Если ешь суп за двадцать тысяч долларов, нужно заставить себя полюбить его, иначе какой толк в такой дорогой еде?
С некоторой долей удивления Артур поднял глаза и узнал в собеседнике телохранителя отца. До этого момента ему не было никакого дела до личности говорящего. Удивительное дело, но Артур, всего три месяца назад живший в полной нищете, совершенно не воспринимал тхари ровней себе. Он говорил так, словно выше всех присутствующих здесь: будто никто из окружающих не познал сущности жизни.
Знаешь, мне до сих пор кажется, что мне нельзя есть такую еду и, прикасаясь к ней, я нарушаю какой-нибудь закон, сказал Артур.
Я тебя понимаю. Эдуард нанял меня шесть лет назад, и с тех пор мне часто приходилось есть что-нибудь дорогое. Сначала я не понимал, как можно тратить такие деньжищи, а потом подсчитал, что доход Эдуарда составляет около двухсот тысяч долларов в секунду, даже когда он спит. Одной секундой он окупает все траты его семьи за день. Иногда двумя секундами. Это позволило мне есть всю еду, которой меня угощают, без зазрения совести. Ты ведь раньше не задумывался, что такое девяносто триллионов?
Я знаю, что это за число, ответил Артур так, словно Хи сомневался в его умственных способностях.
Триллион не просто число между миллиардом и квадриллионом. Я слышал его либо в школе на уроках математики, либо в журналах вроде «Форбс», где это слово стояло сразу после знака доллара. Все эти тхари вокруг они даже не думают о таком, тут у половины больше триллиона. Вон тот, Хи указал на пухлого человечка, пиджак которого сражался с его пузом, Чарльз Тауэр, у него два с половиной триллиона, он второй после Эдуарда богатый человек. Точнее, уже шестой, а на первом месте ты. Ты и четверо твоих братьев и сестёр.
Я самый богатый человек в мире? спросил Артур. Кажется, он только сейчас осознал эту мысль.
Верно.
Три месяца назад я питался только тем, что мог украсть, из имущества у меня была только штанга, сваренная мной самим. До сих пор не могу поверить.
Повезло, что новость о тебе дошла до Эдуарда, заметил Хи.
Мой родной отец, Владимир, напился и, заснув в кровати с сигаретой в зубах, сгорел, а вместе с ним четыре соседних дома. Если бы не это событие, я так и остался бы нищим.
За барной стойкой Артур нашёл аптечку, достал оттуда вату и клей для быстрого заживления. Но не знал, как ими пользоваться, поэтому тщательно вчитывался в инструкцию.
Позови няню, она тебе поможет, предложил Хи.
Представляешь, у меня есть няня, заметил Артур, будто только вспомнил об этом позорном факте своей биографии. Мне семнадцать, и у меня есть няня.
Ты говоришь, словно признаёшься в чём-то постыдном. Нет ничего плохого в том, чтобы иметь няню.
Мне семнадцать, повторил Артур, и я видел много такого, о чём эта няня себе даже не представляет.
Ты несовершеннолетний.
Чему она может меня научить? спросил Артур. Я уже знаю всё, что можно знать. Это я могу её чему-то научить.
Не принимать наркотики, например. С твоими средствами ты можешь снаркоманиться легче лёгкого.
Вместо ответа Артур поднял голову с открытым ртом, проговаривая беззвучное «а», словно такое ему пришло в голову только сейчас.
Раньше я не мог купить их, ответил он.
И не собирайся даже. Видишь вон того кучерявого испанца в сером двубортном пиджаке? Это Эмилио Монтес, сын Хермана, номера четыре в «Форбс». Всю жизнь не слезает с синтетики. Отрезал палец одному из своих сыновей-близнецов, чтобы различать их.
Ужас какой, удивился Артур.
Верно, можно же было сделать татуировку с именем на лбу.
С широко открытыми глазами Артур посмотрел на Хи, а тот лишь усмехнулся.
Вон там номер два, продолжил он, Чарльз Тауэр, он раньше работал с твоим приёмным отцом, пока Эдуард его не выпер, настоящий изверг и тиран. Ты никогда не увидишь его трезвым. А рядом его сын Джуан, ему тридцать один, но он уже плотный наркоман. Парень маньяк и живодёр. У окна стоит Клара Силиан, номер восемь. Вдохнула спидбол и протаранила на своём «Сузуки Спортс» магазин обуви, выполненный в форме огромной туфли. Там она украла целый багажник продукции, а продавец сломал обе ноги.
А почему отец выпер номер два? Того толстяка?
Раньше они работали вместе, компания называлась «Келвин-Тауэр» и была намного меньше, чем сейчас. Эдуард Келвин и Генри Тауэр строили огромную, влиятельную империю, а потом Генри умер, а на смену пришёл его сын, Чарльз. С ним невозможно было вести дело. Чарльз ссорился со всеми руководителями подразделений, давил на них, сокращал зарплаты, унижал и требовал ежедневных отчётов. Из-за него уволилось большое количество талантливых управленцев, которых Эдуард долгое время поднимал из низов. Сначала Эдуард пытался его отстранить, но ничего не вышло. Тот продолжал всё портить, не мог усидеть на месте. А затем Эдуард сумел его выгнать с куском корпорации. Чарльз стал номером два, а Эдуард номером один. Дальше их дороги пошли отдельно, и вроде бы всё стало хорошо, но готов поставить большой палец правой руки: Чарльз ненавидел Эдуарда настолько сильно, что рано или поздно устроил бы на него покушение, если бы не сумасшедшие роботы в Абудже.
