Каарол, ты хочешь сказать, что я сказка, и меня нет? удивилась Иссоа. А кто же тогда с тобой пел и играл тебе на виолино?..
Сестра моя, речь не о том, ответил ей Ульвен вместо Карла. Ты, конечно же, есть. И ты не такая, как все. У тебя больше сходства с теми сеннайскими девами, чем с твоей родной сестрой Ильоа.
Господин Киофар, а можно задать дерзновенный вопрос: чем в вашей почтенной семье объясняли такое своеобразие облика госпожи принцессы Иссоа? спросил доктор Келлен Саонс.
Мама всегда говорила, будто я похожа на бабушку по отцовской линии, объяснила Иссоа.
Весьма приблизительно, пояснил Ульвен. У нашей бабушки, мамы отца, в самом деле были глаза зеленоватого цвета, но не столь яркие, как у Иссоа. И она никогда не пела при всех и не слагала песен, хотя любила наигрывать знакомые ей мелодии на стеклянном органчике «мийон эреллай».
А известно ли что-нибудь о наследственности в семье вашей бабушки? поинтересовалась Илассиа.
Конечно. Та семья тоже очень старинная и восходит к женской ветви семьи Киофар, ответил Ульвен.
Значит, гены уйлоанских алуэсс могли проникнуть к вам в том числе и оттуда?
Могли, согласился он. Или же в Иссоа так удачно соединились две линии необычной наследственности. И с женской стороны, и с мужской.
А исследовать это нельзя? спросила Илассиа.
Увы, ответил Ульвен. В живых уже никого не осталось. Тревожить дальних родственников покойной бабушки я не хочу, там заведомо нет алуэсс. Да ведь вы сами их видели, дорогая моя, они приходили на нашу свадьбу. Обычные старики и старушки, ничего примечательного ни в облике, ни в повадках. Даже мысль о возможном происхождении от алуэсс показалась бы им непристойной.
Напрасно! сказала Маилла. Мне она нравится!
Как бы хотела я посмотреть своими глазами на этих сеннайских дев! вздохнула Иссоа.
Мы все бы хотели, моя дорогая. Но нам туда никак не попасть. И доставить мозаики на Тиатару, вероятно, нельзя.
Почему? встрепенулась она. Браат, уговори своего Уиссхаиньщща, пусть пошлет туда аисян, а они уж придумают, как забрать такое сокровище! Оставлять этих дев погибать на Уйлоа ужасно!
Если бы всё решалось по нашему слову и разумению, то я так бы и сделал. Только ради одних мозаик второй корабль туда не пошлют. Это дорого даже для Межгалактического союза.
Жаль
Иссоа была страшно огорчена, как если бы речь шла о ее живых подругах и сестрах.
Гораздо реальнее попытаться воссоздать здесь эти мозаики по полученным съемкам, сказал Ульвен. Хорошую копию изображения я на днях тебе сделаю укрась свою комнату и разучивай танец, музыка которого смолкла в веках.
«Если»
Настоящих раскопок в Меннао не предполагалось. Ограничились лишь подробными съемками тех объектов, что обнаружились на поверхности, и сопоставили их нынешнее местонахождение со старинными картами. Разумеется, попадавшиеся археологам небольшие интересные артефакты забирали с собой, поместив в герметичные капсулы.
Далее «Гране» взял курс на Фарсан и на Уллинофароа.
Как обычно, на разведку выслали сначала беспилотные дроны, а потом флаер-челнок. Теперь полетели Хашшошш и Саттун. Их целью был поиск подходящей платформы для посадки «Гране» достаточно ровной, просторной и при этом находящейся недалеко от императорского дворца. Такое место нашлось довольно быстро бывшая площадь перед дворцом.
Руины дворца занимали большое пространство и даже в нынешнем виде смотрелись величественно. Площадь же, по словам профессора Лаона Саонса, обрамляли полукольцом каменные изваяния императоров, носивших одно династическое имя Уликен. Все они походили друг на друга, как близнецы. Вероятно, индивидуальности облика избегали преднамеренно, дабы подчеркнуть непрерывность и неизменность императорской власти.
В лиеннском Уллинофароа статуи Уликенов воссоздали из довольно дешевого материала. На Уйлоа они изготавливались на совесть из твердых пород вроде гранита или базальта. Но космос и время не пощадили трудов безымянных скульпторов. От статуй остались лишь приблизительные очертания. Снимок мертвой планеты с чередой безликих одинаковых истуканов произвел на нас сильное впечатление. «Sic transit gloria mundi», вспомнила я старинное латинское изречение, и Ульвен понимающе посмотрел на меня как знаток языков и как законный наследник погибшей династии.
Сама дворцовая площадь осталась ровной, хотя и покрытой слоем пыли, песка и разного мелкого мусора. С помощью роботов место для посадки космолета расчистили, и Хашшошш сообщил барону Максимилиану Александру о полной готовности встретить основной экипаж.
