Всё стало ясно на следующий день, когда Лаций возвращался в город после проверки караула. Солнце уже поднялось высоко, но до дневной жары ещё было далеко. Возле городских ворот к нему подошёл центурион из гарнизонной стражи и попросил поговорить с какими-то странными людьми, которые с самого рассвета сидели у стены и ждали Публия, сына консула. Лаций спрыгнул с коня и подошёл к пожилому мужчине, чьё лицо с глубокими морщинами напоминало кору старого дерева. За его спиной виднелись фигуры двух женщин.
Ты кто? коротко спросил Лаций.
Я Аарон, а это моя жена Мейра и младшая дочь Сара. Мы приехали из Харакса всей семьёй к двоюродному брату жены. Его звали Иоанн. Но месяц назад он умер, и мы вынуждены были остановиться у Хабула. Он знал брата моей жены
Подожди, прервал его Лаций, услышав имя купца, с которым столкнулся накануне. Я ничего не понял. Говори медленнее! Откуда ты приехал?
Из Харакса, это земля Харакена, начало жизни и конец двух больших рек. Тигр и Евфрат наши великие реки. Ты слышал о нашем городе?
Нет, пожал плечами Лаций. А что ты делал у Хабула?
Нужда заставила нас обратиться к нему. Потому что в день, когда мы приехали в город, у нас украли мулов и лошадь. И все наши вещи. Хабул обещал помочь. Потому что брат моей жены тоже помогал ему. Ещё при жизни. Но он, к несчастью, умер. Два дня назад Хабул попросил нас приехать в город, но не говорить об этом римлянам. Иначе страшное наказание. Мы испугались. Хабул сказал, что поможет, но за это нам надо отправить своих дочерей танцевать у римского царя. И тогда нас простят и отпустят домой. У меня только старшая дочь Эриния умеет говорить по-гречески. Поэтому мы ей всё рассказали и вчера утром отвели с Хабулом к римскому главному воину в городе.
К начальнику гарнизона.
Там стена такая острая из брёвен и стража
Да, я знаю, кивнул Лаций, уже догадавшись обо всём.
А вчера вечером Хабул пришёл домой злой. Молчал и не говорил ничего. Он собрал своих детей и жену. Нас они закрыли в сарае. А сами ночью уехали. Когда мы выбрались, там был другой человек. Он сказал, что теперь этот дом продан и принадлежит другом купцу. Нас прогнали. Сказали, можем идти, куда хотим. Мы хотели вернуться домой. Но без денег и дочерей мы не можем идти. А где они, мы не знаем. Хабул сказал, они пошли танцевать к молодому царю. Но где он, царь? И где нам найти наших детей? Аарон опустил глаза и стал качать головой из стороны в сторону.
А почему ты не рассказал это ему? Лаций кивнул в сторону стражника.
Я всё рассказал. Но он ничего не знает. Сказал, сидите и ждите кого-нибудь. Вот мы и сидим.
Вам надо в лагерь. Но вы туда не доберётесь. Ладно, оставайтесь тут, он не хотел ничего обещать этим незнакомым, но всё же обманутым и несчастным людям.
Когда Лаций добрался до лагеря, сына Красса там уже не было. Зато он узнал, где находятся танцовщицы. Их отправили ночевать в обоз к его другу Марию. Услышав историю про хитрого купца, старый легионер не стал ничего спрашивать, только пожал плечами и кивнул в сторону спящих на пустых мешках девушках.
Слышишь, ты это, будь осторожен. Квинт Лабиен хотел их себе забрать, предупредил он. Он легат всё-таки.
Да? Правда? Как-то он хотел задавить Варгонта лошадью, но не получилось, вспомнил Лаций старую стычку между Варгонтом и самоуверенным всадником, которому тот не уступил дорогу на берегу. После сильного шторма все еле стояли на ногах, и Варгонт помогал разгружать имущество легиона вместе с гастатами. Всадник, не зная, что перед ним стоит недавно назначенный префект, потребовал освободить дорогу ему и сопровождавшим его слугам. И ещё приказал легионерам Варгонта отнести его груз. Лация в этот момент не было, поэтому после короткой перепалки всадник двинул свою лошадь грудью прямо на «дерзкого коротышку», как он назвал Варгонта. Естественно, через мгновение она вместе с всадником полетела в воду, после чего их вытащили на берег и слугам Лабиена с трудом удалось увести легата в лагерь.
Да, этот, недовольно буркнул Марий. Не сталкивайся с ним.
Не волнуйся, он же не купил их у Публия! возразил Лаций. Просто отвезу в город. Там их отец ждёт.
Кто знает. Всякое бывает, вздохнул ветеран. Удачи тебе!
Когда заспанные и ещё не пришедшие в себя девушки узнали, что они возвращаются к своим родителям, их радости не было предела. Они сели в пустую повозку со старым мерином и выехали с Лацием из лагеря.
Да, этот, недовольно буркнул Марий. Не сталкивайся с ним.
Не волнуйся, он же не купил их у Публия! возразил Лаций. Просто отвезу в город. Там их отец ждёт.
