А по дороге домой только и думал, как организовать нам новую «случайную» встречу
Надо толкнуть речь, пусть небольшую, но все ждут. Я поднимаюсь на небольшую сцену, подхожу к микрофону и начинаю говорить банальными фразами. Больше ничего в голову не лезет. Вернее, лезет, но не то, что надо.
Милена Стоило ей появиться и меня отключило почти так же, как в нашу первую встречу. Но я уже не тот двадцатичетырехлетний пацан, умею держать себя в руках. И после всего
Говорю и обвожу взглядом зал. Миши нигде нет.
Черт! Он же ее действительно убьет. Надо сворачиваться.
Но меня не отпускают, когда я говорю организаторам спасибо и желаю всем приятного вечера.
Несколько раз на пути к выходу меня останавливают, задают вопросы, делают деловые предложения. Я прошу связаться со мной в понедельник, раздаю визитки, но выхожу из зала только через минут двадцать.
В коридоре пусто, и чем ближе я подхожу к комнате отдыха, отдаляясь от зала, тем тише становится.
Останавливаюсь возле двери ненадолго, нажимаю на ручку. Нет, я ожидал, возможно, даже рукоприкладства со стороны брата, учитывая, как он поколотил свою бывшую девушку. Мне пришлось тогда очень сильно раскошелиться, чтобы замять дело. Но это, черт подери!
Какого дьявола, Миша? спрашиваю у брата довольно грубо
Брат нехотя отрывается от симпатичной блондинки и смотрит на меня:
А что не так?
Где Милена?
Без понятия, пожимает Миша плечами. Ушла.
Ушла? То есть столько ухищрений ради этой встречи и ушла? Не верится.
Что ты ей сказал? Нет. Давно?
Пару минут назад. И не говори, что ты сейчас за ней побежишь? Мало набегался?
Девушка, которую Миша целовал, переводит взгляд с него на меня, явно не понимая, о чем мы говорим.
Я несколько секунд смотрю на брата, потом разворачиваюсь и хлопаю дверью. Это любопытство, ничего больше. Ага, идиот я просто.
Иду к выходу, а в голове бьется одна настойчивая мысль: «Только бы успеть».
И ведь понимаю, что вряд ли что-то хорошее из этого выйдет. Мне стоит держаться от нее подальше, потому что Милена действует на меня хуже наркоты. Но меня уже ломает, и за это я ненавижу себя даже больше, чем ее.
Дурак бесхребетный, говорю самому себе.
Как самокритично, черт подери.
Стеклянные двери, кажется, разъезжаются слишком медленно. Но я успеваю к машине такси, когда она уже трогается с места. Открываю заднюю дверь и говорю водителю:
Заказ отменяется.
Марк, мне надо начинает испуганно Милена, но я не слушаю.
Вытаскиваю ее из машины, и бывшая, не устояв от моего напора на каблуках, почти падает мне на грудь. Твою же!
Нужно вернуть контроль, потому что руки уже начинают жить отдельной жизнью. Прижать, обнять Тело все помнит. И эту ненормальную химию, и гладкую кожу, и тепло. И тело хочет эту женщину все так же невыносимо, до зуда в каждой клетке.
Контроль, я должен себя контролировать
Милена делает шаг назад, смотрит на удаляющуюся машину такси и наконец-то говорит:
Я зря приехала.
Ты бы уже определилась. Тебе не кажется, что странно искать со мной встречи, а потом сбегать? Ты из-за Миши?
Не отвечает, но и так все понятно. Братик, кажется, не смог держать себя в руках, и даже боюсь представить, что он наговорил.
Достаю из кармана ключи от машины и говорю:
Я тебя отвезу, заодно, может, наконец-то расскажешь, что случилось.
Оставаться наедине в небольшом салоне не самая лучшая идея. Слишком близко, слишком тесно. Дышать друг другом, пропитаться запахом издевательство над собой. Очень болезненное издевательство. Может, я мазохист, если иду сознательно на эту близость?
Интересно, а что чувствует Милена? Помнит ли ее тело, так же ли тянется ко мне?
Смотрю, как она осторожно, будто сомневаясь, открывает переднюю дверь и садится, обняв себя за плечи. Замерзла? Или пытается отгородиться?
Боже, дай мне сил.
Выдыхаю и, прыгнув в салон, завожу авто.
Адрес говори, она вздрагивает от моего голоса.
Можешь до центра довезти, оттуда я сама доберусь.
Даже смешно. Боится, что я узнаю, где она живет? Да я могу сделать один звонок, и через десять минут мне сообщат адрес.
Выезжаю на проспект и уже начинаю злиться из-за молчания. Сама же пришла, зная, чем ей это грозит, а теперь мне надо из нее слова клещами вытягивать.
Милена! повышаю голос. Что ты мне хотела сказать, когда Миша нас прервал?
