Татуаж сердца - Тамара Лизуро 3 стр.

Я человек. И у меня болит
То, что в народе кликают душою.
Когда в метро заходит инвалид
И выливают на свиней помои.

Я человек. И у меня болит
От всех невнятных жизненных коллизий.
Когда у мамы старческий артрит
Мешает спать, ее насквозь пронизав.

Я человек. И у меня болит
От нищеты, от боли, от обмана
Родителя несправедливый крик,
Что в сыне бередит больную рану

Я человек, и у меня болит.
О, Господи! Зачем ты дал мне душу?
Я не хочу, когда она свербит,
Не знать, не видеть и ее не слушать!

Я человек и у меня болит
И это значит, что еще живая
От этого пишу свои стихи
От этого тебя и вспоминаю

Торгуя усталым сознаньем и телом,
С трудом я рождаю иллюзию:
Про Бога вещаю со знанием дела,
В любви знаю минусы с плюсами.

Про чувства, про боли и даже про Вечность,
Про Баха, Шекспира и Гете
Про искренность, свежесть и ветра беспечность,
Про рабство, мученья и гнеты

Спроси меня, слышишь, про жаркие страны,
Про путь твой, про миссию, цели!
Изведаю даже немые барханы,
Добыв все разгадки мистерий!

Я знаю так много, я знаю так мало,
Стараясь быть самою мудрой
А в мыслях вопрос что является главным
Я знаю ответ будет трудным

Мои строчки сплетаются в нити,
Образуя узоры души.
Кто-то грезит красавчиком Витей,
Кто-то к Любке-соседке спешит.

Кто-то любит дворнягу хромую,
Каждый день принося с собой кость.
Кто-то слышит глазами немую.
Кто-то поднял упавшую трость.

В каждом сердце без тени сомненья
Оживает искусство любить.
Я пишу для других ощущенья,
Чтоб самой не совсем их забыть.

И сплетаю по-прежнему нити.
Предложений и строчек и букв.
Ведь стихи, даже если вы спите,
Обнимают вас множеством рук

Слово взвесь в химическом процессе,
Взгляд катализатор смеси оной
Как же разрешить себе увлечься,
Создавая в химии Ренову

Как не лимитировать флюиды?
Как не беспокоиться за самость?
Как позволить усмирить планиду,
Что в ответе за души усталость?

Что добавить? Замесить? Накапать?
Что подлить? Насыпать? Подогреть?
Я трусливый экспериментатор.
Я пока губитель всех идей.

Интересно, как тебе спится
Под кричащий на крыше дождь?
Я боялась с тобою спиться
От запойных болей и нош.

Интересно, ты также любишь
Солнцепека укусы в нос?
Привязался, что не забудешь.
Странной песенкой не всерьез

Интересно, бывает больно,
Что, сложившийся пополам,
Ты отчаянно молишь: «Довольно.
За покой даже душу продам»?

Интересно, как утро проводишь?
После ночи. Один. Или с ней.
Любопытство. Ведь больше не сводишь
Ни с ума, ни с привычных путей.

Вы упрекаете в инфантильности?
Что ж имеете полное право
Я не кичусь иллюзорной всесильностью
И часто по-детски рыдаю от раны

Вы упрекаете в мечтательности?
Да, проживаю я в розовом сне
И часто летаю столь бессознательно
В небе, где вы отдаетесь войне

Вы упрекаете в откровенности?
Пожалуй, открыта больше, чем книга
Но прочитать мои смыслы усердности
Вам не хватает ни года, ни мига

Вы упрекаете в графомании?
Да уж, писать нынче дело нехитрое
Но отчего ж тогда в вашем сознании
Все изувечено колкими рифмами?

Семейные традиции, как в лучших книгах Бронте
Она, слегка уставшая, а он навеселе
Пьют кофе, обсуждая непостоянство фронта,
В котором виноват пролив Лавуазье

Попьют и посудачат о детях непослушных,
Налоговых препонах и роскоши Гоа
Затем расскажет он о хлипкости несущих,
О том, что ремонтировать давно уж их пора

Она, слегка зевнув и сделав три затяжки,
Решает намекнуть о шубе мисс Бурбон
Увы, но мысль его все занимают ляжки
Хорошенькой прислуги с огромным красным ртом

«Еще по кофе?» «Можно а можно и с ликером»
«О чем поговорить?»  ее типичный страх
«О чем поговорить?»  он словно эхо вторит,
Но произносят оба: «Как ветрено в горах»

И светит им в окно искусственное солнце,
И освещает луч иллюзию семьи
К чему же только вам такое благородство,
Коль лжете вы себе, немые старики?..