Кто знает. Всякое бывает, вздохнул ветеран. Удачи тебе!
Когда заспанные и ещё не пришедшие в себя девушки узнали, что они возвращаются к своим родителям, их радости не было предела. Они сели в пустую повозку со старым мерином и выехали с Лацием из лагеря.
На полпути их догнали два всадника. Один из них был тот самый Квинт Лабиен, о котором говорил Марий. Его сопровождал центурион Геренний беспринципный и дерзкий легионер. Лаций хорошо знал его по службе в армии Цезаря. Видимо, эти два неприятных человека уже успели найти что-то общее.
Ты куда их везёшь, Лаций? Один, без ликторов. Ты не заблудился? довольно резко и нагло окликнул его Лабиен, останавливая лошадь. Узкий прищур глаз, плотно сжатые губы и вздрагивающие ноздри было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не броситься на него.
Я везу из назад, в город, стараясь оставаться спокойным, ответил Лаций.
Это мои рабыни. Я купил их у Публия Красса! Вот свидетель, Лабиен махнул в сторону центуриона.
Публий не мог их продать. Он их не покупал. Это не его рабыни, Лаций продолжал ехать дальше, как ни в чём не бывало.
Отдай их мне, иначе
Не надо кричать, Лабиен. Я тебя хорошо слышу. Ты говоришь, что заплатил. Сколько? спросил он.
Триста сестерциев, не моргнув глазом, ответил тот.
Я верну тебе эти деньги перед вечерним караулом, если ты не врёшь.
Я не продаю их. Мне не нужны деньги.
Хорошо, попробуем по-другому: сколько ты хочешь? предложил Лаций.
Я не продаю их! Ты, что, не слышал? Или безродные легаты теперь имеют право на произвол в римской армии? дерзко бросил Лабиен. Его лицо скривилось в презрительной гримасе, и он ждал ответного оскорбления. Он был уверен, что Лаций не станет спорить с двумя вооружёнными всадниками, и положил руку на меч, чтобы припугнуть его. Лаций повернул голову и оценил расстояние. Центурион Геренний тоже взялся за меч и приблизился к повозке. Лацию хорошо был виден шрам у него на шее. Широкая, рваная линия проходила от левого уха до противоположной ключицы, как будто кто-то хотел отрубить голову вместе с рукой, но лишь порвал кожу. Шрам резко выделялся своей белизной на тёмной коже центуриона, и за это его прозвали «молнией».
В это время девушки, дрожа от страха, жались друг к другу в повозке.
Он не купил нас, донёсся оттуда негромкий голос. Видимо, кто-то из них понимал, о чём они говорят. Лаций даже не пошевелился. Он продолжал внимательно следить за движениями центуриона Геренния, которого считал более опытным и опасным противником, чем Лабиен.
Скажи свою цену, или тебе придётся второй раз искупаться в море вместе с лошадью, с угрозой в голосе произнёс он. Только теперь это будет море твоей крови, короткий нож выскользнул из-за пояса и привычно лёг в руку. Постукивая рукояткой о колено, Лаций ждал, прикидывая, стоит ли кидать его в лошадь или сразу в ногу Гереннию, если тот попытается приблизиться. Но перед этим стоило напомнить зарвавшемуся легату о его прошлой ссоре с Варгонтом. Тот не сразу понял, о чём идёт речь, но потом лицо его вспыхнуло, он натянул поводья, конь дёрнулся и чуть не встал на дыбы. Ну? поднял вверх брови Лаций. Ты, кажется, всё понял? Нож летит быстрее, чем ты думаешь.
Центурион сдал назад и начал что-то объяснять легату тихим голосом. Было видно, как сильно напряглись у него на шее жилы и быстро задвигалась обычно неподвижная челюсть. Потом Геренний нахмурился и покачал головой. Его новый друг остался недоволен услышанным. Лицо Лабиена пылало от гнева, но центурион покачал головой ещё раз и отъехал в сторону. Через какое-то время легат принял решение.
Шестьсот сестерциев. И прямо сейчас, дрогнувшим голосом произнёс он. Было видно, что эти слова дались ему с трудом, потому что он не собирался уступать, но, видимо, Геренний успел объяснить, почему Лаций держит нож за лезвие и что будет дальше, если тот бросится на него с мечом. Лабиену ничего не оставалось, как согласиться.
Получишь вечером, если не соврал, похлопав рукояткой по ладони, ответил Лаций и потянул лошадь влево. Старый мерин дёрнул повозку и поплёлся следом. Колёса снова запели свою унылую скрипучую песню, с каждым поворотом всё больше и больше удаляясь от двух всадников. Лабиен остался справа, и Лаций какое-то время следил за ним краем глаза, но потом расстояние увеличилось и легат пропал из виду. Повернуться означало показать свою неуверенность. Этого Лаций позволить себе не мог. Он опустил голову на грудь и какое-то время ехал молча, внимательно прислушиваясь к звукам за спиной. Однако там не было слышно ничего, кроме скрипа повозки.