Ну и решили мое дело отправить в Министерство высшего и среднего образования СССР. Приехал я туда, а там какой-то сотрудник начал очень внимательно поднимать документы и нашел постановление Высшего совета народного хозяйства от 1924 года, в котором было написано, что в таком случае, как у меня, нужно зачислить человека на второй курс, но при этом он должен пройти программу первого курса и сдать экзамены за первый курс. Так что получалось, что меня зачислили на второй вечерний и одновременно на первый дневной и в конце учебного года мне надо было сдавать экзамены сразу за два курса. Это было серьезно, не было ни одного случая в истории Строгановского училища, чтобы человек закончил два курса за один год. Помню, у меня дома позолотчики работали, и когда я им что-то советовал, то они мои советы, конечно, не принимали всерьез. Но оказалось, что они тоже учились в Строгановке, и когда я рассказал, что два курса за один год закончил, они меня очень зауважали.
Так что я учился, работал художником и продолжал делать мебель на заказ. Появилась у меня тогда первая машина ржавая, гнилая одиннадцатая модель жигулей. Купил за тысячу рублей. Я ее восстановил сам: нашел сварщика, заварили все дырки (два месяца на это ушло), потом сам зашпаклевал, покрасил получилось очень симпатично. А попасть на станцию техобслуживания было невозможно, СССР все по блату. А мой одногруппник Андрей Бахарев как раз работал на станции техобслуживания, и мою машину там отремонтировали. Спустя время продал и купил машину получше.
Когда умер Леонид Ильич Брежнев (это когда я работал в конструкторском бюро), у нас было общее собрание, большой экран, на нем идет трансляция, и все плачут. Казалось, жизнь закончилась. Что впереди? Когда пришел Андропов к власти, начались достаточно интересные вещи. Некоторые вспоминают Андропова как реформатора. Мне он запомнился облавами в очередях. Если ты в рабочее время находился где-то в магазине, тебя могли поймать. Когда меня периодически отпускал начальник (я уже художником работал), он говорил: «Не вздумай где-то встать в очередь!» Потому что будет большой скандал. А Михаил Сергеевич Горбачев, конечно, запомнился борьбой с алкоголем: магазины и бары поздно открывались, рано закрывались, огромные очереди. Но недавно я познакомился с Горбачевым лично, сфотографировался. Все-таки я считаю, что он выбрал ошибочный путь. Если бы тогда он пошел по пути китайских реформ Не нужно было никакой гласности, не нужно было никакой демократии только начать рыночные реформы и планомерно двигать их вперед. Не плавно и медленно, а быстрыми темпами. Чего, к сожалению, сделано не было. Но условия для ведения бизнеса при Горбачеве были одними из лучших на самом деле. Ставки по кредитам 2 %, налог 2 %. И огромный пустой рынок.
И вот я учусь в Строгановке, у нас хорошая группа, специальность «Проектирование мебели». И появляется в 1988 году «Закон о кооперации». В то время ориентированы на рынок были цеховики, спекулянты, фарцовщики и, наверное, такие ремесленники, как я, которые понимали, что́ нужно рынку. Я говорю: «Ребята, давайте объединяться, будем делать хорошую инкрустированную мебель». Помните, я говорил, что я работал дома? А когда появились кооперативы, можно было взять цех в аренду. Я говорю: «Возьмем цех в аренду и начнем работать». И вот мы зарегистрировали кооператив «Престиж». Иногда меня спрашивают начинающие предприниматели: «Где мне найти наставника?» Какие наставники в восемьдесят восьмом году? Но мы были профессионалы в области мебели и в принципе понимали, как все это делать (кстати, у многих моих однокурсников сейчас мебельные фабрики). Мы создаем кооператив, регистрируем, берем в аренду цех А что делать-то? Я нашел несколько заказов. Руководителю известного оркестра сделали два инкрустированных столика, еще кому-то и все, и нет заказов. Как рекламу давать мы еще не понимаем. И где ее давать? Богатые люди еще прячутся, их еще нет. Нашли еще один заказ для загса на Тверской. Заработали двенадцать тысяч рублей.
Примерно в это же время в кооператив вступил мой одногруппник по МАДИ Саша Петров, потом он длительное время был моей правой рукой, внес серьезный вклад в наше общее дело. Его уже нет с нами, но я его буду помнить всегда.
К сожалению, организационная форма кооператива давала возможность недобросовестным людям захватить управление. Взяли мы на работу хорошего столяра, а он оказался гнидой, начал подговаривать людей: «Давайте соберем собрание и поменяем Ковалева на меня, я вам буду зарплату в два раза больше платить». Это была первая попытка рейдерского захвата в моей жизни пресек это очень жестко.
Примерно в это же время в кооператив вступил мой одногруппник по МАДИ Саша Петров, потом он длительное время был моей правой рукой, внес серьезный вклад в наше общее дело. Его уже нет с нами, но я его буду помнить всегда.
