Так, понятно. Лежи, сейчас приду.
Он достал из кармана телефон, ушел на кухню, позвонил сестре.
Оксан, привет, снова я, раздался его голос за стенкой. Слушай, чем можно температуру сбить? он замолчал ненадолго, прислушиваясь к советам собеседницы. Ладно, хорошо, спасибо большое.
Через пару минут он вернулся в комнату.
У тебя водка есть? вдруг спросил он, подойдя к кровати.
В шкафу, кажется, была с нескрываемым удивлением, указывая на сервант советских времён, произнесла Лена. Ника оставляла
Он открыл дверцу, достал целую бутылку, сел на край её постели, открывая крышку.
Что ты хочешь сделать? забеспокоилась Ермолаева.
Снимай пижаму. Доктор сказала, что нужно тебя натереть водкой, чтобы сбить температуру, пояснил он.
Ты думаешь, что я стану раздеваться перед тобой?
Тебя никто не просит снимать с себя всё. Останься в белье.
Это всё равно, что голой.
Ты же в купальнике загораешь на людях, почему сейчас стесняешься?
Мы так мало знакомы жалобно протянула она.
Можно подумать, что на пляже ты всех поголовно знаешь! усмехнулся он, перевернув бутылку, смачивая ладони в пахучей жидкости. Снимай, давай!
Она неохотно стянула с себя серую толстовку, потом теплые штаны, которые явно прибавляли пару градусов к её лихорадке, легла на спину. Он, стараясь не смущать её своим взглядом, осторожно обтирал её кожу, скользя ладонями по рукам, плечам, обходя бретельки бюстгальтера, спускаясь по животу к бёдрам. По телу пробежала дрожь от холода, который теперь сковывал её плоть. Если этот озноб был предвестником скорого выздоровления, то она была готова вытерпеть и его.
Закончив процедуру, он спокойно закрыл бутылку, поставил её обратно в шкаф.
Давай, я тебя просто укрою простыней, иначе ты совсем запаришься, предложил он.
Она лишь послушно кивнула, после чего он накрыл её тонкой тканью, снова положил мокрое полотенце ей на лоб и, выключив свет, сел в кресло.
Тебе нужно поспать, взглянув на часы, которые показывали половину одиннадцатого вечера, сообщил он. Я до утра побуду здесь, если ты не возражаешь. Хочу убедиться, что всё в порядке.
Хорошо, она сладко зевнула, бесшумно потянувшись под тонкой тканью, слегка согнула ноги в коленях и провалилась в сон.
«А кого ты там лечишь?» пришло сообщение на его телефон от сестры.
«Одну свою знакомую» ответил он.
«Ммм Смотри у меня, ловелас, знаем мы все эти ухищрения»
«Оксан, не придумывай. С ней у меня не такие отношения. Мы очень хорошие друзья. Не более»
«К чему это многоточие в конце?»
«Оставил для себя немного недосказанности»
«Ты хотел дописать «к сожалению»? Мог бы и прислать мне эту фразу с окончанием. Я бы поняла»
«Я пока что ничего не могу понять. Что-то происходит внутри меня, но к чему всё это приведет Одному Богу известно»
«Ладно, спокойной ночи. Проверяй температуру время от времени. Если будет расти, звони в скорую. Одному тебе уже не справиться»
«Спасибо тебе»
«Не за что. Мы же не чужие люди»
Всю ночь он практически не спал, подходил к Лене, проверял наличие жара, а к утру всё-таки уснул в кресле.
На рассвете она на цыпочках прокралась к шкафу, взяла домашний тонкий халат, к её сожалению, он был слишком короток, но этот вариант был лучше, чем ходить перед малознакомым мужчиной в нижнем белье.
Ей было гораздо лучше. Лихорадка оставила её, а головная боль ушла. Сама же хозяйка квартиры направилась на кухню, хоть и была скована сильной слабостью. Там она поставила на огонь кастрюлю с водой, чтобы сварить пельмени, поскольку на что-то большее сейчас у неё просто бы не хватило сил. Потом она села за стол, взяв в руки свой телефон, написала в социальной сети одногруппникам, что заболела, не придёт на пары и, чтобы её, по возможности, прикрыли перед преподавателями. Староста заверила её в том, что сегодня её не отметят, как отсутствующую. Лена положила смартфон на стол, облокотилась спиной на стену и закрыла глаза.
Почему ты меня не разбудила? с безграничной, утопляющей в себе заботой прозвучал голос Владислава, вошедшего в кухню.
Ты так намучался со мной Хотела, чтобы ты отдохнул хоть немного, виновато произнесла девушка.
Ладно, спасибо, конечно, за беспокойство, но он посмотрел на небольшую кастрюльку, стоявшую на плите и, в которой уже кипела вода. Что сварить? с нескрываемым энтузиазмом спросил он.
