«До дна не допил значит не уважал!»
Но я, спотыкаясь, бежал на вокзал.
Зигзагом прорезал вокзальную площадь,
Забрался в вагон по ступенькам на ощупь
Сосед по купе спит, как боров храпя.
В оконном стекле наблюдаю себя:
Под глазом синяк, как у пьяной профуры.
Воистину Питер столица культуры!
РИНГТОН
Заведую крупным промышленным складом.
Любуюсь на полках коробок парадом.
Моё бытие и спокойно, и плавно.
Кто надо подмазан, и даже сам Главный.
В наличии всё! Инструменты, детали,
панели для стройки, детишкам сандали,
запчасти к станкам, холодильники, краски,
компьютеры, лес и пожарные каски
Ношу на запястье часы от «Брег'ета»,
жена в жемчуга от «Булг'ари» одета.
Три дома построил для братьев и тёщи,
и виллу себе на Майорке у рощи.
Две парусных яхты, ангар с самолётом,
да модный айфон взял взаиморасчётом.
Ведь нынче у каждого есть эти штуки,
чтоб видели всё у меня чики-пуки!
Но как-то дружки, заявив беспардонно,
мол что за айфон без блатного рингтона?
С наладчиком из телеком магистрали
тайком мне рингтон в телефон закачали.
А ночью я чуть не сыграл было в ящик,
разбуженный звуком рингтона вопящим.
Сиреной орал гаджет (будь он не ладен!)
«Полундра! Аврал! Ревизоры на складе!»
КОЛЕСО САНСАРЫ
Крутит колесо Сансара,
как крупье тасует души.
Тут и там антигерои
возрождаются опять.
Гунны, варвары, татары
и на море, и на суше
Византию, Рим и Трою
вновь спешат завоевать.
И не выбраться из круга
существам с порочной кармой,
совершающим убийства,
нападенья и грабёж.
Не радеющим за друга,
милосердия и грамма
не имеющим, витийством
камуфлирующим ложь
Сторонясь красот природы,
в глубине навозной кучи
разместился муравейник,
без претензии на вид.
Муравьиного народа
шевелящаяся туча
ни о чём, кроме семейных
дел не мыслит, не грустит.
Пусть соседи процветают,
строят больше, выше, лучше.
Развиваются искусства,
ремесло и вольный труд.
Муравьи огромной стаей,
выбравшись из смрадной кучи,
мир собой заполнят густо,
всё растащат и сожрут.
И на месте разорённом
расположат муравейник,
а потом подняв движуху
полчища отправят в бой
к племенам не покорённым
прицепиться, как репейник,
чтоб руины и разруху
вновь оставить за собой.
Их всем миром осуждают,
с ними борются, воюют,
вразумляют постоянно,
игнорируют задир.
Но они не унывают,
и политику такую
всюду насаждают рьяно,
строят свой «особый мир».
«ЖАЛОСТНАЯ» ПЕСНЯ
На площади вокзальной я
торчу бельмом в глазу,
пою слова печальные
прохожим на слезу.
Меня простой парижский люд
обходит за версту.
Лишь редко грошики суют,
жалея сироту.
Под снегом и под дождиком
приходится мне спать.
Листва да подорожники
перина и кровать.
Родителей ковид извёл,
братан сидит в тюрьме.
Сестрёнка поменяла пол,
забыла обо мне.
Друзья, устроив дымный дрифт,
исчезли навсегда.
Вернуть долги мне через «Свифт»
не светит никогда.
Любимые подруженьки
лишь в радости близки.
Не отвечают душеньки
на зов моей тоски.
А граждане приличные
бегут и прячут взгляд.
Мои проблемы личные
послушать не хотят.
О том, что мы не местные,
ни дома, ни гнезда,
что без билета места нет
для нас на поезда.
У папы конфискованы
дворцы и портмоне.
Копейки даже ломаной
не перепало мне.
По горло сыт Европою.
Давно иду пешком,
босой в Россию топаю
назад в родимый дом.
Подайте же на карточку
хоть пару косарей,
смогу купить я тапочки
и двигаться быстрей!
В ПОИСКАХ РАЯ
Чтоб отдохнуть на миллион,
рванул в туманный Альбион.
Брожу по Лондону и вот
не вижу никаких красот.
Всему виною мерзкий смог.
Я дня бы здесь прожить не смог.
Глаза слепит, дымит в лицо,
и крыс, как в Буркина-Фасо.
