Вики обдумывала мысль, слушая, как трехлетний ребенок носится туда-обратно по квартире над ней. Звук ее успокаивал, как бы говоря, что со вселенной все в порядке, и Вики использовала стаккатный ритм, чтобы подстегнуть собственные мысли, не дать им застояться в болоте жалости к самой себе, которой была отмечена добрая часть последних восьми месяцев.
Нет, наконец решила Вики. Она не использовала эти смерти как соломинку, чтобы ухватиться за то, от чего ей пришлось отказаться. Ей просто-напросто было интересно, как любому другому человеку, оказавшемуся в подобных обстоятельствах. Разница заключалась лишь в том, что у нее был способ удовлетворить свое любопытство.
И если Челлучи этого не понять, пробормотала она, набирая номер, он может свернуть свои мысли трубочкой и засунуть себе Доброе утро, будьте добры Майка Челлучи. Да, я подожду.
Когда-нибудь она прижала трубку подбородком и попыталась отодрать обертку от очень старого леденца я скажу: «Нет, я не буду ждать» пусть тогда чей-нибудь секретарь побьется в истерике.
Челлучи.
Доброе утро. Это Вики.
Ага. Чем обязан? Он явно не был в восторге от ее звонка. Хочешь подбросить мне очередной труп и еще больше усложнить мне жизнь? Или это дружеский звонок в
В трубке повисла тишина, и, пока Майк Челлучи проверял свои часы, она взглянула на свои.
девять ноль две
Восемь пятьдесят восемь.
Он проигнорировал ее слова.
утром в четверг?
Никаких трупов, Челлучи. Я просто хотела поинтересоваться, что у тебя за версия на данный момент.
Это внутренняя информация, Вики. Если ты забыла, ты больше не полицейский.
Укол жалил, но не так сильно, как она ожидала. Что ж, в эту игру могли играть двое.
Зашел в тупик, да? Точка? Она перевернула несколько страниц газеты, специально достаточно громко, чтобы он услышал шуршание. Журналисты, похоже, нашли ответ.
Тряся головой, Вики отодвинула трубку от уха, чтобы яростно высказанное мнение о некоторых репортерах, их предках и потомках не оглушило ее. Она ухмыльнулась. Игра приносила ей удовольствие.
Хорошая попытка, Майк, но я звонила судмедэкспертам, и в целом тот отчет не врет.
Что ж, почему бы мне тогда не зачитать тебе свой отчет по телефону? Или могу отправить кого-нибудь с копией файла. Не сомневаюсь, что ты со своим нэнсидрюшным снаряжением решишь загадку еще до обеда.
Почему бы нам не обсудить все, как двум цивилизованным людям, за ужином?
За ужином? Господи боже, и это я сказала?
Ужин?
Да черт с ним. Нужно идти до конца.
Да, ужин. Знаешь, это когда вечером садишься за стол и кладешь в рот еду.
А, ужин. Что ж ты сразу так не сказала?
Вики по голосу знала, что он улыбается. Ее губы изогнулись в ответ. Майк Челлучи был единственным мужчиной из всех, кого она встречала, у кого настроение менялось так же быстро, как и у нее. Может, поэтому
Ты платишь?
А еще он был чертовым скрягой.
Почему нет? Проведу как деловые расходы: консультация с лучшим экспертом в городе.
Он фыркнул.
Долго же ты об этом вспоминала. Я подъеду около семи.
Буду на месте.
Она повесила трубку, поправила очки на носу и спросила себя, что она делает. Пока они разговаривали хорошо, пока мы тешили себя словесным спаррингом, который нам заменяет беседу, казалось, будто последних восьми месяцев и ссор не было. А может, просто их дружба была настолько крепкой, что они могли продолжить с того места, на котором остановились? Или, возможно пока только возможно, ей наконец удалось наладить свою жизнь.
И я надеюсь, что откусила ровно столько, сколько смогу прожевать, пробормотала она пустой квартире.
Глава 3
Норман Бедуэлл отшатнулся вправо, уворачиваясь от смертельного удара тяжелым рюкзаком, налетел на коренастого юношу в кожаной куртке с логотипом Йоркского университета и снова оказался в коридоре, ведущем к лекционному залу. Он покрепче сжал пластиковую ручку портфеля, распрямил узкие плечи и попытался снова. Ему всегда казалось, что необходимо заставить студентов выходить организованными рядами через левую сторону дверей, чтобы студенты, которые прибыли раньше на следующую пару, могли без помех войти в класс через правую сторону.
Проскользнув боком между двумя девушками, которые, не замечая Нормана, продолжали обсуждать сексизм в политике по контролю рождаемости и фены, он наконец-то оказался в классе и направился к своему месту.
