Ах, он всё-таки приехал! радостно воскликнул легат и как-то странно замолчал. На его лице застыла мечтательная улыбка, как будто он ждал встречи со своей любимой женой.
Да, Мессала Руф послал его к тебе с поручением, буркнул Марк Брут через плечо.
Надеюсь, вы оба успокоитесь и снова будете друзьями, примирительно произнёс легат. Всё, уберите этих варваров! приказал он охране. Пойдёмте, быстрее познакомимся с нашими гостями, с этими словами он первым поспешил выйти из палатки, а Лаций с недоумением посмотрел ему вслед, подумав, что раньше Теренций Юлиан старался тщательней скрывать свою любовь к симпатичным юношам.
Девушку и молодого грека нашли в деревне в одном из домов. Сообразительный гастат, увидев варваров, вернулся обратно и спрятал их там. Лаций больше не видел ни этих двоих, ни остальных молодых римлян, которых сразу же отправили в основной лагерь Цезаря. Правда, на следующий день Варгонт как бы невзначай сказал, что утренняя смена видела на рассвете десять всадников, среди которых был один странный рыжеволосый грек, сильно напоминавший вчерашнего гостя, купавшегося в реке с девушкой.
Оставив Варгонта в карауле, Лаций решил отвезти дикарку в деревню, которая всё ещё находилась в лагере. Ему не давала покоя мысль о том, откуда она знает их язык.
По дороге девушка рассказала, что её мать в юности убежала из большого города. Они долго жили в соседней деревне, которая сгорела много лет назад. Там её мать потеряла второго мужа. Через несколько лет погибли остальные дети, и выжила только она. Рассказ был настолько противоречивым и странным, что он, в конце концов, перестал слушать, думая только о том, откуда эта девушка, хоть и плохо, но всё же говорит на его языке.
Старуха уже пришла в себя. Она была дома, приводила в порядок своё убогое хозяйство. Посмотрев на своего спасителя, она ничего не сказала. Только кивнула головой дочери, чтобы та помогала ей и не стояла у входа. Так Лаций познакомился с Ларнитой и её матерью Валрой, странной колдуньей из странной деревни. И лишь позже он узнал, что своим знанием их языка юная Ларнита обязана именно ей. Старая Валра отлично понимала язык римлян, но не говорила Лацию, где и как его выучила.
Глава История Лация
Брут, как всегда, говорил много и слишком эмоционально. Сначала он пожаловался на легата Теренция Юлиана, который покрывал своих легионеров, затем на старшего трибуна Лация Корнелия Сципиона, из-за которого его, квестора Сената, чуть не убили, потом ещё на кого-то Цезарь прятал улыбку в уголках глаз, стараясь не обидеть сына Сервилии21, и молчал. Он помнил, какой умной и красивой женщиной была его мать, сколько в ней было силы и энергии, и удивлялся, почему боги так обделили этими достоинствами её сына. Когда Цезарь подарил Сервилии огромную жемчужину, купленную у Сергия Ораты22 за шесть миллионов сестерциев, пол-Рима чуть не задохнулись в истерическом припадке ревности, а вторая половина задумалась, откуда у него такие деньги. Но взгляд Сервилии был полон такой искренней благодарности, что ему потом ещё целую неделю не удавалось вырваться из её дома. Хотя, он и не сильно хотел
ведь так? голос Брута замер.
Что?.. Гай Юлий вздрогнул, почувствовав по интонации, что это был вопрос.
Но ведь ты накажешь его?! Не так ли? нахмурив брови, потребовал Марк.
Кого? Легата или старшего трибуна? спокойно переспросил Цезарь, думая, что не зря несколько лет назад расторг помолвку этого горячего и не очень уравновешенного юноши со своей дочерью Ю́лией Цезарией. Он снова вспомнил горящие глаза Сервилии, которая во время отдыха между любовными утехами пыталась узнать его планы на будущее и постоянно настаивала на браке их детей. Но партия с Гнеем Помпеем23 была намного выгодней и, как он сейчас видел, правильней во всех отношениях. Помпей стал его другом и, как ни странно, искренне влюбился в его дочь Юлию. В такое сложное время помощь Помпея в Сенате была бесценна. В отличие от него, Марк Брут был фигурой менее значительной и совсем невлиятельной. С ним почти никто не считался. К тому же, он не любил Юлию, и вряд ли смог бы помочь Цезарю в Сенате так, как Гней Помпей.
Старшего трибуна, конечно! донёсся до него голос Марка. И легата. Обоих!
