Они заставят нас биться друг с другом, тоскливо сказал сын Локи. Они забрали всё, что мы могли дать им живыми, и теперь ждут, чтобы забрать всё у мёртвых.
Из тебя, племянник, вышел бы отличный скальд, ухмыльнулся Отец Дружин, но Фенрир лишь потряс мохнатой головой.
Я бы хотел уметь оборачиваться человеком. Почему у моего отца мы получились такими, дядя? В чём наша вина?.. Может, породившая нас прокляла и меня, и Йорма, и Хель ещё в собственном чреве?
Нашёл время и место, буркнул Старый Хрофт.
Туман поднимался всё выше и выше, колыхался, неяркий свет царил вокруг свет не-жизни и не-смерти.
Ни есть не хочу, ни пить, сказал волк. Такого не бывало, дядя. Даже когда я сидел на привязи, и жажду мою утоляла магия, я всё равно её чувствовал. А теперь ничего.
Время стоит, отозвался хозяин Асгарда.
Всё стоит. Ждёт. Я чую, великий Óдин, почти торжественно провозгласил Фенрир. Большинство тех, что явились сюда вместе с нами, уже расстались с жизнями. Души их заперты тут вместе с нами и долго не могут покинуть тела, отчего и кажется, что мёртвые встают, чтобы драться вновь Как ты сказал «им нет смерти». На самом деле есть. Только она коварна и бесчестна.
Старый Хрофт даже приостановился, недоумённо глядя на спутника.
Одиночество поневоле делает философом, дядя, печально ответил волк, перехватив взгляд старшего аса.
Никогда б не подумал, что ты способен философствовать, племянник. Но с чего ты взял, что бьющиеся здесь-таки умирают? Мы видели совсем иное.
Чую. Волк запрокинул голову, принюхался. Сколько-то раз их души возвращаются, да. Ударившись о преграду, одолеть которую не в силах.
И всё это ты чуешь?
Дым от того чёрного великана. Фенрир всё втягивал ноздрями недвижный воздух. Он поднялся высоко, но не рассеялся. Достиг незримого нам свода и потёк обратно, словно утратив порыв. Так и души, дядя. Взмывают, бьются о клетку и падают вниз.
Так, выходит, они и не погибнут, верно?
Погибнут, дядя. Возвращаясь, душа отдаёт часть силы. Потом ещё, ещё и ещё. До тех пор, пока от неё не останется совсем ничего. Всё достанется тем, кто запер нас здесь.
Старый Хрофт лишь изумлённо покачал головой.
А теперь будь готов. Волк резко присел, нагнул шею, ощетинился.
Туман впереди сошёлся на миг, а когда расступился, там стояла фигура в золотистых доспехах, в высоком шлеме с гребнем. Звякнуло откинутое забрало.
Привет тебе, Отец Богов, владыка Асгарда. Привет тебе на поистине последней битве.
Привет и тебе, Гулльвейг, Мать Ведьм. Зачем ты пришла? Хозяин погнал? Для чего? Ему, я думаю, и так всё видно.
Он оказывает тебе честь, Отец Богов, возразила Гулльвейг. Тебе, волку и мне. Он сам будет следить за этой схваткой.
Тогда что мы теряем время? прорычал Фенрир. Глаза его горели, с клыков капала слюна истинный Зверь Рагнарёка, да и только. Пусть враг окажет себя! И пусть это будет не та подделка, не то чучело, что мы повергли совсем недавно!
Враг будет. Гулльвейг протянула руку, словно приглашая полюбоваться. Воззри, Отец Дружин.
Серые стены опадали, втягивались в здешнюю твердь. Открывались бесконечные ряды мрачных столетних елей, густая поросль их застыла, подобно войску.
Железный Лес. Старый Хрофт поудобнее перехватил молот. Обиталище великанш и ведьм. Где-то тут ты и родился, племянник. Что ж, идём. Раз уж сегодня время таких встреч.
Гулльвейг легко шагала рядом с ними, словно броня на ней ничего не весила.
Кого ты приготовила нам? Уж не саму ли Ангрбоду, мать Волка, Змея и Хель?
Фенрир глухо зарычал.
Шаг, другой и вот уже никаких следов тумана, низкие серые облака затягивают небо, но это уже самые обычные облака. Железный Лес недобро молчит, однако он не совсем безмолвен что-то хрустнет, что-то стукнет, перекликнутся в отдалении мрачные голоса неведомых птиц.
Тропа повернула, выведя к широкому оврагу, с бегущим по дну ручейком среди зарослей папоротника. Через овраг перекинуто замшелое бревно, а на другой стороне
Волк даже не зарычал, он захрипел в ярости.
Потому что там, на противоположном краю, стояла женская фигура половина тела ала, словно сырое мясо, и половина мертво-синюшного цвета. Длинные чёрные волосы спускаются на плечи. Прямо смотрят бесцветные глаза.
Сестра Хель.
Брат Фенрир, откликнулась она.