Норману нравилось приходить заранее, потому что тогда он мог занять место точно по центру третьего ряда. Это было его счастливое место с того самого момента, когда на первом курсе, сидя здесь, он написал идеальную работу по высшей математике. На вечерние занятия по социологии он записался после того, как подслушал разговор двух качков в кафетерии: они говорили о том, что это прекрасный способ подцепить девчонок. Пока что Норману не везло. Поправляя свой кожаный галстук, он думал, что, возможно, ему стоило попросить о куртке.
Когда он садился, портфель зажало между спинками стульев во втором ряду и выдернуло у него из руки. Норман нагнулся, чтобы высвободить его, и механический карандаш выскользнул из карманного протектора и укатился в темноту.
Вот хрень, пробормотал он, опускаясь на колени. Последнее время он экспериментировал с ругательствами, надеясь, что тогда он будет звучать как мачо. Успеха пока не наблюдалось.
Ходили легенды о том, что пряталось под сиденьями лекционных залов в Йоркском университете, но помимо своего карандаша, который он купил только в воскресенье и не хотел терять, Норман обнаружил лишь аккуратно свернутую копию газеты за среду. Вернув карандаш на место, Норман развернул ее на коленках. Он знал, что профессор опоздает минут на пятнадцать у него было предостаточно времени, чтобы прочесть комикс.
«ПО ГОРОДУ БРОДИТ ВАМПИР»
Дрожащими пальцами Норман перевернул страницу.
Зацените Бедуэлла. Парень с толстой шеей ткнул локтем своего приятеля. Он побледнел, как призрак.
Потирая ребра, адресат столь нежно проявленного доверия глянул на одинокую фигуру в третьем ряду.
Как ты различил? проворчал он. Призрак, гик одно и то же.
Я не знал, прошептал Норман, глядя на черные буквы. Клянусь богом, я не знал. Это не моя вина.
Существо сказало, что ему требуется кормиться. Норман не спрашивал, где или как. Возможно, признался он себе теперь, потому что не хотел знать. Он дал одну-единственную инструкцию: существо не должны увидеть.
Норман отодрал влажные ладони от газеты и поднял их перед собой перепачканные, трясущиеся.
Никогда в жизни, больше ни разу, поклялся он.
* * *Удар гонга возвестил об очередном заказе утки по-пекински. Пока он эхом разносился по ресторану, создавая сочный фон для бесед, ведущихся как минимум на трех разных языках, Вики подняла ложку остро-кислого супа ко рту и вопросительно уставилась на Майка Челлучи. Первые полчаса этого вечера он был практически само очарование, и с нее было достаточно.
Она проглотила суп и одарила его взглядом, который говорил: эй, приятель, не надо мне тут гнать, я знаю, что значит эта твоя улыбка.
Так что, ты все еще держишься за свою нелепую теорию об «ангельской пыли» и когтях Фредди Крюгера?
Челлучи взглянул на часы.
Тридцать две минуты и семнадцать секунд. Он сокрушительно покачал головой, и густой каштановый локон упал ему на глаза. А я поспорил с Дейвом, что ты и получаса не продержишься. Из-за тебя я проиграл пять баксов, Вики. Разве это хорошо?
Прекрати ныть. Она погоняла колечко зеленого лука по краю миски. В конце концов, я плачу за ужин. А теперь, будь добр, ответь на вопрос.
А я-то думал, что ты все затеяла ради удовольствия побыть в моей компании.
Она терпеть не могла, когда его голос приобретал саркастические нотки. Тот факт, что она не слышала его восемь месяцев, ничуть не уменьшил ее неприязни.
Если не ответишь на мой вопрос, я тебе такое удовольствие покажу, что бежать до самой кухни придется.
Черт побери, Вики, неужели нельзя обсудить это после еды? Он с силой утопил ложку в соуснике.
Еда здесь была ни при чем: все дела, над которыми они когда-либо работали, поодиночке или вместе, они всегда обсуждали за едой. Вики отодвинула в сторону пустую миску и сплела пальцы перед собой. Возможно, теперь, когда она ушла из полиции, он не будет обсуждать с ней убийства. Возможно, но маловероятно. По крайней мере, она молилась, чтобы это было маловероятно.
Посмотри мне в глаза, тихо начала она, и скажи, что не хочешь со мной об этом говорить, тогда я отстану.
Технически он знал, что именно так ему и стоило поступить посмотреть ей в глаза и сказать, что он не хочет говорить об этом. Бюро криминальных расследований не жаловало сотрудников, которые не могли держать язык за зубами. Но Вики была одной из лучших: свидетельством тому были три внеочередных присвоения звания и две награды, но куда важнее было то, что количество раскрытых ею преступлений стало самым высоким в департаменте. Честность заставляла Майка признать, хотя сделал он это про себя, молча, что статистически ее послужной список был столь же хорош, как и его, просто он работал на три года дольше, чем она. Стоит ли разбрасываться таким ресурсом, размышлял Майк, а пауза затягивалась. Неужели я не воспользуюсь ее талантом и способностями лишь потому, что теперь она гражданское лицо? Он старался не приплетать к этому чувства.