Ах, да. Конечно, накажу, усмехнулся Цезарь и покачал головой. Обязательно накажу. Всех!
Ах, да. Конечно, накажу, усмехнулся Цезарь и покачал головой. Обязательно накажу. Всех!
Благодарю тебя. Мне приятно слышать эти слова, не чувствуя подвоха, выдохнул, наконец, молодой аристократ и замолчал. Эти варвары пришли за старухой, но напали на нас из-за Лация. Вот. И мы все могли из-за этого погибнуть.
Успокойся, Марк. Ты ведёшь себя так, как будто не умеешь держать в руках меч, впервые серьёзно ответил Цезарь. Иди, мне надо встретиться с легатами, вежливо прервал он разговор, показав взглядом на выход из палатки.
Но если бы мы погибли попытался ещё раз возмутиться Марк Брут, но понял, что это бесполезно, и вышел.
Гай Юлий позвал ликторов и приказал разослать посыльных за легатами. Скоро должны были произойти серьёзные изменения, и ему необходимо было укрепить свою армию. Он чувствовал, что существование Римской республики близится к закату. Умелое управление торговыми отношениями и быстрое расширение границ в результате грандиозных военных походов привели к невероятному обогащению Рима. Но присоединёнными территориями надо было управлять так же быстро и эффективно, как и Римом. Сенат, к сожалению, этого уже делать не мог. Однако народ Рима привык к спокойной жизни и жаждал постоянных развлечений и новых побед своих полководцев. Для побед необходимо было оружие, а платить за него Цезарь сам не мог. В этом ему помог старый патриций Марк Красс24, который страдал тщеславием и жадностью и хотел в ответ получить поддержку на выборах консулов. Армия Цезаря набирала опыт, увеличивалась в размерах и превращалась в серьёзную силу не только в борьбе с варварами. И одним из наиболее способных и талантливых легионеров в ней был тот самый старший трибун Лаций Корнелий Сципион, которого требовал наказать Марк Брут. Лаций был храбрым воином и талантливым командиром, снискавшим почёт и уважение как среди простых легионеров, так и легатов. Его лично знал Помпей и, как и Цезарь, уважал за воинские и человеческие качества.
Лаций родился на Сицилии, в семье римского патриция, который после удачного подавления восстания в Этрурии был назначен Сенатом управлять одним из городов на севере острова. Однако, родившись там, он почти не помнил проведённое на острове время. Он был совсем маленьким, когда семья вернулась в Рим и там родители неожиданно умерли. Что с ними произошло, юноша знал только по скупым рассказам приёмных родителей, но те старались избегать подробностей. Во время их гибели Лаций с сестрой находились в загородном имении, которое отец купил вместе с домом. Сирот усыновили дальние родственники матери, у которых незадолго до этого умер от простуды маленький сын. Родить ещё одного ребёнка они так и не смогли. Это была дальняя ветвь известного рода Сципионов, и приёмные родители очень любили их. Вся семья по завещанию его отца жила в купленном им доме.
Лаций хорошо учился и много читал, но его всё время тянуло к оружию. Он мог часами выполнять упражнения на деревянных мечах и к пятнадцати годам уже добился больших успехов. Ему легко давался греческий, потому что половина учителей были греки. Все ученики в гимнасие знали наизусть отрывки из «Одиссеи» и принимали участие в беседах греческих философов и поэтов. Единственное, что ему не нравилось, это вникать в суть витиеватых рассуждений адвокатов, судей и их помощников. Но без ораторского искусства, которому учились именно в выступлениях на Форуме и, в основном, в многочисленных тяжбах с присутствием большого количества людей, обойтись было невозможно. Поэтому ему приходилось учиться праву и выступлениям так же настойчиво, как и воинскому искусству. Лацию трудно было смириться с мыслью, что в юриспруденции самый короткий удар может оказаться самым бесполезным и глупым. В отличие от фехтования на мечах
Однако приёмный отец настаивал на изучении этой дисциплины, и Лаций скрупулёзно учился составлять документы на продажу коровы, которая была больна, но ещё могла давать молоко; купчую на продажу имения, но без земли, чтобы, при этом, виноградник остался в пользовании старого хозяина; закладную на выдачу ссуды мяснику в выгодном квартале города под такие проценты и на таких условиях, чтобы тот, в итоге, не мог расплатиться и его имущество перешло к кредитору. Также его учили, как выступать в суде и составлять речи для защитника и обвинителя. Смирившись внешне, в душе юный Лаций, тем не менее, мечтал о том, чтобы научиться владеть мечом и стать настоящим легионером.