Меня сводит с ума ее близость, и надо говорить, чтобы не думать об этом, пока не слетели клеммы.
Милена! повышаю голос. Что ты мне хотела сказать, когда Миша нас прервал?
Меня сводит с ума ее близость, и надо говорить, чтобы не думать об этом, пока не слетели клеммы.
Я хотела сказать, что
Что тороплю ее.
Что у нас есть ребенок, заканчивает на выдохе так быстро, будто боится передумать.
До меня даже не сразу доходит смысл. А потом я резко давлю на тормоз, сворачивая направо, к тротуару. Сзади раздаются недовольные гудки, но мне плевать, они отходят на второй план, когда я мысленно повторяю за Миленой последнюю фразу.
Ребенок? холодно спрашиваю. У нас?
Я сейчас стану хуже Миши. Бьет по больному, чертова стерва.
Да, кивает, вжимаясь в кресло под моим взглядом.
Ты меня за идиота держишь?
Интересный вопрос, учитывая, что сам себя недавно так и называл.
Марк, ты не веришь мне?
Как, однако, забавно получается. Мы жили вместе восемь лет, детей у нас не было, а тут, оказывается, что ты залетела, когда я тебя вышвырнул из дома.
Я тогда сама не знала, отвечает тихо, а глаза наполняются слезами.
Не ведись, Марк.
Но уже червячок сомнения точит мой мозг. А если действительно правда?
Мальчик или девочка? вопрос вырывается раньше, чем я его осознаю.
Девочка.
Как зовут? спрашиваю, сжимая руками руль, хотя уже знаю ответ.
Вера.
Сжать бы сейчас не руль, а тонкую шею Милены. До хруста, до хрипа Это будто удар в сердце, осквернение того, что для меня дорого.
Как я тебя ненавижу, Милена, ты бы знала.
Она растоптала все и облила помоями. И сейчас забрала у меня еще одно светлое воспоминание.
Я знаю
И что тебе, черт подери, от меня надо? На алименты собралась подать?
Я срываюсь окончательно. Ищу по карманам сигареты, закуриваю, чтобы немного успокоиться.
И ненавистный червь все еще проедает мозг. А если?.. А вдруг?..
Меня, кажется, хотят убить, неожиданно говорит Милена, и одинокая слеза катится по ее щеке.
Глава5. Милена
Да остановись ты, Милена! Нельзя туда!
Миша крепко держал меня за плечи, а я вырывалась, плакала и не могла сделать нормальный вдох. Грудь будто перетянули стальным каркасом, в голове туман. Меня накрыла истерика.
Угомонись! повторял Миша, наверняка понимая, что, пока я в таком состоянии, до меня не достучаться. Доктор, перехватил он молоденького врача, а можно ей укольчик какой-нибудь, а то она сейчас ворвется в операционную.
Не надо мне ничего!
Но ко мне уже подходила медсестра, держа шприц наготове. Миша сильнее сжал мои плечи и сказал:
Так будет лучше. Ты ему сейчас ничем не поможешь.
Я не верила, что все это происходило с нами. Пусть бы это все оказалось жестоким розыгрышем, но не отмытая местами, запекшаяся кровь на ладонях Миши будто кричала мне: «Это все на самом деле!»
После укола туман в голове сгустился, навалилась усталость, но я упорно держала глаза открытыми. Мы опустились на жесткие стулья, я положила голову на плечо Миши и, едва ворочая неожиданно потяжелевшим языком, спросила:
Как это случилось?
Не надо тебе знать, Милена.
Я хотела возразить, но сил бороться с действием лекарства не осталось. Так и уснула я на плече Миши в коридоре перед операционным блоком.
Разбудил меня тихий голос:
Рой носом землю, но достань мне этого ублюдка.
Вздрогнув, я подскочила. Миша разговаривал по телефону и только покачал головой, глядя на меня.
Что? Что он этим хотел сказать?
Едва подавив порыв ворваться в операционную, я сжала кулаки. Ногти до боли впились в кожу, но эта боль была ничем по сравнению с тем, что творилось с моим сердцем. Будто это в мое всадили пулю. А может, я чувствовала боль Марка?
Я готова была разделить ее с ним, готова была забрать, отдать свое сердце что угодно, лишь бы Марку стало легче.
Миша повесил трубку и посмотрел на меня.
К тебе он с того света вернется.
Мне бы немного этого оптимизма, потому что в голове настойчиво пульсировала всем известная фраза: «Пока смерть не разлучит нас»
Для старухи с косой не важны наши чувства. Она не знает ли любви, ни сострадания. Ей плевать, что я без Марка жить не смогу. Моя жизнь оборвется вместе с его, и останется лишь пустая оболочка, выжженная болью и слезами.
Он нужен мне физически. Как воздух, как вода. Касаться его колючей щеки, прижиматься к груди, слушая биение сердца, чувствовать руки на своем теле. Я не смогу без этого