Несмотря на название, казино держат не французы, сказала Лиза. Оно лишь когда-то принадлежало им. Сейчас казино владеет Клайд, а он наполовину грек, наполовину испанец.
Я бы сюда не ходил, здесь плохие люди сидят, обратился к ней Кармакс. Его голос при высоком звучании имел детские интонации, и это сбивало с толку тех, кто слушал его впервые. Не ходите туда, пожалуйста. Меня однажды там поколотили и выкинули на улицу.
При звуке его голоса Лиза словно впервые вспомнила, что их уборщик по-прежнему идёт с ними. Стоило ей от него отвернуться, она тут же про него забывала. Наверное, из Кармакса получился бы отличный шпион. С помощью чипа на тыльной стороне ладони Лиза хотела перечислить ему денег как благодарность за беспокойство, но вспомнила, что их в этом случае быстро отследят. Им нельзя пользоваться деньгами некоторое время. Вместо этого она крепко пожала ему руку:
Спасибо, милый. Спасибо, что был с нами. Ты очень хороший работник.
Я хороший работник? удивился Кармакс. Глаза его засияли от похвалы, он будто стал выше ростом от распираемой гордости.
Да, хороший. Ты всегда просыпался раньше всех и целый день следил за чистотой. Не думай, что мы этого не ценим.
Да, я всегда следил, чтобы чисто было.
Ты молодец, и удачи тебе. Желаю тебе найти хорошую работу.
Я могу идти домой? спросил Кармакс с надеждой. Кажется, он не понимал, что его работа на семью Келвин подошла к концу. Он воспринимал этот день как возможность пораньше уйти домой.
Да, иди, купи себе молочный коктейль.
С небывалым выражением счастья на лице Кармакс отправился вниз по улице. Лиза надеялась, что его не ограбят по пути.
Бедный мальчик, сказала она, хотя их уборщику было сорок девять лет. Она не догадывалась, что на следующее утро Кармакс проснётся и без единой дурной мысли поедет в их дом и продолжит там убираться. А Тауэры, расположившиеся в нём, даже не вспомнят, что вчера этот уборщик сбежал с остальными, и он продолжит мыть полы и протирать мебель как все пять лет до этого.
Дисней-роуд располагался не в центре города, но дорога здесь была оживлённая: десять полос, и все их занимали мчащиеся на огромных скоростях грузовые дроны. Изначально дороги были узкими всего шесть полос, но тогда город не был настолько велик. Когда возник посёлок, город построили небольшой всего лишь место, где будут располагаться офисы компаний и дома для обслуги. Когда же стало известно, что здесь появилась работа, сюда направились безработные со всех концов света, отдавая последние деньги на авиабилеты и прививки от местных болезней. Чем больше становился город, тем больше расширяли дороги и улицы. В итоге в нём стало так тесно, что город мгновенно превратился в муравейник. Работу здесь получала лишь половина населения, а другая либо воровала, либо трудилась на пользу общества за еду.
Среди прохожих была заметна огромная разница в уровне дохода. Из ста человек, прошедших перед Лилией за то время, пока она стояла в переулке и глядела на здание казино, двадцать носили костюмы обязательный атрибут работы в офисе крупной компании. Двадцать ходили в повседневной одежде, иногда похожей на рабочие комбинезоны. Остальные шестьдесят были одеты в обноски разной степени потёртости.
Некоторое время Лилия искала пешеходный переход, а потом поняла, что светофоров здесь нет в Гибралтаре существовали только подземные и надземные переходы. По проезжей части люди не ходили.
На входе в казино путь им преградили два охранника: один пожилой и лысый, со скучающим взглядом, а другой молодой и бородатый. Оба были одеты в одинаковые серые брюки, белые рубашки с бабочками и серые жилетки.
Сколько лет? спросил бородач у Лилии, перегородив ей дорогу. Детям вход запрещён.
Мне двадцать один.
Предоставь «айди». Вам я бы не советовал заходить, продолжил он, обращаясь к Лизе.
Почему это? удивилась она. Елизавета не была похожа на оборванку, которые ходят по улице. На ней была простая домашняя одежда, выглядящая прилично в любой обстановке.
Сегодня вы потратите все ваши сбережения, а завтра придёт ваш сын разбираться, куда его мать дела все деньги. Никому это не надо.
Вообще-то начала Лилия, собираясь рассказать, что денег у них столько, что не смогут потратить в этом казино и за тысячу лет. Лиза прервала её, положив руку на локоть.