«Гране» благополучно сел на поверхность Уйлоа. Когда мы увидели этот момент на съемке, мы с Карлом даже захлопали в ладоши, как дети, и радостно обнялись. Наши друзья-уйлоанцы не проявляли эмоций столь бурно, однако тоже выглядели восхищенными и потрясенными.
Дальше началась подготовка к раскопкам. Дворец занимал обширную территорию, и требовалось для начала расставить по периметру маячки, чтобы потом накрыть его временным куполом легким и не предполагавшим создание внутри настоящей искусственной атмосферы, но всё-таки защищавшим от губительного излучения Ассоана. Я уже видела купола жилых колоний на Марсе, Титане, Арпадане и на Сироне, они, конечно же, были намного мощнее и грандиознее. Но я никогда не становилась свидетельницей самого процесса их воздвижения. Это тоже захватывало, притом, что уйлоанский купол был по сравнению с ними словно бы невсамделишным хрупким, как стрекозиные крылья, и изящным, как опрокинутый колокол.
Под куполом еще довольно долго трудились роботы-дезактиваторы. Снизить уровень излучения до вполне безопасного было в полевых условиях нельзя, но, по крайней мере, в руинах дворца стало возможно работать в относительно легких и гибких скафандрах, а не в тех громоздких сооружениях, в которых ранее высаживались на поверхность Уйлоа разведчики. Только Хашшошш мог передвигаться по планете без скафандра. Барону Максимилиану Александру, командиру всей экспедиции предписывалось оставаться внутри корабля, и он, как истинный добропорядочный немец, не пытался нарушить регламент. Поскольку на борт «Гране» постоянно велась трансляция, барон первым узнавал обо всех открытиях и находках, так что вряд ли он считал себя ущемленным.
Я не буду описывать процесса раскопок дворца шаг за шагом. Посторонним, возможно, это вовсе неинтересно. Упомяну о самом главном.
Учитывая тягу уйлоанцев к извилистым линиям, план дворца напоминал скорее улиткообразные завитки, складывавшиеся в многоуровневый лабиринт, чем обычную архитектуру, основанную на прямоугольниках и квадратах. Дом семьи Киофар в Тиастелле создавался примерно таким же по замыслу, только был намного более скромным по размерам и оттого визуально простым: всего два этажа под фигурно изогнутой кровлей, а от лестницы ответвлялись лишь два дугообразных крыла. С евклидовой геометрией (даже не имея понятия об Евклиде) уйлоанцы вообще-то в ладах, однако они находят все эти равносторонние фигуры скучными и некрасивыми, предпочитая подражать в искусстве и архитектуре живой симметрии или, наоборот, асимметрии листьев, морских животных и раковин.
Поскольку бывший дворец в Уллинофароа был почти точно воссоздан в одноименной столице Лиенны, профессор Саонс тщательно сделал многократное визуальное наложение уйлоанских руин на старинную схему, на исторические изображения и на лиеннскую архитектурную копию.
Естественно, обнаружились расхождения между каждым из вариантов. Лаон Саонс объяснял это тем, что после фиксации первоначальной схемы дворец мог еще перестраиваться, и не все изменения отражены в общедоступных планах. К тому же, как показал пример «Морской ратуши» в Меннао, копия неизбежно оказывалась упрощенной и огрубленной по сравнению с оригиналом. Империя в самом блеске расцвета и ее бледный слепок, любовно, но с гораздо меньшими средствами и в гораздо более сжатые сроки созданный на совершенно другой планете, не могли считаться тождественными и равноценными.
И всё же проступавшее из руин величие впечатляло.
Дядя, как тебе твой дворец? чуть иронично спросила Маилла, когда напряжение, витавшее в гостиной, стало слишком давить на психику.
Вряд ли я бы хотел там жить, ответил Ульвен. Впрочем, если бы не известные всем события, то дворец, вероятно, никогда не стал бы моим. Ты же помнишь, дорогая племянница, что наш дальний предок, Ульвен Киофар, был всего лишь младшим из принцев.
А сколько их было всего? спросил Карл.
Трое, друг мой. Двое старших, согласно лиеннским историческим хроникам, погибли во время восстания. Возможно, их кости до сих пор лежат где-то в этих руинах.
Вы знаете, как их звали?
Конечно. Так же, как и меня. Имена в императорской семье чрезвычайно однообразны. Чтобы принцев не путали, к имени добавляли еще одно слово, вроде прозвища. Только оно было официальным и тоже связывалось с традициями династической ономастики. Старший принц Ульвен Фарион Уликенсс, средний Ульвен Айофар Уликеннс, младший Ульвен Киофар Уликенсс. Младший, напомню, выжил лишь потому, что его отрядили как представителя императорской семьи на «Соллу».