Лора уже дома была, в кругу семьи, а Дорэль страдала за любимую. За ту, которую так долго любила и терпела. Стерпела все. За ее маленькое дитя, что более никогда хар свою не увидит. За это существо, хрупкое, новорожденное, что на руки Фаврир никогда не возьмет.
Как же сказать такое? Стать вестником горю? Кем она будет?
Изможденный обморок прервался настойчивым монотонным звуком. Плакал гут. Гут царицы, ее собственный гут. Сознание потихоньку вернулось и Аэль наконец осознала, что рыдает собственный младенец. Белая рука погладила девочку. Вот ведь великанша! Привыкла уже принимать малышек в день посвящения, что размерами на двухнедельных, трехнедельных походили, но эта. Аэль устало поцеловала девочку в рыжие непослушные волосы. Похоже, будут виться потом кудрями, раз уже завитками желают завернуться.
Халра осмотрелась. Время скорее всего было уже раннего утра. Зябко, но не тянуло ночью сквозь дыхание древесного дома. Внутри была странная пустая промёрзлая тишина. Фаврир до сих пор не было рядом и во взгляде мелькнула тревога.
Царица вновь попыталась приподняться, но тело не послушалось. Теперь оставалось прислушаться к каждой частице естества, слабой, как ягненок. К тому же девочка пищала, есть просила.
Вздохнув, баргустка осмотрела одежды. Уже и в вид, надлежащий привели. Так и ослабила одну сторону у плеча повязки Аэль, приблизила этого увесистого сбитня к груди, позволив маленьким губкам поймать сосок и напиться вдоволь. Придерживая головку девочки рукой, Аэль размышляла осторожно, стараясь не делать поспешных выводов.
Возможно, произошел бой и много раненых, и возлюбленной просто не вышло прийти. Быть может, что ранили кого-то из девочек и Фаврир успокаивает их. Может быть, прибыло подкрепление, и всех разместить не удалось. Возможно слишком много дел, ей пришлось снаряжать разведку и ждать, а возможно бой перешел в другое становище и поэтому Фаврир нет. Догадки шли к новым, вот только внутри тревога грызла все сильнее. Шепот все больше терзал одной истиной тогда бы не было так больно и глухо в груди, ты бы чувствовала вашу связь связь, что установилась за долгие годы.
Не успели еще огни прощальные зажечь. Не успела Первая целительниц прийти, а дурфа уже отворила двери. Только пару целительниц встретила, что призваны были к заботам за баргусткой и ее ребенком. Дорэль добралась до ложа и замерла, не в силах вымолвить ни слова.
Скрип входной двери оглушил и всколыхнул все нутро. Волнение охватило каждую клеточку. Вот, конечно, она сейчас придет. Взглянет своим медово-сладким взглядом, поцелует свою девочку в лобик, а потом
Мысли оборвались, как обрывается последняя надежда. Нет, это не Фаврир. Не было ее тяжелой поступи, не было лихой стремительности, что несла ее на крыльях чувств крепких к возлюбленной. Это не она, это
Взгляд от ребенка тревожно обежал все вокруг. Архон царицы покоился уже на тонком пояске, который держался выше живота роженицы и собирал ткани платья халра. Состояние конечно не самое лучшее, ежели это враг. Даже мышцы пресса еще не встали на место. Губы, пересохшие беспокойно коснулись лобика девочки, шепнув ласковые слова. Кушала новорожденная, жадно, присосавшись как пиявка, впитывая в себя силы для жизни от хал в той мере, в какой только тело могло дать. Но что же это
Темная фигура. Сердце пропустило удар. Дорэль, подсказал здравый смысл, хоть ее появление не уняло возникшую дрожь бровей. Что это значит? Фаврир бы ни за что не пустила ее одну, если
Аэль с мгновение заставляла себя принять естеством то, что ощущала. Голос твердил уже громко и властно, что ее нет, нет, Фаврир больше нет. Вот только как это принять? Втянув воздух, стуча зубами от брызнувших в глаза слез, что желали хлынуть ручьями, Аэль сглотнула эти тугие волны подкатывающих рыданий, тихо тихо заговорив.
Девочки живы?
Дорэль не могла взгляда поднять к ее глазам. К ее голубым глазам, в которых сейчас было горе. Ее голос дрогнул. Она плачет? Она наверняка плачет
Живы. Все три. Живы и здоровы
Дурфа глянула краем глаза на ребенка. Бедное дитя! Дитя, что осталось без матери. Четыре прекрасные девочки, что остались без своей сильной хар.
Прости, Аэль, я не смогла. Я не смогла ее защитить, не смогла спасти Не успела. Если бы только раньше заметила, тогда Аэль, прости, прости меня. Ты и твои дети из-за моей беспечности, невнимательности, но
Дурфа сжала руки в кулаки до скрипа костяшек.
Ты должна быть сильной. Ради детей! Ради своих девочек! Ради кланов. Ведь ты Порывистая! Царица Воздуха и Огня!
