Он моего имени не знает, а вы вступите в контакт. Я пять лет мечтала законтачить с ним, пристыковаться хоть каким-то боком Он разбил мне сердце, офицер!
Я сержант.
Глаза наливались слезами, а нижняя губа дрожала:
Ну ладно вам убиваться. Зыков не стоит слез. Вот, взял он меня за руку, которой я сжимала пустой сдавленный стаканчик, и накапал еще корвалола, идите. У вас отпуск, отдыхайте и будьте аккуратны. Если что, звоните.
Спасибо, офицер сержант.
Счастливого пути, и вазелин ваш со столика заберите, щелкнул он красную печатью мне в паспорт, без очереди пропустят.
Лину я застала развалившуюся на полу с овчаркой и спаниелем и щелкавшей на их фони селфи в обнимку со своими бадами.
Оспади Лина
Собаки зарычали не меня, а таможенники напряглись.
Корвалол! продемонстрировала я стаканчик, пока Лина заталкивала кульки бадов под скотчем обратно в ручную кладь.
Чего так долго? нехотя поднялась она с пола. А чем от тебя так вкусно пахнет?
Нервами, корвалолом, адреналином и кортизолом. У меня вазелин нашли. Но потом вернули.
Мне бады нельзя, а тебе вазелин можно! зашептала она, в мусульманскую страну.
Он от отеков. Жара, буду много пить, утром проснусь с мешками, а вазелин нанесешь и нет ничего.
Это стресс для лимфатической системы, фыркнула Лина, я вылечу тебя
нет! не могла я больше слышать о бадах, есть еще кое-что, зашнуровала я кроссовок, пройдя через трубу с поднятыми вверх руками, меня спросили там, дождалась пока просветят Лину, про Зыкова!
Про Марка? Это из-за него у тебя адреналин?
Лина рылась в телефоне, пролистывая фотографии в социальной сети, смотри! Я фоткала его на вручении дипломов. Ты видела его потом?
Ни разу. Они с Цветковой быстро уехали из страны.
Да уж я и забыла, какой он был чертовски привлекательный. Хулиган и правозащитник в одном флаконе. Он носил дырявые джинсы и играл на флейте. Курил на переменах и покупал бездомным псам хот-доги у метро. Он знал язык жестов, потому что его мама была с особенностями слуха и именно на языке жестов защищал диплом. Ради этого пригласили независимого переводчика, но деканша пошлы бы на что угодно ради обожаемого всеми Марка.
О нём тогда в газетах написали, а теперь вот на полицейских листовках.
Марк рисовал граффити на поездах и рисовал все газеты к праздникам, а заодно и портреты девчонок, которые ему нравились. Ходили слухи, что у него был блокнот с рисунками девушек, с которыми он переспал. Как только это происходило, он вычеркивал девушку маркером. Потому и прозвище Маркер. Ну и из-за имени Марк.
На сцене его красный диплом вручала лично деканша. Марк был в порванных на все лады безразмерных джинсах, каждая штанина по метру шириной, в худи с толстыми шнурками и фирменным голубоглазым прищуром.
Сержант сказал, что мое имя в его записной книжке. Что он в розыске.
Твое имя? Он знает, как тебя зовут! обрадовалась Лина, наконец-то ты угодила его контакты!
Ну, конечно а он угодил в контакты международного поисковика преступников!
И что делать? прижала к себе Лина рюкзак бадов, он испортит свадьбу, да?
Лин, уставилась я на подмигивающий с потолка полу-перегоревшую лампу, слишком многое ее испортит
Ты опять гениришь цепи, Ев! А как же здесь и сейчас!
Здесь и сейчас я узнала, что Марк, обернулась я к окнам с плывущими по полосам воздушными лайнерами, вляпался во что-то серьезное. Диана бросила его. Она все знала. Этот ее Рахат Лукум я соберу на него материалы.
Погуглишь что-ли?
Пошли, посадку объявили.
Лина скинула мне альбомы с фото и пока сама похрапывала в соседнем кресле самолета, водрузив на лицо тряпичную жижу с алое и маску для сна с охлаждающим эффектом, я рассматривала старые университетские снимки.
Диана казалось юной, совсем девочкой. Лина с острыми пиками каре и я с кудряшками, что пыталась безнадежно вытягивать всю свою осознанную жизнь. Теперь весь отпуск я прохожу по пятизвездочному отелю с рогами торчащих невидимок и кудрявым пучком на макушке.
На одной из фотографий мы стояли на парковке машин. Слева шел Марк с зажатой в зубах сигаретой. Он затормозил, но все равно попал в кадр. Вспышка отразилась на его лице, подсвечивая изнутри глаза. Узкие, синие. Две бездонные Марианские впадины. Сколько раз я в них тонула. Сколько раз ненавидела его за то, что никогда не поздоровается, за его надменность и гордость, за то, что считает себя лучше прочих, за то, что таким и был.