К сожалению, организационная форма кооператива давала возможность недобросовестным людям захватить управление. Взяли мы на работу хорошего столяра, а он оказался гнидой, начал подговаривать людей: «Давайте соберем собрание и поменяем Ковалева на меня, я вам буду зарплату в два раза больше платить». Это была первая попытка рейдерского захвата в моей жизни пресек это очень жестко.
Когда стал вопрос о том, какую продукцию нам выпускать, я подумал об очень модной тогда вещи угловых кухонных диванчиках. Тогда прямо все хотели их купить. Сначала такие диванчики поставляли югославы, потом кооператоры начали их делать, но они поставляли их в собранном виде, все склеенное. А я придумал делать их сборными. Тогда про «Икею» еще никто у нас в стране и не слышал. Так что я был первопроходцем. Мы делали их в виде трех упаковок, пакетика с крепежом и инструкции по сборке. И так хорошо эти сборные диванчики пошли, что я буквально завалил ими весь Советский Союз.
Попозже случилась одна интересная история. Когда я говорю о реформах, мне часто отвечают: «Какие реформы в России? У нас одни ленивые алкаши!» Это вранье! Наши люди работящие, им только стимул нужно дать. Я собирался открывать совместное предприятие с немцами. И вот в качестве пробы они привезли нам комплектующие мягкой мебели на сборку. Там были в том числе сложные механизмы трансформации, причем такие, которых у нас еще не было в стране, и чехлы. Все остальное, все деревянные части и подушки из поролона мы сделали сами. Привезли в мою егорьевскую фабрику комплектующие, немцы показали весь технологический процесс. И мои ребята начали собирать. Немцы посмотрели-посмотрели, потому подошли ко мне и через переводчика говорят, что они просто поражены мои рабочие через час начали работать так, как будто их полгода учили. Они не ожидали, что русские рабочие работают лучше немецких. В очередной раз убедился в том, насколько наши люди талантливые, у нас каждый второй «Левша», который что угодно может смастерить.
Кстати, егорьевский кооператив был третьим после двух московских. В Егорьевск можно было доехать по «пьяной дороге» там практически не было прямых участков, вся дорога состояла из поворотов. Три «Волги» разбил, пока туда ездил. Интересно, построили в Егорьевск новую дорогу?
Дела шли хорошо, и примерно через полгода-год у меня работало уже порядка пятисот человек, а через два-три года уже почти две тысячи. Всего было примерно десять-двенадцать фабрик и филиалов. Но не будем забегать вперед. Когда у меня уже было три кооператива, появились проблемы. Хотя частное предпринимательство больше не было незаконным, все равно государственные структуры с подозрением смотрели на кооператоров. В частности, очень трудно было покупать материалы. И вот я придумал такую штуку. Мне надо было сделать печать, там должно было быть написано: «Производственное объединение кооперативов «Москворечье»». А я подружился с майором, который выдавал разрешения. Тогда на все было нужно разрешение милиции. Ксерокс купить разрешение, факс купить разрешение, печать сделать разрешение. Я говорю ему: «Слушай, а можно мне согласовать просто «Производственное объединение «Москворечье»?». Он говорит: «Да пожалуйста». Мы с ним, конечно, посидели хорошо в «Пекине», а тогда в ресторан было просто так не попасть. Ну и согласовали мне такую печать, на которой не было указано, что предприятие кооперативное, маленькая хитрость, чтобы облегчить отношения с властными структурами. Теперь печать стала похожа на печать государственного предприятия.
Были огромные проблемы с материалами для производства мебели. ДСП, ткани, поролон все было страшным дефицитом. Я дежурил в магазинах стройматериалов, по бартеру (тогда было в ходу такое слово) обменивал мебель на ткани на предприятиях. В Институте теплотехники, тоже режимное предприятие, на складах покупал у них всякие неликвиды, которые приспосабливал для производства мебели. И вот случайно я узнаю про ситуацию с территориальным концерном «Центромебель» Минлеспрома СССР это все предприятия центра России: «Владимир мебель», «Рязань мебель», «Тула мебель», «Брянск мебель» и так далее, и несколько крупных предприятий в Москве. При Михаиле Сергеевиче Горбачеве во время перестройки всем предприятиям в два раза повысили план по производству товаров народного потребления, а государственным фабрикам это было не нужно. Они к этому не были готовы. Тогда я пришел к генеральному директору «Центромебели» Алексею Григорьевичу Митюкову и сказал: «Дайте план, и я его буду выполнять». И представляете, небывалый случай, меня включили в состав «Центромебели» приказом министра. Теперь печать стала уже совсем солидная: «Министерство лесной промышленности Советского Союза. Территориальный концерн «Центромебель». Мебельное производственное объединение «Москворечье»».