Поскольку я уже упоминал Китай, то не могу удержаться и не напомнить читателям, что именно вызвало массовые протесты в Гонконге, продолжающиеся уже несколько месяцев: это было условие Китая о том, чтобы Гонконг принял закон, обязующий власти Гонконга выдавать своих граждан Китаю по первому требованию. Теперь мне кажется, что Великобритания даже больше подчинена США, чем Гонконг Китаю: британское правительство не видит проблемы в том, чтобы выдать США человека, обвиняемого в политическом преступлении. Требование Китая более оправдано, поскольку Гонконг все-таки является частью Китая, в рамках формулы «одна страна, две системы». Очевидно, что отношения между Великобританией и США укладываются в схему «две страны, одна система» (американская, разумеется). Брекзит продвигается как средство утверждения британского суверенитета, и теперь, на примере Ассанжа, мы уже видим, к чему сводится этот суверенитет к подчинению требованиям США.
Настало время для всех честных сторонников Брекзита решительно выступить против экстрадиции Ассанжа. Сейчас перед нами не какой-то незначительный юридический или политический вопрос, а нечто, касающееся основного смысла нашей свободы и прав человека. Когда же широкая общественность поймет, что история Ассанжа это история их самих и что их собственная судьба в большой степени зависит от того, будет ли он экстрадирован или нет? Мы должны помочь Джулиану не из некой абстрактной гуманитарной озабоченности и сочувствия к несчастной жертве, а по причине беспокойства о собственном будущем.
5. Анатомия переворота: демократия, Библия и литий
Хотя я десять с лишним лет был убежденным сторонником Эво Моралеса, должен признать, что, узнав о неразберихе после спорной победы Моралеса на выборах 2019 года, я засомневался: не поддался ли он авторитарному искушению, как это случилось со многими радикальными левыми у власти? Однако через день или два все стало ясно.
Размахивая огромной Библией в кожаном переплете и объявляя себя временным президентом Боливии, Жанин Аньес, второй вице-президент Сената, заявила: «Библия вернулась во дворец правительства»8 и добавила: «Мы хотим быть демократическим инструментом интеграции и единства». Однако в состав переходного кабинета, приведенного к присяге, не вошел ни один представитель коренного населения. Это говорит само за себя: хотя большинство населения Боливии составляют представители коренных или смешанных рас, до прихода к власти Моралеса они были де-факто исключены из политической жизни и ограничены ролью молчаливого большинства, которое делает грязную работу общества, находясь в тени. То, что произошло с Моралесом, явилось политическим пробуждением этого молчаливого большинства, не вписавшегося в систему капиталистических отношений. Они еще не были пролетариями в современном смысле этого слова, а сохраняли свои досовременные племенные социальные идентичности. Вот как Альваро Гарсиа Линера, вице-президент Моралеса, описал их судьбу9:
«В Боливии продукты питания производились местными фермерами, здания и дома строились местными рабочими, улицы убирались коренными жителями, элита и средний класс доверяли им заботу о своих детях. Однако традиционные левые, казалось, не обращали на это внимания и занимались только рабочими крупной промышленности, игнорируя их этническую принадлежность».
Чтобы понять коренных жителей Боливии, мы должны представить всю историческую тяжесть их затруднительного положения: они пережили, возможно, величайший геноцид в истории человечества, их общины уничтожались испанскими и английскими колонизаторами Америки.
Религия коренных народов Боливии представляет собой уникальное сочетание католицизма и веры в Пачамаму богиню земли и плодородия. Вот почему, хотя Моралес заявлял, что он католик, в действующей конституции Боливии (принятой в 2009 году) Римско-католическая церковь утратила свой официальный статус. Четвертая статья конституции гласит: «Государство уважает и гарантирует свободу вероисповедания и духовных убеждений, отражающих мировоззрение граждан. Государство отделено от религии». Именно против таких прав местной культуры направлена демонстрация библии Жанин Аньес. Ее посыл ясен: это открытое утверждение религиозного превосходства белых и не менее открытая попытка вернуть молчаливое большинство на привычное подчиненное место. Из Мексики, где Моралес находился в изгнании, он обратился к Папе Римскому с просьбой вмешаться, и реакция последнего скажет нам о многом. Отреагирует ли Франциск как истинный христианин, недвусмысленно отвергнув насильственную рекатолицизацию Боливии, эту политическую игру за власть, которая, в сущности, предает освободительное ядро христианства?
