трибунов, которые стояли всё это время у палатки в ожидании разрешения войти. Они долго что-то ему говорили, но Теренций их не слушал. Он думал о своём будущем. Цезарь вернулся из Рима с хорошими новостями. Скорей всего, он нашёл там поддержку у богатых землевладельцев и сенаторов. Значит, они пообещали ему деньги для продолжения войны в Галлии. Недаром он сказал сегодня, что скоро всё может измениться. Новое настроение Цезаря беспокоило Теренция, потому что мешало его собственным планам. Особенно теперь, когда у него в руках оказался медальон. Он прекрасно помнил, что Цезарь ответил ему, когда он осторожно описал ночное нападение, сказав, что оставил в лагере вместо себя старшего трибуна Лация Сципиона.
Да, я знаю, что тебя не было. Тебе повезло, он даже не скрывал насмешку в голосе. Твой старший трибун смог спасти людей и с честью сражался с варварами. Не то, что этот самовлюбленный Верр.
Консул, ты знаешь, что хотя трибун Лаций Корнелий происходит из очень знатного и известного рода Сципионов он сам не принадлежит к этому роду по крови. Его усыновили ещё совсем маленьким, когда его родители погибли
Да, я это прекрасно знаю, недовольно перебил его Цезарь. Что ты хочешь сказать? Ты всегда так издалека заходишь, что я теряю мысль, он недовольно фыркнул и нахмурил брови. Теренций знал, что тот недолюбливает его из-за покровителя в Риме и считает внешне убогим и некрасивым. Только благодаря своему патрону Теренцию удавалось оставаться в армии. Что молчишь? Разве его предок, Сципион Африканский30 не был тоже усыновлён этим благородным семейством?
Был, осторожно кивнул головой Теренций.
А ведь это он стёр с лица земли Карфаген и добился смерти Ганнибала, жёстко добавил Цезарь и уставился на него своим колючим взглядом. Услышав имя Ганнибала, Теренций вспомнил, как в детстве родители пугали их, говоря: «Ганнибал у ворот Рима». И даже у взрослых эти слова вызывали страх.
Был, осторожно кивнул головой Теренций.
А ведь это он стёр с лица земли Карфаген и добился смерти Ганнибала, жёстко добавил Цезарь и уставился на него своим колючим взглядом. Услышав имя Ганнибала, Теренций вспомнил, как в детстве родители пугали их, говоря: «Ганнибал у ворот Рима». И даже у взрослых эти слова вызывали страх.
Я не хочу принижать достоинства старшего трибуна Лация Корнелия Сципиона, но он собирается просить тебя лично о том, чтобы Сенат назначил его легатом, соврал Теренций. И мне интересно
Ах, вот ты о чём! криво улыбнулся Цезарь. Говоришь, интересно, да? Не волнуйся, я не Сенат. И на твоё место он вряд ли будет претендовать. Ты это хотел услышать?
Нет, нет, что ты! Но ты хотел Теренций собирался добавить, что его волновало совсем другое, что до него дошли слухи о возможной отправке Лация в Испанию, и что он очень не хотел терять такого надёжного трибуна Слухи были неявными, но Теренций так долго ждал возможности близости с Лацием, что не хотел бы так неожиданно быстро потерять его.
Сейчас не до твоих хитрых вопросов. Оставь их себе. У тебя отличный легион. Иди и занимайся им. Скоро мы выступаем на север против гельветов и кимвров. Лучше проверь оружие и ветеранов в обозе! по напряжённой интонации в голосе консула Теренций понял, что больше не стоит злоупотреблять его терпением, и молча кивнул. Гай Юлий повернулся к нему спиной. Разговор был закончен.
Вспомнив это, Теренций поморщился. Золото, о котором говорил его покровитель в Риме, должно было храниться где-то совсем рядом. И ключ к нему был у него в руках. Старуха так и сказала: «Медальон покажет место в храме». А к храму может привести только Лаций. В дороге она однажды проговорилась сказала, что он должен вспомнить. Кто он? Лаций? Они спрятали там сто повозок с золотом! Сто повозок Огромное количество! В Риме она об этом не сказала. И не ответила ни на один вопрос. Даже, когда её пытали. Только визжала от боли и проклинала всех известных и неизвестных ему людей. Патрон был очень недоволен. О том, что рассказала ему Валра по дороге в Рим, Теренций решил никому не говорить, потому что об этом знал только он один. Но почему старая Валерия доверила эту тайну именно ему? Внутренний голос подсказывал, что история с ведьмой и её дочерью может сулить большие неприятности, но Теренций слишком хорошо знал своего покровителя. Тот ни за что не стал бы интересоваться какими-то варварами и круглой деревяшкой просто так. Здесь пахло деньгами. Большими деньгами. И старая колдунья Валерия Корнелия это подтвердила. Теперь Теренций был уверен, что богатство ждёт именно его, ведь боги сами вручили ему этот медальон! Как это часто бывает свойственно самовлюблённым людям, он быстро перестал думать об опасности, предавшись мечтам о благополучном будущем. Нет, он не собирался искать золото сам. Это было безумием. Он не верил, что оно вообще есть и его не забрал ещё Сулла во время покорения Этрурии. Но Валерия сказала, что кимвры готовы заплатить за медальон золотом, а это уже было более реально, чем поиск иголки в стоге сена. Продать медальон своему патрону он не мог, а вот варварам вполне. Теперь ему оставалось только найти их вождя и договориться с ним о цене. Но сначала надо было успокоиться, и он решил пойти принести жертву богам, чтобы они указали ему правильный путь.
На полпути к алтарю Теренций заметил приближающегося всадника.
Легат, наши разведчики сообщили, что на севере снова появились варвары.
Что? опешил Теренций.
На севере варвары. Они заняли несколько деревень, но потом повернули на юг. В нашу сторону. И пошли вниз по реке. В пяти деревнях они оставили небольшие отряды. Собирают еду.
А в каких деревнях? осторожно спросил Теренций.
В Тароге, Кварде, Сарбите начал перечислять посыльный, но легат перебил его:
В Тароге? Понятно. Я сейчас сообщу об этом Цезарю. Все разведчики вернулись?
Да, но хотел что-то добавить всадник, но Теренций не стал его слушать и, развернувшись, быстрым шагом направился к палатке консула. Жертвоприношения могли подождать. Надо было думать, как спасти Лация.
Гай Юлий выслушал его доклад о варварах и приказал ничего не предпринимать. Теренций снова удивился такому решению, но на этот раз не стал перечить консулу. Он много отдал бы за то, чтобы оказаться в этот момент в Тароге, но было уже поздно. Если Лаций вернётся, то боги услышат его, и он сразу предложит ему остаться в палатке на ночь. Если нет об этом Теренций предпочитал пока не думать. Потому что тогда он лишился бы удовольствия от общения с ним и, что ещё хуже, ему пришлось бы самому выполнять многие обязанности в легионе. И позабыть на время о продаже медальона варварам. Оставалось только ждать, и эти два дня стали для него самыми томительными и неприятными за всё время службы в армии Цезаря.