Этого не было в пророчествах!
Сестра Хель.
Брат Фенрир, откликнулась она.
Этого не было в пророчествах!
Меня в них вообще не было, согласилась владычица царства мёртвых. Но сегодня такой день, что пророчества должны исполняться, неважно, поминают они тебя или нет. Ты готов, Волк?
К чему я должен быть готов? оскалился сын Локи. Зачем ты вообще здесь, сестра?
Затем, грустно сказала Хель, что мертвецов, как и встарь, прибирать, кроме меня, некому. А мертвецы здесь почти все. Если бы не воля Третьей Силы, тут давно остались бы только Древние Боги, такие, как мы, кого затянуло в этот пузырь.
Не ведаю, о чём ты, прорычал Фенрир. Отойди, сестра. Не много было меж нами любви, но кровь для меня священна. Отойди и не пытайся помешать владыке Асгарда.
Я помогаю, вздохнула владычица царства мёртвых. Помогаю себе, вам, всему сущему.
Пустые слова! оскалился волк. Отойди, я сказал!
Спокойно, племянник. Старый Хрофт выступил вперёд. Племянница, в страшный день Боргильдовой битвы ты исполнила данную мне клятву. Вышла на бой, вывела своё воинство. И погибла. Дай же теперь пройти, не заставляй меня поднимать на тебя оружие, племянница.
Во мне нет твоей крови, Ас Воронов, возразила Хель. Мой отец твой названый брат. А здесь я для того, чтобы прибрать тебя, владыка Асгарда, как только исполнятся пророчества.
Какие ещё пророчества? Старый Хрофт шагнул на бревно. День Рагнарёка так и не наступил. Дважды я думал, что он приходит, и дважды ошибался. Сперва в канун Боргильдовой битвы, и вот сейчас. Нет никаких пророчеств, дочь моего названого брата, уж коль тебе так угодно себя называть. Есть просто бой, и надо победить. Уйди с дороги, предупреждаю в последний раз.
Не могу, Хель развела руками. Я здесь, чтобы исполнить положенное прибрать мертвецов. Что станется потом со мной и с ними не ведаю. Но таково условие
Чьё?
Сил, устроивших всё это, конечно же.
Условие чего?
Хель понурилась, уродливо-длинные руки её бессильно упали вдоль нелепого великанского тела.
Что я смогу увидеть своего мужа, Нарви. Хотя бы один раз перед самым концом. А конец ждёт всех, кто оказался здесь и сейчас, Ас Воронов. Поэтому нет смысла нет смысла ни в чём. Но я хочу увидеть Нарви.
Старый Хрофт пожал по-прежнему могучими плечами.
Тогда дело решит поединок, Хель.
Ты не понял, Древний. Поединка не будет. Сражаться с тобой придётся вот ему, и дочь Локи указала на Фенрира. Мой брат должен исполнить то, за чем пришёл в этот мир.
Что?! зарычал волк. Не бывать этому!.. Безумная вёльва опилась настойки из мухоморов, вот и вещала невесть что!..
Ты знаешь, что не опилась, кротко ответила Хель. Просто свела всё вместе. Исполни своё предназначение, брат!
Моё предназначение, не поддался Фенрир, помогать великому Óдину, Владыке Асгарда, носителю Гунгнира, Отцу Дружин и Асу Воронов. Я больше не верю пророчествам, сестра. И тебе нет нужды в них верить встань рядом с нами, это будет славная битва!..
Хель едва заметно улыбнулась печально, кротко, совсем не как полагалось кошмарной владычице царства мёртвых.
Здесь не с кем сражаться, маленький брат. Те, кто нас сюда загнал до них не дотянуться. Мы можем лишь исполнить своё предназначение. Отдать силу тем, в чьей власти ею распорядиться.
Волк взревел именно взревел, словно разом сотня боевых рогов. Глотка его извергла поистине невозможный для простого зверя звук, тело взмыло, перечеркнуло пространство над оврагом словно серое копьё мелькнуло. Лапы ударили Хель в грудь, дочь Локи отбросило; Фенрир навис над ней, распахнул пасть, готовый перегрызть горло.
Старый Хрофт вступил на скользкое бревно.
Это место пыталось притвориться обычной землёй, с лесами и оврагами, чащами и ручьями; но истинный Железный Лес был настоящим, живым лесом, хоть и мрачным, и жутким.
Гулльвейг, доселе застывшая недвижным изваянием, вдруг оказалась у него за спиной. Скрипнула броня, Отец Дружин ощутил пришедшую в движение силу.
Он успел повернуться, успел даже размахнуться сотканным из молний молотом; но Мать Ведьм всё равно оказалась быстрее. Её собственный клинок мелькнул, рубанул вкось, и покрытый мхом ствол рухнул вниз.
Разом и Хель извернулась, голыми руками вцепилась в шею волка; чудовищные челюсти Фенрира сошлись на горле Хель, но из-под клыков брызнула чёрная гниль, а не кровь.