Идеальный Датский принц с байком, с маркерами и флейтой, с собаками и хот-догами, с записной книжкой будущих-бывших подружек. Ну почему мы влюбляемся в придурков? Я тоже была такой наивной и тонущей, не пытающейся всплыть, а гребущей обратно на дно, если наши с Марком взгляды изредка пересекались.
Может, я до сих пор гребу на дно, выключила я телефон, отворачиваясь к иллюминатору.
Если бы сейчас играла музыка, я бы, наверное, прослезилась. Я обернулась на пассажиров салона: дети, режущиеся в планшетки; заливающиеся дармовым вином менеджеры младшего офисного звена; истеричные младенцы и успокаивающие их еще более истеричные матери; влюбленные, смотрящие кино, поделив между собой пару наушников; замученные бортпроводницы, несущей очередной стакан томатного сока
Иллюминаторы, сквозь которые никто не смотрел.
Никто не видел, как мы летим, пронзая ночь. Как серебрятся юбки облаков, в которые бесстыдно врезается наш борт, вздыбливая вихрями пары́. Сияет в звездной крошке ночь, горделиво хвастаясь подсвеченным камнем-луной на безымянном пальце. И мы эволюционирующие остатки большого взрыва под кожей и костями, поднявшиеся к звездам.
Но мы не видим звёзд. Пялимся в цифровой мир планшеток, целуемся в засос внутри вонючих туалетных кабинок, где остались последствия ужина спагетти с сыром полсотни пассажиров, чтобы соврать на пьяной вечеринке о вступлении в Mile High Club1
Перед нами все звёзды вселенной, но разве пассажиры видят что-то кроме впереди стоящего кресла. А что вижу я? Я смотрела на невесту луну Диану и её сбежавшего за горизонт солнце Марка.
Глава третья, в которой я теряю Лину, нахожу Ваню-Костю и выигрываю три торта
Лямблии плюс море плюс волейбол равно идеальный отпуск
Лина, проснись, посадка. растолкала я подругу, стирая со своего плеча остатки ее слюнявой зеленой маски из алое.
М-м-м, потянулась она, как я выспалась!
Четыре часа утра, поздравляю, смотрела я на предрассветное море под нами.
Я больше не усну, Евка! Сразу пойду загорать и купаться. Еще на пробежку! Пойдёшь со мной?
Ага, пробегусь от ванной до кровати. И не буди до обеда.
Трансфер раскидывал туристов по отелям. Наш гид, на вид второкурсница туристического ВУЗа, зевая и обмахиваясь картой Кемера сонно бормотала про валюту, сим карты, экскурсии и встречу с отельными гидами. В окнах автобуса отражалась подсветка салона. Я не видела город, но где-то там за мелькающими стройками, садами апельсинов и оливок, напротив скал под хвойным одеялом потягивается прибоем море.
Чувствуя, как уносит остатки моего бодрствующего разума, я кивала на ресепшене, кивала администратору, кивала Лине соглашаясь на все, что говорят эти люди. Меня окольцевали пестрой ленточкой вокруг запястья и забив на душ, я забурилась под одеяло, слыша через открытый балкон звуки набегающих волн.
ААААА! из волн приятной полудрёмы вернули меня уличные вопли, мааа-мааа! Мороженое дай! Крууууг дай! Не буду, не буду, не буду!!!!
Встав с кровати, точнее скатившись на корточки, я захлопнула балкон. Заметила, что соседняя кровать пустует. Значит, Лина бегает, плавает или обливается бадами. Что ж, догоню ее часиков через пять.
Понимая, что рискую окончательно перепутать день и ночь, я поставила будильник на два часа дня. Пережду солнцепёк на обеде, а после разыщу Лину.
Встала я, разумеется, с раскалывающейся головой. Ненавижу спать днем. Чувство как будто напилась, но без капли алкоголя. Телу плохо, а причины нет. Одни последствия.
Выползая из-под одеяла, я заставила себя взбодриться. Встала на ноги, распахнула двери балкона, выходящие на кусок бассейна и
Море выдохнула я, точнее вдохнула.
Его. Всё. Полностью!
Пахло солью. Так обычно пишут о море. Возьмите солонку, понюхайте. Чем пахнуло? Ничем. Потому что соль не пахнет, но она чувствуется. Кожей и волосками внутри носа, она впитывается в кровь и нервный импульс понимает соль. Море пахнет водорослями йодом. С него тянет влажностью, мокротой, и немного соляркой от гоняющих вдоль береговой линии скутеров.
Стоя на балконе шестого этажа, я смотрела вниз на извилины бассейнов лагуны, водопады, горки, бары с притопленными стульчиками. Заиграл веселая музыка, и кто-то из аниматоров объявил в микрофон:
Уважаемые гости! Через пять минут начинаем игры у бассейна! А через час турнир по волейболу!