Звонок в дверь раздается в полшестого.
«Борька», думаю я и, не глядя, открываю.
Делаю шаг назад, испугавшись, а предательское сердце готово выпрыгнуть из груди.
Марк совсем не вписывается в своем дорогом костюме в серость этого подъезда, в убогость моей квартиры.
Марк выдыхаю я, и он морщится.
Переступает через порог, захлопывает дверь и говорит:
Миленько у тебя.
Что ты?.. То есть зачем?..
Я не нахожу слов, а Марк, не обращая на меня внимания, проходит прямо в обуви в кухню и смотрит на экран ноутбука.
Господи
Смотрит долго, и я замечаю, как на его лице эмоции сменяют друг друга. Весь спектр. И мне бы бежать отсюда я это чувствую. Увиденное Марку не нравится.
Какого черта, Милена? наконец-то переводит взгляд на меня.
Прости
Сама не знаю, за что извиняюсь, но и слов других нет.
Ты Марк делает шаг ко мне, второй, третий.
Мы слишком близко, и это сводит меня с ума. Он тяжело дышит, водит взглядом по моему лицу, по телу.
Катастрофа слишком близка. Мы не можем это контролировать
Глава8. Марк
Фотографии
Как мало в них жизни и как много в них смысла.
Я помню тот день. Милена была моей женой. Но больше всего мне нравилось, что она была моей. Сумбурно, но штамп в паспорте для меня ничего не значил. Больше значили чувства.
Память странная штука, и я ее закапываю каждый день уже полтора года, просыпаясь в одиночестве. Бью в стену кулаками, понимая, что мне не хватает Милены, но и простить, принять саму мысль не могу. Дилемма, которая довела меня, хоть с виду и не скажешь, что меня что-то жрет изнутри.
И сейчас она не могла знать, что я приду. Значит Да ни черта не значат эти дурацкие фотографии? Нравится ей смотреть? Пусть смотрит и вспоминает, что потеряла.
Только ярость уже закипела во мне. И это «прости» только больше вывело из себя.
Зачем ты приехал? снова спрашивает Милена, но не отходит ни на шаг.
Мы так близко, и без узкого коктейльного платья, без туфель на шпильках она такая родная, домашняя.
И ведь действительно, нахрена я приперся, едва получил сообщение с адресом?
Всю дорогу повторял сам себе, что хочу взглянуть на фотографии, но как-то неубедительно.
Фотографии, отвечаю, хотя сейчас мне нет до них дела.
А вот до Милены, кажется, есть. Это какое-то безумие так ненавидеть и так хотеть ее.
И она это понимает. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы не заметить малейшее изменение во взглядах, в жестах, в мимике.
Еще эта квартира Она почти копия той, в которой началась наша семейная жизнь. И ведь мы были там счастливы, несмотря на отсутствие ремонта и наличие тараканов на кухне. Оказавшись здесь, я будто перенесся на почти десять лет назад, когда у меня не было ничего. Была она, моя жена. И пусть я ничего не мог ей дать, она все равно была со мной.
Когда все изменилось и полетело в бездну?
Милена вздрагивает, когда я наклоняюсь к ней, но не отступает.
С годовщиной, милая, тихо произношу и, сжав пальцами ее лицо, целую.
Я сам себе отвратителен в этот момент. Будто сдыхающий от жажды, нашедший в пустыне только ракетное топливо. И ведь будешь пить, потому что жидкость. Дурацкое сравнение, но чувствую я себя именно так.
Милена цепляется за мою руку, которой я продолжаю давить на ее лицо, чуть ниже локтя. Больно, но ей от моей хватки наверняка еще больнее. Только что это значит, когда внутри намного хуже?
И тут острая боль, как выстрел, пронзает мозг. Отстраняюсь и прикладываю пальцы к губе.
Кровь Ненавижу ее вид.
Один уголок губ Милены тоже в моей крови, и я усмехаюсь:
Решила зубы показать?
Жизнь заставила.
Передо мной уже не та восемнадцатилетняя девочка, которую я встретил ровно десять лет назад. Сейчас я вижу и пролегшую на лбу морщину, и темные круги под глазами, и изменившийся, немного погасший взгляд.
Жизнь, говорит, заставила?
Ты сама это выбрала, обвожу рукой пространство убогой кухни.
Милена не отвечает. Подходит к раковине, включает воду и смывает кровь с лица. Потом берет полотенце и, намочив край, подрагивающими руками передает мне.
Это ты выбрал, говорит наконец-то.
Сколько времени меня мучили сомнения, и сейчас они достигли критической точки. Приложив полотенце к губе, молча выхожу из кухни и иду в единственную комнату. Шкаф с закрытой картоном дырой вместо отсутствующего стекла, прогнувшийся диван, застеленный покрывалом, детская кроватка рядом Пустая.