Если оставить в стороне возможную роль лития в перевороте (Боливия обладает большими запасами этого ресурса, необходимого для производства аккумуляторных батарей), возникает большой вопрос: почему Боливия является такой занозой в теле западного либерального истеблишмента? Ответ же очень своеобразен: как это ни удивительно, политическое пробуждение досовременного трайбализма в Боливии не привело к новой версии ужасного шоу в духе Сендеро Луминосо или Красных кхмеров. Правление Моралеса не стало обычной историей о том, как радикальные левые у власти все испортили в экономическом и политическом плане, породив нищету и пытаясь сохранить власть с помощью авторитарных мер. Доказательством неавторитарного характера правления Моралеса является то, что он не зачистил армию и полицию от своих противников (именно поэтому они повернулись против него).
Моралес и его последователи, конечно, не были идеальны; они совершали ошибки; его движение омрачали конфликты интересов. Тем не менее в общем и целом было достигнуто замечательное равновесие. Моралес не Чавес; у него не было нефтяных денег, чтобы справиться с проблемами, поэтому его правительству пришлось заниматься тяжелой и кропотливой работой по решению проблем в беднейшей стране Латинской Америки. Результат вполне можно назвать чудом: экономика процветала, уровень бедности снизился, здравоохранение улучшилось, в то время как все демократические институты, столь дорогие либералам, продолжали функционировать. Правительство Моралеса поддерживало хрупкий баланс между местными формами общественной деятельности и современной политикой, одновременно борясь за традиции и права женщин.
Чтобы рассказать всю историю государственного переворота в Боливии, нужен инсайдер, который раскрыл бы соответствующие документы. Очевидно, что Моралес, Линера и их последователи сделались такой занозой в теле либерального истеблишмента именно потому, что преуспели: более десяти лет у власти находились радикальные левые, и Боливия не превратилась в Кубу или Венесуэлу. Демократический социализм возможен.
6. Чили: к новому означающему Николь Барриа-Асенхо и Славой Жижек
Два недавних события дали некоторую надежду посреди всеобщей депрессии: речь о выборах в Боливии и референдуме APRUEBO [ «Одобряю достоинство»] в Чили. В Боливии партия Эво Моралеса вернулась к власти, а Луис («Лучо») Арсе, министр экономики в годы правления Моралеса, был триумфально избран новым президентом. 25 октября 2020 года чилийским избирателям предложили сделать выбор между «apruebo» одобрением изменения конституции в сторону большей социальной справедливости и свобод и «rechazo» отказом от такового изменения. В обоих случаях мы имеем редкое совпадение «формальной» демократии (свободных выборов) с содержательным волеизъявлением народа. Хотя произошедшее в Боливии отличается от процессов в Чили, я надеюсь, что в обоих случаях возможен один и тот же долгосрочный результат.
События в Боливии и Чили доказывают, что, несмотря на все идеологические манипуляции, даже так называемая буржуазная демократия иногда способна работать. Однако либеральная демократия сегодня достигает своих пределов чтобы работать, она должна быть дополнена Чем? Нечто очень интересное сейчас появляется во Франции, как реакция на массовое недоверие общественности к государственным институтам: возрождение местных собраний граждан, впервые практиковавшихся древними греками. Как пишет Питер Юнг в The Guardian:
Еще в 621 году до н. э. экклесия, или народное собрание древних Афин, представляло собой форум, в котором мог участвовать любой гражданин мужского пола, независимо от сословия. Теперь, когда надвигается экономический и социальный кризис, вызванный пандемией, этот древний демократический инструмент обновляется для XXI века. Деревни, города и регионы по всей Франции все чаще обращаются к своим гражданам с просьбой помочь им в движении к более равноправному будущему10.
Эти форумы не формируются местными государственными администрациями, а самостоятельно организуются активными членами местных сообществ вне государственного аппарата и включают большой элемент случайности, лотереи. Число произвольно выбираемых делегатов составляет 150 человек. Отдаленно похожая на это процедура применялась и в Чили, где после победы на референдуме APRUEBO 155 человек были отобраны из числа не входящих в институциональные политические силы для работы над проектом новой конституции.