Банка коктейля «BOND» со звонким стуком опустилась на прилавок. Капли забрызгали столешницу и упаковку мармеладных мишек «Харибо».
Ты это уже говорил.
Че?!
Пластинку заело?
Азербайджанец протянул мужчине POS-терминал. На худом волосатом запястье блеснула циркониевая трубка браслета из матовых камешков.
Давай выйдем, нах! заорал вдруг алкаш, что есть мочи, но куда-то в сторону, как разразившаяся лаем бешеная собака. Я тебе объясню нах кто ты по жизни!
Ты уверен?
В глазах алкаша буйствовал целый коктейль разрушительных эмоций от чувства обиды и неудовлетворенности до зашитой где-то на генном уровне тяги к саморазрушению, а в противоположном черном взгляде все та же пустота. Такой же взгляд у мужчины был, когда он доставал «Доктор Пеппер» из холодильника и сегодня утром, когда он встал с кровати и зажег сигарету и вчера, когда он схватил за шею кухонного боксера и позавчера, когда он ударил в живот таджика и все последние десять лет.
Алкаш хмурился наверное, ждал какого-то пояснения. И пояснение пришло.
Двадцать один сорок семь. Захрипела рация в кармане мужчины. Кто на южном, ждите спецназ. Синий микроавтобус. Анна, Николай, Харитон. Как понял? Прием!
Внезапно вторгшиеся голоса также внезапно утонули в тишине вместе с треском рации.
Взгляд алкаша будто перезагрузился.
А, поднял он руки, будто сдаваясь, все понятно. Гражданин начальник. Все понятно
***Майор полиции Данилов вышел из магазина в загустевший зной. Улица ожидаемого облегчения не принесла та же духовка. Пока шел к черному «Форду», выключил рацию. От треска и голосов болела голова. Он не был старшим к чему потакать привычкам, когда впереди ничего больше нет. Левая часть наплечной кобуры из-за перевеса впивалась в подмышку. Он сунул руку под куртку, чтобы поправить ее и случайно задел новый пистолет. Невольная мысль а к чему эти сложности с баллоном? Ответ вызвал невеселую улыбку с привычным прищуром левого глаза. Потому что он был трусом почему же еще?
Ну, наконец-то, встретили его мужчины в машине.
Тот, что сидел на пассажирском сиденье крупный, полноватый, как Дональд Трамп вытирал насквозь промокшим платком круглое котообразное лицо, будто вымазанное маслом.
Салфетки купил? спросил он неожиданно высоким тонким голосом.
Чего? хмуро переспросил Данилов и, достав «Доктор Пеппер» швырнул пакет ему в окно.
Ай, ладно, неважно. Толстяк обрадованно сунул лицо и холеные руки в пакет. Мои с ветчиной и курицей!
Данилов сел на заднее сиденье.
По радио женский голос негромко пел:
Школьная пора, и при всякой погоде пропадали пропадом мы во дворах.
Через года слышу мамин я голос, значит, мне домой возвращаться пора.
Что за дичь! чернявый на водительском сиденье стал стучать по кнопкам магнитолы.
Это Овсиенко, дубина! захохотал толстяк и откусил сразу половину сэндвича.
Кто?
Классику знать надо.
Да иди ты с такой классикой.
Овсиенко сменил напористый с угрожающими нотками голос радиоведущего:
По данным метеобюро Москвы и Московской области сильнейший грозовой фронт приближается к столице с северо-запада. На Москву обрушится сильный ливень, град и ветер с порывами до тридцати метров в секунду. МЧС рекомендует не укрываться и не парковать машины под деревьями и шаткими конструкциями. В городе объявлено штормовое предупреждение.
Скорей бы. Сказал толстяк, принимаясь за второй бутерброд.
Данилов открыл банку «Доктор Пеппер», сделал глоток. Пресноватый вишневый вкус тотчас перенес его в другой август, отозвавшись краткой вспышкой сладкой боли, и до рези в глазах яркая листва за окном расступилась, явив картины ушедшего. Удивительно, как многогранна память, даже вкус и запах могут вернуть в прошлое. Он вспомнил, как разбирая хлам перед переездом, нашел в шкафу сумку давно умершей матери и, почувствовав запах ее духов, испытал тот же эффект будто годы исчезли на мгновение. Мужчина тряхнул головой и обернулся.
На пятачке никого не было, кроме алкаша, который, пошатываясь, как матрос во время качки, отдалялся в сторону «Г-образной» дороги. Невесть откуда взявшаяся большая белая собака оглушительно лаяла, кружась вокруг него. Алкаш грозил ей пальцем и что-то говорил видимо учил отвечать за базар.