Это ты выбрал, говорит наконец-то.
Сколько времени меня мучили сомнения, и сейчас они достигли критической точки. Приложив полотенце к губе, молча выхожу из кухни и иду в единственную комнату. Шкаф с закрытой картоном дырой вместо отсутствующего стекла, прогнувшийся диван, застеленный покрывалом, детская кроватка рядом Пустая.
Милена появляется в комнате следом и, стреляя глазами, спрашивает:
Что ты делаешь?
Я игнорирую ее вопрос.
А где твой ребенок?
Дергается от моего вопроса, даже, я бы сказал, пугается его. Но через пару секунд отвечает:
У Брониславы.
Как интересно Ребенка сестре, а сама в полной заднице. Но я не могу промолчать. Убираю полотенце от лица и замечаю:
Жена из тебя получилась так себе, а мать, видимо, еще хуже. Возможно, с Брониславой ей будет даже лучше.
Я специально не произношу имя, потому что оно рвет в клочья остатки моего сердца. И снова сомнение: а вдруг все-таки моя? Я так и не смог открыть присланный файл со свидетельством о рождении.
Не знаю даже, чего боялся Сопоставить даты? И понять, мой это ребенок или нет?
Когда ты стал такой сволочью?
И голос дрожит, и в глазах слезы занимательная картина, только не трогает. Что-то сегодня дрогнуло, когда я увидел Милену, а сейчас вернулось обратно. И мне это нравится больше я пуст, никаких эмоций. Это привычно уже, это правильно.
Предсказуемый итог, когда ты разочаровываешься.
Сам пустой, а хочу ее эмоций. И даже мысленно прошу их.
Милена реагирует быстро. Подходит ближе и бьет кулаком мне в грудь, а слезы уже катятся градом по щекам.
Ты! Я всего лишь хотела попросить о помощи Я предупредила и тебя, потому что не хочу, чтобы Но тебе плевать, на всех плевать!
Продолжает бить кулаками, пока несет несуразицу, а у меня на лице расплывается какая-то болезненно-удовлетворенная улыбка.
Хотел получил.
И пока Милена меня бьет, будто срабатывает закон притяжения к дивану. Я уже возле него, упираюсь ногами в край и тяну ее за собой. Падает на меня сверху и замирает, глядя так, как в первый раз. Диван скрипит, тоже как в первый раз.
Все напоминает о нас прежних, даже взгляд Милены становится другим.
Марк
И этот голос, сводивший меня с ума изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Только она умеет так произносить мое имя, только она умеет так смотреть, что и возбуждает, и страшно становится. Лишь бы не сделать ей больно.
В первый раз я боялся к ней прикоснуться, а сейчас хочу именно боли. Ее боли Чтобы Милена поняла всю глубину моей.
Попробуешь еще раз укусить
Марк, уходи.
Я хочу губами прикоснуться к ее слезам, которые катятся по вискам, хочу, чтобы она не закрывала глаза, хочу ее хочу. Мне всегда было мало, а сейчас это желание ощущается настолько остро, что я не могу рационально мыслить, лежа на женском теле, слыша учащенное биение сердца.
Милена до сих пор меня сводит с ума с этим, увы, я ничего не могу сделать. Она мне нужна сейчас, и пусть к черту катится весь мир
Глава9. Милена
Своеобразное поздравление с годовщиной нашего знакомства. И я вообще удивлена, что Марк о ней помнит.
Ему больно, я чувствую это. Смесь боли, ненависти и неконтролируемого желания и он переносит все это на меня, будто хочет разделить на двоих те эмоции, что не может вынести один.
А я разделяю, как и раньше
Прошу уйти, но не хочу, чтобы уходил.
Сердце набатом бьет в ушах, дыхание неровное, тяжесть тела сверху, такая знакомая, но такая уже непривычная.
Марк, уходи, повторяю я скорее самой себе, чем ему.
Ты на самом деле хочешь, чтобы я ушел?
Его лицо так близко, и я хочу, чтобы он меня поцеловал, но не признаюсь в этом. Только мы слишком хорошо знаем друг друга. Марк все понимает по моему взгляду. Забыв про рану на губе, он снова меня целует.
В этом поцелуе ноль нежности, как и в нас самих только острая необходимость в диком, по-настоящему животном сексе.
Я стягиваю с Марка пиджак и добираюсь до пуговиц на рубашке. Даже не верится, что сейчас дотронусь до горячего тела, а не до холодного экрана ноутбука. Моя одежда уже на полу, скрип дивана перемешивается с моими нетерпеливыми стонами. Я даже не понимала до этого момента, как хочу его.
Рубашка отправляется следом за пиджаком, и я касаюсь мужской груди. Веду пальцами по коже и останавливаюсь в районе небольшого шрама. Марк перехватывает мою руку и, прервав безумный поцелуй, смотрит мне в глаза.