Ненавидел за то, что его выгнали?
Посмотри на него, сказал Хи. Он ходит здесь как павлин, красуется, пытается занимать как можно больше места. У него слишком большое эго для такого маленького здания. Ему мало быть номером два, только номер один, и никак иначе.
Было видно, что Артур никогда не пользовался аптечкой. Он измазал клеем всю руку, но так и не обработал порез.
Может, тебе зашить рану? спросил Хи.
Может, ещё и в больницу съездить? съязвил Артур. Будь на моём месте кто-нибудь из здешних сопляков, наверняка так и поступил бы. А потом выложил бы свой порез в «Пангею» с подписью: «Напал аллигатор, еле отбился».
С тех пор как Артура усыновили, его количество подписчиков в социальной сети «Пангея» выросло до нескольких миллионов. Чувствуя, что разговор начинает утекать в ненужную сторону, Хи спросил:
Тебе телохранитель не нужен? Моего прошлого клиента не стало, но контракт я заключал не лично с ним, а с корпорацией «Транстек», значит, всё ещё работаю.
Прошу прощения, появился у него за плечом Стас, но у Артура уже есть телохранитель, причём весьма неплохой.
Я могу быть вторым телохранителем, предложил Хи. Буду прикрывать спину Стаса, пока он прикрывает твою.
Не надо, возразил Артур. Мне вообще не нужен телохранитель, так что уходите оба. Дайте насладиться моллюском. Мне кажется, я его заслужил.
Хорошего вечера, ответил Хи и ушёл.
Хотя и не показал ни лицом, ни действием Хи был безупречно сдержан, он был очень огорчён. Артур славный парень, и ему нужен хороший учитель, чтобы показать, как жить среди тхари. Другие богачи могут научить лишь тому, как быть бесхребетными попрошайками отцовских денег. Впрочем, он не унывал: у Эдуарда есть ещё четыре ребёнка и кто-нибудь из них точно захочет нанять его.
Чуть подальше в зале он заметил Лилию и Анетту, сводных сестёр Артура. Он осторожно подошёл к ним, чтобы не напугать.
Добрый день, поприветствовал Хи, но они не расслышали из-за шума, даже не обратили внимания.
По внешнему виду сразу можно было сказать, что они неродные: Лилия, двадцать один год, выделялась слегка тёмной кожей и мягкими линиями лица, она была дочерью погибшего индийского солдата; у Анетты же были резкие черты и раскосые глаза уроженки Улан-Удэ. Обе были одеты в вечерние платья, но на Лилии оно смотрелось как надо, а на Ане, слишком низкой даже для одиннадцати лет, как кусок дешёвой тряпки. Видно было, как ей неудобно и как хочется вернуться в джинсы, шорты или даже спортивные штаны.
Добрый день, повторил Хи громче, и на этот раз его услышали.
Привет, открыла было рот Аня, но ответила за неё Лилия.
Некоторое время они смотрели на Хи, прежде чем Аня его узнала.
А, это ты произнесла она.
Казалось, толпа в зале стала тише. Девочки никогда не сказали бы ему того, что он боялся услышать, слишком воспитанными были, но этого и не требовалось. Хи всё прочитал в их глазах. Они думали, он виноват в смерти их отца. Сначала Хи был телохранителем генерала Сераджа, и того убили, закончив тем самым первый голодный бунт. Затем Эдуард взял Хи к себе и теперь тоже был мёртв, а телохранитель здоров и полон сил.
Чем занимаетесь? спросил Хи.
Пью вино, ответила Аня. А ведь мне одиннадцать. И никто мне не запрещает.
Вы пришли сегодня, чтобы найти себе того, кого будете охранять? спросила Лилия.
За несколько лет Лилия создала себе репутацию тусовщицы и шопоголика, она регулярно появлялась в интернете на снимках в нелепых позах и каждый раз с новым ухажёром. Хи всегда считал её немного глуповатой, но иногда она соображала быстрее всех.
На этот вопрос Хи не смог ответить ком подступил к горлу.
Спросите, может, кто-нибудь захочет. У меня уже есть охранник. Лилия указала большим пальцем себе за плечо, где сидел огромный, очень коротко стриженный человек в чёрном пиджаке, слишком узком для его плеч. Челюсти телохранителя позавидовала бы даже акула, а глаза, абсолютно ничего не выражающие, неотрывно следили за ним. Такие люди вызывали у Хи неприязнь, толк в работе от них был только один напугать.
Смотрите, там ещё один Ромео! воскликнула Аня и указала в сторону барной стойки.
Все трое повернули головы и увидели парня лет двадцати пяти, переминающегося с ноги на ногу и держащего в руках бутылку джина «Кембридж Дистиллери». Кажется, он набирался храбрости, чтобы подойти к Лилии она была идеальной парой для любого парня в мире. Даже будь она беднее уличного зазывалы, всё равно привлекала бы внимание естественным природным обаянием. Заметив их взгляды, парень покраснел и испарился.