Семейные традиции, как в лучших книгах Бронте,
Их двадцать лет уже совместно стерегут
Но нет души семьи и нет живого солнца
И их сердца давно им песни не поют

Муза пьет ром и курит кальян
В сердце и дождь, и следы
Знаешь, наверно, мой главный изъян
Что перешли мы на «ты»

Не было флирта, кокетства и ласк
Тех пресловутых шагов,
Что популярны у питерских масс
Словно разводка мостов

Муза в депрессии что ж говорить
Музы часты́ в этом «вне»
Мне так вольготно с тобой говорить
Мне так уютно в тебе

Знаешь, хороший, я буду собой
В свете, в депрессии, в сне
Как же хочу я обняться с тобой
В сером бессмысленном дне

Чужие стихи набили ватную голову.
Нас научили не думать самим,
А запоминать чужое.
Чтобы мы однажды, но поздно поняли,
Как достаточно было то, изначально пустое.

Чужие истории будоражат зависть
Каждому кажется, что у соседа трава сочнее.
Какая религия нами правит,
Когда представляем себя в чужой постели.

Чужие книги вкладываем в свою голову.
Байты и биты кривой неприглядной речи.
Они рассказали, что в человеке всего поровну
Дерьма и мыслей о чем-то сакрально-вечном

Полжизни учимся выполнять правила.
Сначала скулим и притворно ищем свободу.
А когда нам предлагают чуть заглянуть за грани,
Говорим, что быть правильным это сегодня модно.

Когда я смотрю сейчас на еще младенцев,
Я хочу всех спасти от взрослого этого бреда.
Но матрица крепко их держит в ажурных че́пцах,
А тех, кто пытается спрыгнуть просто зовет поэтом

Бывает так сидишь на парапете,
И вроде ливень льет, как из ведра.
И скрип на старой плеерской кассете
Все жилы завязал узлом с утра..

Сидишь и внемлешь этому покою,
Который, может, даже нищетой
Кому-то вдруг покажется порою.
А ты богат. Ты счастлив. Ты живой.

И также справедлива тень иллюзий:
Когда роскошный завтрак на Бали
Не вдохновляет. Тащит будто юзом
По берегам безрадостной земли.

Сижу на подоконнике горячем
И вновь пишу в забытую тетрадь:
«Как счастлива теперь быть снова зрячей.
Смотреть. Любить. Писать и снова ждать».

Душа мечтает о покое,
Душа намучилась сполна,
И чувство странное такое
Мне говорит: «Опять одна»
Я не хочу любить стихийно,
Я не умею быть нежна,
Быть может, в этом вечном мире
У каждого своя судьба?
Моя судьба моя дорога,
Что круче все день ото дня.
И я не гневаюсь на Бога,
Что создал он такой меня.
Да я не знаю страсти чувства,
Да, не любила никогда
И пусть мне будет очень грустно,
Что я не встретила тебя
Иди себе другой дорогой,
Иди спокойно, не спеша
И пусть не мучает тревога,
Пусть отойдет души тоска.
И я останусь незнакомкой,
Другой, чужой и не твоей
К чему ж нам, милый, бабьи толки!
Ты не зови меня своей
Во мне ведьминский магнетизм,
В моих глазах огонь шабаша,
В душе моей сплошной цинизм.
Сея судьба, увы, не наша
Обворожить могу любого,
Могу навеки привязать
Но в мире нет пока такого,
Кто б смог меня околдовать!
И вылетаю я в окно,
За ночью ночь, за годом годы
Быть может, мне предрешено,
Метлой мести свои невзгоды?
Лечу по небу, мысли ясны,
В глазах чертовский огонек,
И было, видно, все напрасно
Зачем влюбился, паренек?!
Ведь сердце ведьмы черный камень,
Оно безжалостно стучит
Его разрушить сможет пламя,
Но мой костер пока молчит!
Пока готовят люди дровни,
Пока вещают мне вердикт,
Ищу я в небе себе ровню,
Быть может, ОН и пролетит?!

Мы сошлись в одной точке с тобой
В середине холодной апреля.
Много зим пролетело за мной.
Много лет и твоих пролетело.

Коммунальный, но в сущности ад
Мы все вместе прошли не в припрыжку,
И я помню, как каждый был рад
В своей комнате думать над книжкой.

А потом шлейф твоей же судьбы
Уготовил нам странное чудо
Из своей ну почти бедноты
Мы сейчас можем много и всюду.

Ты ведешь нас своею звездой,
Трудолюбием, жизненным рвением.
Нас теперь чуть побольше с тобой:
И мы скажем тебе С Днем Рождения!