Дорэль подняла запальчиво взгляд. Встала, собрав всю волю в кулак, хоть поджилки и тряслись ужасно. Колени дрожали.
Имя, ей нужно имя, Аэль
Аэль пробил болезненный хриплый смех. Хотя это было едва ли похоже на то, чем являлось. Хриплое скрипучее потрескивание боли, срывающееся с уст царицы. Но все же звук стих, а губы сомкнулись с опущенными вниз уголками. Лишь ресницы дрожали, будто ветер их тревожил.
Дорэль. Будь спокойна, не заколюсь я из-за этого. Этой девочке нужна хотя бы хал. Да и дочери маленькие, даже Алифея. Выглядит взрослой, но ранима, как этот гут.
Губы дрогнули и коснулись нежной кожи малышки. Спокойная, кушала себе, слишком утомленная долгим плачем. А ведь даже не знает, что и не почувствует шершавой ладони своей хар, ее сердца, что всегда так громко стучало тух-тух. Аэль смутно уловила воспоминание о нем, нервно подернув бровью.
Только ночью это сердце билось, когда малышка решила явиться на свет. Теперь ее нет. Больше нет. Мучительно вдруг Аэль осознала о незаконченности многих дел Фаврир. То, чего не сделали вместе, даже то же имя и обряд принятия. Царица растеряно распахнула глаза, осматриваясь, бесцельно, ведь осознание, что ответа на вопрос здесь быть не может было ясно, как мир.
Ее имя будет на обряде принятия, Дорэль. Раньше это гут Фаврир, ее последняя дочь.
Сглотнув вновь подкативший к горлу ком рыданий, Аэль рывком втянула воздух и скрыла синеву глаз за веками.
Ее тело Мы должны попрощаться. Все, кроме нее. Поможешь?
Уточнила царица, скорее, как приказ, выталкивая слова. Вот рука на ощупь нашла себе опору в краешке ложа, с которого осторожно опустилась Аэль. Тело все еще было слишком слабым, голова кружилась, а мышцы дрожали, будто неделю пролежала без движения.
Эта женщина такая слабая, но такая сильная до боли ранимая, но умеющая сдерживать все в себе.
Просьба немного отвлекла от разглядывания ребенка. Дурфа сглотнула и осторожно приняла гута с рук царицы. Хотела сделать большее, но понимала, что жалость это последнее, что примет царица двух кланов воинственных баргустов. И чтобы не потеряться в горе и выстоять неприятности, Аэль нужно держаться. И, если она это может сделать, то лучше позволить укрепиться на этом пути.
Так и стало. Дурфа вышла и повела возлюбленную с ее ребенком на улицу. Там и оставшиеся жрицы следом пошли, чтобы попрощаться с поистине Великой Царицей. О ее смерти, казалось, сразу узнала вся столица. Большинство домов простилось с кем-то из семьи в эту битву, а некоторые опустели совсем, но даже ремесленные семьи уже узнали о потере клана.
Траурная пелена нависла и чувствовалась в горьком молчании, взглядах. Словно ночь, хотя небо озарял щит Яростной, дарил тепло выжившим, ожидал тех, кто еще не оплакан, в последний путь.
Взгляды, что встречали Дорэль Нет, они были направлены на овдовевшую царицу и их последнее чадо с Фаврир. Знак, что вера их все еще крепка. Что они сильны и помнят. Дань Великой царице. Кулак, приставленный к груди. Рефаль стояла рядом с церемониальным костром и телом Фаврир, последний раз бросив на ее бледное лицо взгляд.
Да чтоб ее! Даже здесь обошла! Раньше умерла! А ей теперь жить и про бои их жаркие вспоминать. Про праздники веселые. Про тот день, когда сестрами кровными стали.
Дорэль встретила мать, но прошла мимо, только коротко кивнув ей. Тут и Лора была, грудничка своего прижимая, а второго Каске передала. Проститься с Фаврир. Боль утраты царицы несли в сердце все. Тут и дети были их. С синяками, ссадинами две из Скрытых Клинков, да старшая, что беспокойно Алифею искала взглядом. Рядом Анор стояла с дочерью. Темновласой красавицей, имя которой было Илария.
Ох, Дорэль, ты слишком буквальная и стремительная.
Аэль подернула уголком губ, но улыбнуться так и не получилось. Слишком печально держалось лицо, слишком ощутимо пролегла тень скорби. И все же Дорэль Аэль искренне была благодарна. Увидеть любимую женщину мертвой. Глаза на миг застелило сумраком, но царица сдержалась. Нельзя. Нельзя было сейчас терять себя.
Взгляд поискал детей взглядом. Волчонком стояла одна из близняшек, а где же вторая? Взгляд метнулся в сторону, уловив движение. Факир вела за руку старшую. На руке у девушки виднелся свежий рубец. «Досталось ей» устало подумала царица. Взгляд вновь поднялся к Дорэль. Девочка оставалась на руках, но теперь спала. Глазки ее скрылись за пушистыми веками, а ручка замяла маленький носик.