Я хотела бы увидеть главного, сказала она. Мы с ним старинные приятели. Господина Ирвинга.
Сегодня вы потратите все ваши сбережения, а завтра придёт ваш сын разбираться, куда его мать дела все деньги. Никому это не надо.
Вообще-то начала Лилия, собираясь рассказать, что денег у них столько, что не смогут потратить в этом казино и за тысячу лет. Лиза прервала её, положив руку на локоть.
Я хотела бы увидеть главного, сказала она. Мы с ним старинные приятели. Господина Ирвинга.
Владельца казино? Он принимает только по предварительной записи, возразил бородач, лицо его стало холодным, отстранённым, уголки губ опустились. Лилия тут же назвала это антиулыбкой. Лысый закатил глаза. Кажется, оба охранника были не в восторге от своего руководства.
Он будет рад меня увидеть.
Охранники и по совместительству швейцары переглянулись. Более старый произнёс в пустоту, словно увидел перед собой воображаемого друга:
Два человека пришли на приём к боссу.
Что ему отвечал воображаемый собеседник, они не слышали, но, судя по ответам, вопросы было легко угадать:
По личному делу, говорят, давно его знают.
«Как они выглядят?» в голове представляла вопрос Лилия.
Женщина и девушка. Да, как в той песне. И какой-то здоровяк с ними.
Что ждало их впереди, Лилия не представляла. Она лишь надеялась, что в казино им дадут поесть в кредит. Наличными они уже давно не пользовались, а чипы не работали. Неприятное чувство в желудке начинало напоминать о себе.
Проходите, сказал бородач и открыл перед ними дверь.
Спасибо, ответила Лиза и мягко толкнула дочь вперёд.
Войдя внутрь, Лилия зажмурилась в глазах зарябило от обилия золотых и красных оттенков. Наверное, это должно было вызывать чувство роскоши у простых людей, но Лилии это казалось весьма странным интерьерным решением. В любом ресторане любого уровня было красивее. Светило множество люстр, и при этом не было ни одного окна, отчего создавалось впечатление, что казино находится в собственной, отдельной реальности, где время идёт иначе. От входа к барной стойке тянулась широкая красная ковровая дорожка, по обе стороны от которой находились ряды столов с сотнями игроков. Всё светилось огнями, отчего начинала болеть голова. Создавалось ощущение, что её хотят загипнотизировать.
Сотни голосов сливались в единый неразборчивый гул, из динамиков вокруг лился ненавязчивый джаз. Чуть ниже уровнем, судя по указателям, располагался зал с игровыми автоматами, ещё ниже залы с рулеткой, а в самом низу закрытый зал, хотя Лилия даже не представляла, что там может быть.
Некоторые люди в помещении смеялись и разговаривали, другие молча смотрели в экраны с блек-джеком, где играли против виртуальной китаянки в красном платье. Здесь, в казино, люди надеялись на удачу, хотели разбогатеть и при этом хорошо провести время. Стояла атмосфера волшебства, казалось, в этом месте сбываются мечты. Эта мысль, завладевшая присутствующими, передавалась и ей.
В центре зала располагалась круговая платформа, где кассиры меняли деньги на фишки и наоборот, причём больше давали фишек, чем возвращали денег. По всему залу также стояли автоматы для самостоятельного ввода и вывода. Выход из казино располагался с другой стороны, чтобы входившие не видели выражения лиц проигравших, но в целом недовольных здесь не было. Проигрывали или выигрывали в основном небольшие суммы.
У одной из стен стояла бронзовая лошадь на постаменте. Аня пришла бы в восторг скульптор выполнил её в стиле постмодерна: статуэтка состояла из сотен тонких лент, складывающихся в один силуэт. Казалось, статую не отлили в форме, а создали из огромного бронзового листа, который складывали до тех пор, пока не получилось невероятно сложное оригами. На такой лошади мог кататься только вымышленный персонаж, вырвавшийся с полотен художников и невозможный в реальном мире.
У ближайшего покерного стола, за которым сидело пять человек, крупная женщина в чёрных джинсах и кожаной куртке встала со своего стула с победным выражением, подняв руки вверх.
Бум, произнесла она прокуренным голосом. Вот это я понимаю игра. Господа, сумку!
Долговязый мужчина в красном жилете начал складывать её фишки, выигранные за столом. Огромная гора, украшавшая стол, теперь покоилась на дне коричневого мешка для денег. Женщина отказалась от помощи и сама понесла мешок на кассу; вес был слишком тяжёлый для неё, но она радовалась каждому грамму, тянущему её руку вниз.