В морозилке Во втором ящике пачка пельменей, указывая на холодильник, ответила она.
Он довольно быстро нашел искомое, а через пятнадцать минут поставил перед Леной тарелку с едой.
А ты не будешь? удивилась она.
Я не голоден, с улыбкой отозвался он.
Она съела пару пельменей, а потом отпустила вилку в тарелку так, что она с шумным звоном упала на керамическую посуду.
Вот скажи мне, пожалуйста, только честно. Зачем тебе всё это? как-то резко перешла она к допросу.
О чем ты? изобразив полное недопонимание, уточнил он.
Ты приехал сюда вчера с целым арсеналом лекарств, лечил меня, всю ночь проверял температуру, да, я периодически просыпалась, стараясь сделать так, чтобы ты этого не заметил, не выспался, теперь вот кормишь меня В чём дело? Я имею право узнать твои мотивы?
Лена, нет никаких мотивов, спокойно говорил он. Просто я такой человек.
К каждой малознакомой девушке приезжаешь и лечишь её?
Нет, не к каждой.
Зачем я тебе сдалась?
Пока не знаю.
Я тебя совсем не понимаю, призналась она, глядя в его глаза.
Я чувствую себя виноватым в том, что ты простудилась.
Это не ответ.
Никольский замолчал, упершись поясницей в подоконник, сложив руки на груди.
Скука, вдруг выдал он.
Прости? переспросила Лена.
У меня есть все, кроме того, о ком реально можно заботиться. Глупо, понимаю, но, когда твои сыновья далеки от тебя не только в прямом смысле, но и в переносном, когда твоя бывшая жена ненавидит тебя всем сердцем и вливает им яд в уши, заставляя верить, что их отец самая последняя сволочь на этой земле При этом, да, у тебя дорогая квартира, бизнес, личный водитель, но все это кажется пустым. Не станет тебя все это придет в упадок и никому не будет нужно. Нужно вкладывать силы и эмоции в того, кто будет тебе за это благодарен, а не в бездушные железяки на студии.
Выходит Ты просто завел себе забавного зверька? грустно усмехнулась девушка.
Извини, если это выглядит именно так, но, в действительности, все гораздо сложнее.
Хотелось бы мне верить, вздохнула она.
Нет, послушай! с легким трепетом в груди заговорил он. Все несколько иначе, ведь меня тянет к тебе, потому что за последние несколько дней ты что-то изменила в моей жизни. Быть может, меня В этой нелепой кутерьме между встречами, договорами, перелетами, собеседованиями, мне удалось найти пару минут для откровений. Услышать что-то, что человек не смог бы сказать, не доверяй он тебе. Вот, что ты привнесла в мои будни доверие. Его-то мне не хватало. Потому что все, что у меня есть не делает меня счастливым. Я не прошу у тебя ничего, кроме позволения просто поддерживать тебя в трудную минуту. Моим детям это не нужно. Никому не нужно. С друзьями ситуация иная, но и они не нуждаются в моей опеке. Дай мне возможность быть для тебя человеком, которому ты можешь позвонить в три часа ночи, сказать, что у тебя началась депрессия, и я приеду с бутылочкой вина, чтобы вытащить тебя из уныния. Вот и всё.
Владислав, хотела начать она свою реплику, но он остановил её.
Он вздохнул с теплой улыбкой на губах.
Во-первых, Влад, поправил он её, а, во-вторых, ешь, а то пельмени остывают.
Она позавтракала, вернулась в комнату, он взял небольшой листочек, лежавший на столе, написал два номера телефона: один личный, второй рабочий, внёс в память своего сотового цифры для связи с Леной, попрощался с ней, сказав, чтобы звонила, если станет хуже, и поехал на работу.
Зашибись! воскликнула Лена, закрыв за ним дверь, услышав, как он поехал вниз на лифте.
В течение дня он периодически звонил ей, справляясь о её состоянии здоровья, которое теперь значительно улучшилось.
* Помощь не нужна? уточнил он в один из звонков.
Нет, спасибо, благодарно ответила она. Я со всем справляюсь.
* Тогда я поеду сегодня домой, надо чемоданы собрать, вспомнил он.
Ты куда-то уезжаешь? не показывая своего интереса, спросила она.
* Да, через два дня самолёт до Рима. Дела там кое-какие нужно уладить.
Понятно. Ну ладно, счастливой поездки, довольно мягко произнесла она.
Когда разговор был окончен, она бросила телефон на диван, села в кресло, в котором всю ночь провёл её гость. Дышать было тяжело нос заложен, но при этом воздух словно переполнял ее изнутри, взявшись невесть откуда. Это была не радость, а тихая спокойная благодарность за то, что стечение нелепых обстоятельств позволило такому человек, как Никольский, войти в ее жалкую жизнь.