и крыс, как в Буркина-Фасо.
Не лучше, чем привычный наш
Российский нынешний пейзаж.
Дерьмо на реках, спилен лес,
помоек горы до небес.
Дымится торф, горит тайга,
и тают в Арктике снега.
Короче, там и тут не Рай!
Махну, пожалуй, я в Дубай.
Песчаный пляж у синих вод,
Халифа Башня в небо прёт.
За деньги роскошь и уют,
и даже водочки нальют!
Красоток встретишь или жаб -
хрен углядишь через хиджаб.
Вокруг спорт кары и хай-тек,
и на верблюде туарег.
Всё ничего бы, но жара,
в мечетях голосят с утра,
и хуже, чем английский смог
стеной до неба прёт песок
От зноя я решил сбежать
в прохладу, там, где благодать.
Голландия средь дамб и вод
цветы и "травка" круглый год!
Красотки смотрят из витрин,
брожу обкуренный один,
повсюду предлагают секс,
бухло и с ганджубасом кекс.
Навстречу глюки без конца,
то призрак Гамлета отца,
то блудный Рембранта сынок
Сел в самолёт, лечу в Бангкок.
Среди смещения полов,
буддистских храмов и слонов,
туристов полный беспредел
Здесь я конкретно обалдел.
Затем Япония, Китай
Ну на фиг Азия, прощай!
Австралия для кенгуру.
Я думал от тоски умру.
Панама, Мексиканский Ад
и США, где тварей всех подряд
собрали, словно Ной в Ковчег,
и стал букашкой человек.
Объездив страны все окрест,
не встретил безмятежных мест.
Отсюда вывод и мораль:
нет Рая на Земле, а жаль!
ФОБИЯ
Я объездил весь мир:
Рим, Майами, Памир,
Пересек все моря с океанами.
Девки, пальмы, песок,
Ананасовый сок
Вместе с ромом херачил стаканами.
Жизнь моя удалась,
Покуражился всласть
Я по странам с обрядами странными,
За кораллом нырял,
Сsал в Панамский канал,
Прорубался сквозь джунгли с лианами.
На охоте везло,
И «Гринпису» назло
Львов шугал вместе с гиппопотамами,
Но на плятском Гоа,
Набухавшись «в дрова»,
Изнасилован был обезьянами!
С той поры я другой.
За порог ни ногой.
Мне животные кажутся странными.
Перья, шерсть или мех
Опасаюсь их всех,
Но особенно тех, что с бананами!
КОЛЫБЕЛЬНАЯ СЕБЕ
Спи, стареющая тушка
саркофаг моей души.
Я спою тебе на ушко
колыбельную в тиши.
На часах пробило полночь,
вылез месяц на карниз.
Боль в суставах, слышишь сволочь,
я прошу тебя уймись!
Сделай на ночь передышку,
со склерозом похрапи.
Хочешь дам тебе я мишку
или зайца обними.
Не томи изжогой, печень!
На ночь я не пью, не ем.
Геморою только свечи
дал побаловать хоть чем.
Вот с бессоницей альцгеймер
начинает хоровод.
Черепушка, как контейнер,
к финишу мозги везёт.
Не ритмично, с остановкой
за ребром стучит мотор.
Подвывает сердцу громко
кишек заунывный хор.
Кашлем завершаю песню,
в тон ему скрипит кровать.
Мочевой пузырь всем вместе
на горшок велит шагать.
За окошком наступает
предрассветная пора,
и цветных таблеток стая
ждёт меня уже с утра.
МУХА
Представить я не мог, какой разрухой
закончится ужасная война,
устроенная наглой толстой мухой,
влетевшей через форточку окна
Плечом к плечу семья единым фронтом
восстала, чтобы дать врагу отпор.
Теперь жилище требует ремонта,
раскопан двор и выломан забор!
С противником сражался я газетой,
брат молотком, а дед бензопилой,
но супостат, гудящею ракетой,
носился между нами, как чумной!
Разорваны гардины и обои,
следы от ног на стенах и софе,
папаня, с диким первобытным воем,
бабулю шваброй бил по голове.
Потом искал в её прическе муху,
но труп врага не смог нам предъявить,
и тёще в горло, для подъёма духа,
бутылку коньяка пытался влить.
Соседи дружно прибыли на помощь,
крушили и ломали кто что мог,
А дед с бензопилой лежал, как овощ,
обрушив вместе с люстрой потолок.