Роман! взмолился толстяк на переднем сиденье. Да включи ты кондей, осталось полчаса от силы!
Чернявый покачал головой.
Вот же хохлина экономная! толстяк снова вытащил платок и стал вытирать шею. Чешется зараза.
Могу подкинуть контакты одного барбершопа. Там марокканец у них бреет так, что кожа потом как задница у младенца, предложил чернявый.
Ты бреешься у барберов? удивился толстяк.
Только там.
И не в лом?
Наоборот. Они еще массаж лица делают. Знаешь, как вштыривает, потом заряд бодрости на целый день.
Ну, ты извращенец.
Куда мне до тебя, толстый.
И как ты можешь доверить, что по твоей шее какой-то негр скоблит опасной бритвой?
Марокканцы не негры.
Какая разница! Одно движение и чик. Я бы такое даже своей бабе не доверил.
Ты ничего не понимаешь.
Меня аж передернуло, как представил, толстяк обернулся, слышь, Игорь, во дает, а? Ты бы согласился?
Возможно, если это будет негритянка Сказал Данилов.
Да ну на хрен! Хотя Толстяк задумался. Негритянка с опасной бритвой В этом что-то есть!
Неожиданно снова затрещала рация:
Радио сорок пять тридцать шесть. Черную «Тойоту» нашли в грузовом туннеле под торговым центром! Передние двери и багажник открыты. Внимание! «Тойота» пустая. Повторяю! Пов-то-ря-ю! Предположительно трое движутся пешком или бегом в сторону МКАД! Прием.
Да че, бл, там происходит! разозлился чернявый, приглушая радио. Два часа уже как закончить должны.
Роман, а я тебе говорил, что мы на весь день тут закиснем.
Тебе-то почем знать?
Говорю же салага ты еще! хохотнул толстяк. Так всегда бывает, когда много начальников собирается в одном месте.
Тоже мне, открытие.
Данилов снова обернулся. На пятачке царило все то же безлюдье. И тишина. Вот только не было в этой тишине ни капли привычной для Подмосковья безмятежности. Она будто скрывала что-то. Странное чувство. Может дело в этой не по-августовски ядовитой жаре? В тревожном молчании птиц? Замерших в безветрии кронах? А может в странном гуле, исходившем из металлического ящика на вышке мобильной связи?
Так что там с торговым центром? спросил Данилов.
Эвакуируют вроде
Зачем?
Чернявый пожал плечами и вдруг спросил:
Игорь, а ты ведь следаком был?
Данилов не ответил.
Иди ты! удивился толстяк. Игорян?
Вроде, по особо важным, да? чернявый обернулся.
Данилов остановил взгляд на пискнувшем и зажегшемся дисплее его смарт-часов. Они постоянно пищали и зажигались, когда он делал резкие движения, и Данилову казалось, что это не очень удобно, если ты полицейский при исполнении.
Было дело.
В следственном департаменте?
В нем самом.
А что ушел?
С годами устаешь от ненормируемых рабочих дней. Данилов хлебнул «Доктор Пеппер» и, нахмурившись, уставился в окно, давая понять, что разговаривать на эту тему больше не намерен.
Неплохо там, наверное
Тебе-то не светит, хлопнул его по плечу толстяк, получай надбавки шаурмой и купонами на бритье.
Да ты все про деньги, толстый.
Данилов снова оглянулся и увидел, как высокий мужчина в бейсболке с сумкой на плече входит в магазин. Вдали, со стороны станции раздавались крики.
Сделай радио потише.
Да там уже давно орут.
И стрельба была.
Рация снова затрещала, но кроме помех ничего не разобрать.
Да выключи ты ее уже!
В этот момент из рации послышался четкий голос, как будто передающий был совсем рядом, а не в трех километрах.
Задержали. Все.
И следом уже сквозь помехи другой голос возбужденный, срывающийся на крик:
Внимание всем! Заря! Это подростки! Задержали не тех! Трое все еще в розыске! Передвигаются в пешем порядке. Вооружены! Рост выше среднего! Прием! Двадцать один сорок семь, внимание все заслоны на МКАД! Кто еще на Симферопольском тоже на МКАД!
Что-то пошло не так, злорадно сказал чернявый, не удивлюсь, если они еще и с баблом ушли.
Да, смешно будет. Два главка задействовали, собр, омон, бл, двойное кольцо, вот головы полетят.
Да поймают. Деваться им реально некуда.
А торговый центр, он же напротив склада? спросил Данилов, который был чужаком в этих местах, в отличие от своих коллег на передних сиденьях.
Ну и что?
То есть они оба выходят к железной дороге?
Там станция в леске, Игорь, ответил чернявый, а к чему ты клонишь?
Данилов отхлебнул из банки.